Устрицы и белое вино

– Нежилого?

– Ну да. Странно вообще, что он оказался не заколочен.

– Как же я не обратила внимания?

Она пожала плечами и погладила кота, который, вздрагивая от напряжения, нервно следил за действиями Жерара далеко в море.

– Ты бы видела, Вив, в каком состоянии ты была тогда. Точно как Казимир сейчас! Ты влетаешь в подъезд, а я просто оцепенела – что делать? Я же ведь понимаю, что ты беременная. Ну, Вив, не смотри на меня так. Все это поняли. Когда тебе стало плохо в вагончике Брандонов, ты выбежала и Шарль пошел за тобой, а потом вернулся, чтобы попрощаться, потому что решил отвезти тебя домой, Аманда прямо в лоб спросила: «У тебя, что, невеста беременная?» Он растерялся, а его мать и сестра сказали, что очень похоже, но ты пока не говоришь никому, видимо, из своих соображений, может, боишься сглазить.

– Они обе так прямо и сказали?

– Ну а что такого? Дело житейское. Потому мы с сыном и пошли провожать тебя. Нехорошо беременной женщине шастать одной по городу ночью. Я еще удивилась, как это твой жених допускает такое. Ну и вот, ты – в подъезд, а я стою столбом. Сын говорит: «Мама, я же знаю, что она задумала!» – и намеревается бежать в дом за тобой. Я говорю: «Подожди, сынок, объясни мне. Нехорошо лезть не в свое дело». Мы отошли в сторонку, но, конечно, глаз с подъезда не сводим. Мало ли что там может случиться с тобой в пустом доме! Он и говорит, так и так, это, мол, моя вина, ну и рассказывает, что случайно познакомил тебя с Брандоном и этот недотепа произвел такое впечатление на тебя, что ты готова была тут же мчаться с ним хоть на край света. Жерар ведь знает, какие между Брандонами отношения.

– Знает? – перебила я.

– Да все знают! Он же круглый дурак, этот Пьер Брандон. Ну, добрый малый, любит зверей. Он же на манеже – столб столбом. Красивая мебель, разве что фигурно кнутом щелкает. А настоящий дрессировщик-то – Аманда. О, она всех дрессирует! Зверей, людей. Брат – и вовсе ее собственность, вроде как ты рассказывала про собак. И я просто в ужас пришла, когда сопоставила все факты. Пытаться отговаривать – бесполезно. Нужно ехать к отелю и караулить тебя там. Наше дело, не наше дело, ну что теперь? Просто я не могла допустить, чтобы с тобой произошло то же, что с Селин. Она моя очень близкая подруга, хотя и лет на десять моложе. Жерар ничего этого не знает, и не нужно ему знать, но тебе я расскажу, пока мы с тобой одни.

– Так вот, случился у них роман. Аманда долго не подозревала, ведь Селин старше даже ее, хотя в общем-то неудивительно, что Брандон потянулся к женщине примерно ее же возраста. Но потом все-таки Аманда вычислила и принялась следить. И вроде бы все совсем невинно – встречаются где-нибудь в людном месте, гуляют, держатся за руки, короткий поцелуй в щеку на прощание. Да и рандеву-то не больше чем по полчаса. Селин ведь была давно замужем, она и сама не очень понимала, почему никак не может противиться чувствам к девятнадцатилетнему парню. Красивый? Ну еще бы! Просто ангельски красивый да еще покорный и наивный. При всем при том на арене этот ангел запросто управляется с тиграми!

Селин страшно мучилась угрызениями совести, но терпеть больше не могла – цирк ведь вот-вот уедет. От желания она была просто не в себе! Ну и однажды все очень удачно совпало: кто-то из подруг пригласил ее с мужем за город на уик-энд. Она договаривается с ним, что поедет туда в пятницу прямо с утра, а он присоединится вечером после работы. И Селин, понятно, по дороге оказывается в цирке у Брандонов, заявляется прямо в вагончик. Парень на седьмом небе! Да и сестры очень удачно нет в вагончике.

Голубки проворно принимаются за дело, и в самый ответственный момент им под бок ныряет голая Аманда! Селин от ужаса чуть не падает с постели, но Аманда утешает ее нежно, ласкает, причем не только ее, но и брата, который, ничуть не стесняясь присутствия сестры, возобновляет над Селин свои экзерсисы. Причем под руководством Аманды – где и как ему целовать, гладить, двигаться. Мало того, она дает рекомендации Селин – в какой момент той стонать, в какой – кричать или кусаться...

