Виражи любви

– Гениально, правда? Ты плакала? Ты такая чувствительная девочка? А что у тебя на щеках? Ты чем-то испачкалась, давай я тебя вытру. Пойдем к мисс Клейн.

Дженнифер с ужасом вспомнила, что этим же самым платочком она вытирала туфли. Олден вытер ей щеки своим платком, словно она была ребенком. Они протолкнулись к сцене. Эмма увидела Дженнифер и всплеснула руками.

– Ты одна? Слава богу! Я так волновалась. По-моему, все было ужасно.

– Мисс, вы играли потрясающе! Особенно во втором отделении.

Олден протянул цветы и поцеловал руку Эмме. Дженнифер вяло представила его. Олден сразу оживился, в нем пробудилось красноречие, и он стал образно объяснять тонкости воплощения музыкальных образов и талант Эммы донести все это. Эмма тоже необыкновенно оживилась, и они стали болтать, забыв о Дженнифер. Та стояла в стороне и не знала, как ей себя вести. Наконец Олден вспомнил о ней.

– Дженни, спасибо за место. Увидимся завтра на лекции, да? Мисс Клейн, вы планировали что-то на этот вечер? Может быть, поужинаем где-нибудь?

– О, с удовольствием! – воскликнула Эмма. – До свидания, Дженнифер, передавай привет Рейчел.

Дженнифер еще несколько секунд постояла в зале, не понимая, что произошло. На нее словно опустился ватный колпак, и она перестала слышать. Но потом слух быстро вернулся к ней, и ей показалось, что все в зале смотрят на нее и говорят одно и то же: все кончено, все кончено, все кончено, глупая маленькая девочка.

Она выбежала из зала и опрометью бросилась по лестнице. Она доехала до самого нижнего этажа, где были магазин и кафе. Стеклянная стена, за которой струился водопад-каскад, отделяла этот зал от площади. Гул воды был успокаивающий, а вид стеклянной водной стены настолько красивым, что казался продолжением экспозиции музея. Впрочем, так и было задумано. Теперь вода пела то же самое, что шептали люди в зимнем саду. Дженнифер зарыдала, но тут же сдержалась, испугавшись, что ее услышат и сочтут умалишенной. Так она стояла и не могла отвести глаз от потоков воды. Почему я не сказала, что у Эммы есть бойфренд? Почему я не поговорила с ним более откровенно? Почему эта противная Эмма играла именно сегодня? Но он слышал ее и раньше. И она так быстро согласилась пойти поужинать, ведь она видела, что он не один, а со мной. Какая низость! Дженнифер вдруг почувствовала приступ ярости. Она бросилась к телефонам, стоявшим возле туалета. В ее записной книжке на всякий случай были записаны все телефоны маминых друзей. Рейчел сама настояла на этом. Под именем Эммы стояло два телефона – ее домашний и телефон ее бой-френда, у которого она часто проводила время все эти годы. Дженнифер набрала его номер. Раздались гудки. У Дженнифер в груди зашевелилось что-то гадкое, словно там завелся невидимый червь, и она решила не оставлять сообщения. Но неожиданно трубку снял Джим, и, услыхав его бархатный голос, Дженнифер почувствовала себя обманутой на все сто процентов.

– Хай, Джим. Это звонит Дженнифер Кристалл. Ты меня помнишь?

– Допустим. Привет, малыш. Ты ищешь Эмму?

– А вы ее не ищете? Вы знаете, где она?

– Кажется, у нее концерт. Вообще-то я сейчас уезжаю, так что, пока, малыш.

– У нее уже кончился концерт, и она ужинает в ресторане с другим мужчиной! – выпалила Дженнифер. Но вдруг червяк в ее груди превратился в мерзкую зловонную жижу, и Дженнифер стало очень плохо. Еще хуже, чем десять минут назад.

На том конце провода наступила пауза.

– Вообще-то она может ужинать с кем хочет. Это ее дело, а не мое. А ты зачем мне это говоришь?

– Я думала, вам это небезразлично, – прошептала Дженнифер, проклиная себя.

– Скажи честно, это она попросила тебя позвонить мне? Я никому не скажу, что ты ее выдала. Детка, никогда не играй в чужие игры. Начинай играть в свою. Только не шантажируй своих парней. Поняла? Бай, привет маме. – И он повесил трубку.

И все они передают маме привет. Идиоты! Самоуверенный идиот! Какая я дура! Единственно, что он правильно сказал, это про чужие игры. Мэтью Олден мне чужой. Это моя фантазия. Я все придумала. Дженнифер бил озноб. Она уже не знала, от чего ей плохо: от неудавшегося романа или от своей подлости. Но осознавать и то и другое было тяжело. И она решила поехать к маме, единственному близкому человеку, который все поймет и все объяснит.

