Виражи любви

– Я говорила с ней. Мне казалось, что она все поняла. Извините, профессор. Не стоит подтасовывать факты. Я не могу этого допустить. Поставьте ей ту оценку, которую она заслуживает. Я думаю, мы сможем оплатить ее курс в этом году.

– Леди Бевис! Дженнифер очень способная девушка. Не нужно делать опрометчивых заявлений. Я хочу помочь ей.

– Я вам очень благодарна. Я с ней поговорю. Просто я известный адвокат. У меня есть враги. И моя репутация должна быть безукоризненной. Если просочатся слухи, что я где-то нарушила закон, дала взятку и так далее, моей карьере конец.

– Речь не идет о нарушении закона. Я готов поставить ей «отлично» – она это заслужила. Но пускай она ходит на занятия. Но если ей это тяжело, то можно что-то придумать.

– Ничего не надо придумывать. Если не будет ходить, значит, так тому и быть. Но я поговорю с ней. Постараюсь вправить ей мозги. Спасибо вам, профессор.

Рейчел возвращалась домой в подавленном настроении. Сначала ей нахамила подзащитная, потом не вовремя потянул за язык Джим и тоже нахамил напоследок. А под занавес новости о Дженнифер. Эмма просит профессора поставить Дженнифер фиктивную отметку! Он знает от Эммы об их семейных трудностях! Как эти бабы болтливы! Сама Рейчел никогда не рассказывала секреты своих подруг в постели. Но неужели надо предупреждать всех: это секрет, а это – нет? Или вообще все скрывать от подруг? И все-таки этот профессор очень милый. Хорошо бы у них с Эммой что-то получилось. Джим просто злодей из сказки рядом с ним. А Дженнифер дурища! Надо остыть, посоветоваться с Мишелем, а потом поговорить с дочкой.

Когда Рейчел простилась с Олденом, было около пяти. Мишель обычно возвращался домой в половине восьмого. Рейчел решила приготовить ужин сама, для чего заехала в ближайший магазин и купила зеленый салат, авокадо, свинину и сладкий перец, а на гарнир – разноцветную пасту. Подъезжая к дому, она с удивлением заметила припаркованный зеленый «фольксваген», прозванный в народе жуком. Он стоял прямо возле входа в дом. Рейчел решила, что к соседу приехали гости, и, поставив на землю пакеты, стала открывать дверь своим ключом. Она распахнула дверь, закинула на диван сумку и, подхватив в две руки два пакета, вошла в дом. Но вдруг ей показалось, что дома кто-то есть. Она поставила пакеты на кухонный стол. Ей опять показалось, что в кухне что-то изменилось. Она уходила из дома последней, и у нее была привычка всегда мыть после завтрака посуду и убирать все в шкафы и холодильник. Теперь же в раковине лежала грязная тарелка и стояла чашка. Около плиты валялись использованные чайные пакетики, хотя Рейчел всегда заваривала чай в чайнике, и даже Мишель перестал ими пользоваться. Рейчел быстро вышла в гостиную и тут только увидела сидящую на диване белокурую девушку с журналом на коленях. Девушка спокойно перелистнула журнал и только потом взглянула на онемевшую Рейчел.

– Простите, вы приходите сюда убираться? – спокойно спросила девица. – Можете начинать, я вам не помешаю. – И она снова углубилась в журнал.

Рейчел сразу оценила степень ее стервозности. В своем деловом костюме за полторы тысячи долларов и туфлях на каблуках фирмы «Бали» Рейчел меньше всего была похожа на уборщицу.

– Простите, – сказала Рейчел, – вы уверены, что попали сюда не по ошибке?

– Абсолютно уверена, мэм, – ответила девица, не отводя глаз от журнала. – Это ведь дом Майкла Хантера? Не так ли? А я его подруга, и у меня есть ключи от его дома. Вы хотите сказать, что вы не прислуга? Тогда, наверно, вы его тетя из Висконсина? Так? Ведь его мама умерла, насколько мне известно. Тогда извините, что я не представилась. Мей Бартон. А вас как зовут?

– Скажите, Мей… – проигнорировав вопрос, начала Рейчел, – Майкл пригласил вас сегодня в гости или вы приехали по собственному желанию? Я живу здесь уже третий месяц и ни о какой Мей не слышала.

– Мы были в ссоре. А теперь я решила помириться. Думаю, Майкл не будет против, ведь он так звал меня назад… Я решила сделать ему сюрприз. И, кстати, я оставила в грязном белье свою ночную рубашку. Вы ее еще не постирали? А то мне не в чем будет спать сегодня.

– Придется позвонить Майклу. Возможно, он знает, где ваша ночная рубашка. – Рейчел была в ярости и совершенно не знала, что надо делать в таком случае. Интуиция ей подсказывала, что девица явно блефует и Мишель тут ни при чем. Но почему у нее ключи от дома? И почему Мишель не предупредил об этом Рейчел? Она набрала его мобильный номер.

– Рейчел, я сейчас не могу говорить, через полчаса я освобожусь и сразу домой…

– Подожди, тут некая Мей Бартон. Она…

– Что она там делает? Зачем ты ее впустила?

– У нее ключи…

– О черт, это же ключи Энди! Я забыл. Что ей надо?

– Она хочет ночевать здесь и спрашивает, где ее ночная рубашка.

– Гони ее в шею, она сумасшедшая! Я не могу говорить, я у шефа в кабинете. Перезвоню.

Рейчел посмотрела на Мей.

– Мне очень жаль, но Майкл велел гнать вас в шею. А еще выразил сомнение в вашей адекватности. Так что рубашку мы вам пришлем по почте.

Мей отбросила журнал и вскочила.

– Ты стерва, ты все врешь! Влезла в постель к парню и думаешь, он будет долго любоваться твоими отцветающими прелестями? Я отлично знаю, кто ты. Адвокат с сомнительными приемами защиты. А в жизни ты еще и покупаешь себе молодых любовников. Хороший материал для свежего номера нашей газеты. Жаль, у меня нет с собой фотоаппарата. Хотя, если я позвоню, будет и телекамера. Ну попробуй, выкини меня отсюда! Попробуй! Может, подеремся?

Рейчел молча поднялась наверх в спальню. Ее всю трясло. Она бы с удовольствием уехала из дома, но как оставить тут эту девицу?! Она может поджечь дом или еще чего-нибудь натворить в отместку. Очень приятный день мне сегодня выдался. Просто сговорились все. Звонить в полицию нельзя. Это могут раздуть в жуткий скандал. Кажется, Мишель говорил, что его бывшая журналистка. Может быть, она работает вместе с Джимом? Какой же Вашингтон маленький город. Внизу хлопнула дверь. Кажется, пришел Мишель. Он быстро взбежал наверх и заглянул в спальню.

– Спокойно, беби, это недоразумение. Сейчас все образуется. – Он прошел в кабинет и что-то начал вытаскивать из шкафов. Потом побежал вниз.

Рейчел хотела послушать, о чем они говорят, но от волнения словно оглохла. Наконец она вышла на лестницу. Мишель стоял у распахнутой двери и кричал в нее:

– И на сто метров не приближайся к моему дому, поняла? А Энди пускай снимает отель. И тебе за это скажет спасибо! – Он захлопнул дверь и посмотрел снизу на Рейчел. – Убей меня нежно, это моя вина. У ее брата больной ребенок, и они раз в год приезжают наблюдаться в Хопкинский госпиталь. Останавливались у меня, благо я жил один. Поэтому я отдал ее брату ключи. А он, естественно, не возит их с собой в Западную Виргинию, а оставляет у Мей. Я думал, она порядочная девушка. Знаешь, обычно приличные люди, расставаясь, остаются друзьями. Она ушла от меня к другому парню. Я особо не горевал, потому что порядком устал от нее и наши отношения давно исчерпали себя. Последнее время мы даже не перезванивались. Я даже не знаю, что ей сегодня взбрело в голову. Может, у нее месячные? – Мишель взбежал на лестницу и обнял Рейчел. – Ну все, забудь. Я ее прогнал, отнял ключи и сказал, что мы не друзья больше. А если она сюда сунется, я позвоню в полицию и ее арестуют. Она тебе что-то сказала? Ты такая бледная, птичка моя, вся дрожишь. Я оказался заложником своего простодушия.

Рейчел разрыдалась.

– У меня сегодня ужасный день. Суд, потом у Дженнифер проблемы, ей могут не дать стипендию. А на десерт визит дамы.

– Обещаю тебе прекрасный вечер и замечательную ночь. Ты выиграла дело, разумеется?

– Лучше бы я его проиграла. Эта дрянь меня оскорбила на прощание. Я, видите ли, спасла ее от пожизненного заключения недостаточно респектабельно. А наша Дженнифер перестала ходить на занятия. Я не знаю, что делать? Дом никак не продается… Тупик.

– Перестань. Все не так страшно. Я все-таки склонен думать, что эта Мэри грохнула родителей, а ее любовник был соучастником. Мамаша их прикрывала. Она все разыграла, в том числе и оскорбленную невинность. Второй раз не берись ее защищать.