– Но ведь Селин могла убежать!

– Не забывай про физиологию, моя дорогая. Она сама потом мне рассказывала, что в момент, когда это все происходило, она была почти без сознания от невероятного экстаза. Но потом чуть руки на себя не наложила, потому что началась дикая истерика, когда увидела голым собственного мужа. Она ведь все-таки добралась в загородный дом своей подруги, а вечером приехал муж, ну и понятно, они стали ложиться спать в выделенной для них комнате.

– Муж тот самый, со шрамом от детского паровозика?

– Да, Огюстен Бернардье. Конечно, это тоже забавная история, когда происходит не с тобой, – помолчав, произнесла она. – Просто жуткая случилась тогда у Селин истерика! А мы с моим мужем тоже были тогда приглашены в этот дом, мы ночевали как раз в соседней комнате. Вдруг слышим женский крик. Мы в первый момент даже подумали, уж не лупит ли сосед свою прекрасную половину? Ну и кинулись спасать. А Бернардье сам уже выскочил в коридор, правда, успел надеть брюки и орет: «Скорую»! Вызывайте «скорую»!» Мой муж говорит: «Я вообще-то звериный доктор, но, может быть, смогу как-то помочь вам?» А я слышу, женщина поутихла, и говорю: «Подождите, пойду-ка я посмотрю». Ну вот тут-то она мне все и поведала, хоть мы были с ней тогда и не самые близкие подруги. Молодец, хватило ума не выложить все мужу! Но нервы ей потом пришлось лечить долго: Селин не выносила вида голых людей даже на пляже! Моментально впадала в истерику.

– Значит, ты нарочно послала Жерара купаться, чтобы проверить меня?

– В основном, чтобы ты узнала про Селин. Она рассказала только мне, что у нее произошло с Брандонами, и никому больше. А ты не рассказывай никому вообще! Я тебя очень прошу. Пожалуйста, обещай мне.

Казимир заелозил у нее на руках. Мы обе невольно обернулись в сторону моря. Жерар плыл к берегу. Его голова шариком ртути скользила по темному зеркалу – таким гладким и неподвижным выглядело море. А лунная дорожка – подарочная золотая рыхлая ленточка на нем...

– Как же красиво, – сказала я. – Такая тишина!

– Красиво, – отозвалась Клара, поправляя кота. – Не было бы шторма. Это обычно перед штормом такая тишина.

Жерар вышел из воды и принялся натягивать брюки прямо на мокрое тело. Но в отличие от бедолаги Селин на меня его полуобнаженная почти мальчишеская фигура не производила абсолютно никакого впечатления. Другое дело – на кота. Казимир решительно спрыгнул с хозяйки и понесся к хозяину.

– Мя! А! А! А!

– Ну совсем как собака, – сказала я.

– Так ты мне обещаешь? – спросила Клара.

– Обещаю.

Глава 24, в которой я поднималась по лестнице

Те же ступени, вытоптанные блюдечками поколениями жильцов, те же перила, отшлифованные до блеска тысячами прикосновений разных рук, те же подслеповатые лампочки и наивный запашок хлорки – мои домовладельцы экономны, но страстно привержены дезинфекции, те же разномастные облезлые двери квартир, тот же одинокий горшок с унылым растением на подоконнике первой из лестничных площадок. Все то же самое, как вчера, позавчера, неделю, месяц, год назад.

Вполне можно представить, что я иду домой не сейчас, а всего лишь в пятницу, после работы. Иду и думаю о том, что наряжусь в абрикосовое платье и буду поджидать Шарля, и о том, как мы с ним вместе замечательно проведем выходные. А никакого остального ужаса пока еще нет! И не будет!

Нужно просто взять и вычеркнуть из памяти остаток пятницы и всю эту отвратительную субботу. Более гнусного и бесконечного дня не было в моей жизни! Сейчас я приду домой, лягу спать, а завтра все то, что произошло сегодня, останется в прошлом, как кошмарный сон. И все! Не было этого дня. Не было. Точка. Потому что такое безумие не могло быть правдой.

От усталости я едва переставляла ноги. Я не помнила, когда на меня навалилась эта усталость, ощущение было таким, что она была всегда, и где-то вертелась мысль, что моя усталость теперь уже никогда не кончится.