Через полчаса Дженнифер уже сидела в столовой у мамы и ела мидии, сваренные Мишелем по особому рецепту. Она всхлипывала и рассказывала о своем горе.

Мишель курсировал между кухней и столовой и делал вид, что ничего не слышит. Рейчел молча слушала бессвязное повествование дочери.

– Так что тебя больше всего волнует? Что ты позвонила или что у тебя ничего с ним не вышло?

– Все!

– Так не бывает. Что-то больше, что-то меньше. Ты увлеклась, а он не заметил. Значит, не судьба. Смирись. Ты сделала все, что могла. Была с ним в трудную минуту, разделяла его увлечения, даже заняла ему место. Если он не понял, то он не умен. И вряд ли тебе будет от этого легче. Если понял, то очень наглядно показал тебе, что ты его не волнуешь как женщина. Наверно, у него другое представление о любви. А почему бы тебе не начать встречаться с ровесниками? Просто так, для развлечения?

– Мне стыдно, что я так влюбилась.

– Это не стыдно. Люди, способные влюбляться, скоро будут занесены в Красную книгу. Надо гордиться этим! Ты еще любишь его?

– Я не знаю… Теперь Эмма меня возненавидит! Я ей все испортила. Ну и пусть!

– Все бывает. Она рассталась с Джимом, так что ничего страшного. Я это улажу. Все-таки я адвокат.

– Я готова убить себя. Я опозорена. Теперь все знают, какая я дура!

Мишель вдруг остановился.

– Дженни, что за чушь! Извини, но ты все сделала правильно! Ты боролась за свою любовь! На войне все средства хороши! Значит, так – ты боролась, но проиграла. Держи удар! Теперь достойно уходи. Забудь и делай вид, что ничего не случилось! Ты молодец! Отличная девчонка. Он просто тебя недостоин. Во-первых, он зануда.

Если бы вы стали встречаться, он бы тебя все время учил и ставил отметки. Плохо сделала салат – би с минусом… И так всю жизнь. Дженнифер засмеялась.

– Ты не презираешь меня за то, что я звонила?

– Конечно нет! Эта Эмма такая штучка! Одного еще не бросила, а с другим замутила. Сама виновата! Ты была голосом Бога. Джим все равно тебе не поверил. Да он через две минуты забыл, как тебя звать! Давай лучше украшать твою комнату!

Когда Рейчел вышла из душа, Мишель сидел на кровати и что-то просматривал в лэптопе. Увидев Рейчел, он тут же отложил компьютер и облокотился на руку, глядя на Рейчел.

– Ты такая красивая. Как из какого-то фильма.

– С канала «Классика кино». Ты хорошо говорил с Дженни. Но не слишком ли возвысил ее? Все-таки то, что она сделала… Меня пугает это. Я сразу вспомнила об ее отце. Он такой интриган. Даже расстался со мной как интриган, а не как нормальный человек.

– Расставаться непросто. А мужчины не любят сцен. Мне кажется, для любой матери ее дети должны быть всегда правы.

– Даже если они совершают преступление?

– Ты хватила через край. Была обычная девичья истерика. Ты слишком правильная, так нельзя.

– Я уважаю закон. Это у меня в крови. Поэтому кажется, что я слишком правильная. Просто я дисциплинированна. Мишель, я зануда? Скажи честно.

– Честно? Сейчас скажу. – Он притянул Рейчел на кровать и распахнул ее махровый халат. —

Слова не нужны, когда есть ты и твое тело. Лучше я буду молчать, как глухонемой свидетель. И только мычать от удовольствия.

– Мишель, тише! Дженнифер в соседней комнате…

– Она через ванную и кабинет. Ты как школьница. Ой, мамочка услышит! Сначала боятся родителей, потом детей. А дяденьку полицейского ты не боишься?

– Нет, это он меня боится… ой… Мишель, я в раю!

– Любовь моя!..

В день слушания дела все прошло как нельзя лучше. Три свидетеля подтвердили, что Мэри Роджерс все утро провела с Сэмом по кличке Грант. Его мамаша всех рассмешила рассказом о сломанной кровати. А Мэри, одетая в строгий костюм, потупясь, поведала суду, что собиралась просить папу устроить ее друга на работу. Присяжные были растроганы этой историей и признали Мэри невиновной. Выходя из зала суда, Мэри с ненавистью сказала Рейчел: