Захочу – полюблю!

Наконец вышел врач. Улыбаясь, он поздравил Мигеля с рождением дочери. Хотя девочка оказалось недоношенной, и она, и мать чувствовали себя прекрасно.

Было уже довольно поздно, когда Мишель наконец попала домой.

— Где ты пропадала? — обрушился на жену Дэмьен, едва та переступила порог.

— В больнице, — ответила Мишель, которой не терпелось поделиться новостью с мужем. — Мы с Хуаной Перес были в кафе, когда у нее вдруг начались схватки. Роды прошли благополучно, хотя и оказались преждевременными. И мать, и дитя чувствуют себя превосходно.

— Надо будет не забыть поздравить Мигеля, — пробормотал Дэмьен. — А кто родился?

— Девочка. Правда, я ее еще не видела, но врачи уверяют, что прехорошенькая. — Мишель мечтательно вздохнула. Как было бы хорошо, если бы у них с Дэмьеном тоже был ребенок! — Завтра после работы я заеду навестить Хуану с дочкой. Передать им от тебя привет?

— Как угодно, — сухо произнес Дэмьен. — Похоже, вы с Хуаной отлично спелись.

— Подружились, — мягко поправила Мишель. — Да, у нас оказалось много общего.

Дэмьен холодно заметил:

— Больше, чем с собственным мужем. Иногда мне кажется, что ты охотнее проводишь время с ней, чем со мной.

— Неправда! — горячо возразила Мишель. — Но ты целыми днями пропадаешь на работе, а мне нужно хоть с кем-то поговорить.

— И о чем же можно болтать целыми днями?

Мишель задумалась.

— Да так, о разном. О работе, о знакомых, о мужьях… Да мало ли о чем разговаривают женщины!

Дэмьен нахмурился.

— Так, значит, ты уже сплетничаешь обо мне с кем попало? Отлично!

Какая муха его сегодня укусила, удивилась Мишель. Ее собственное хорошее настроение, вызванное благополучными родами Хуаны, никак не вязалось с угрюмой озлобленностью Дэмьена.

— Во-первых, я не сплетничаю, а разговариваю, — попыталась втолковать мужу Мишель. — А во-вторых, не с кем попало, а с моей лучшей подругой. Кстати, она очень хорошего о тебе мнения.

— Ну и что?

Мишель начала постепенно раздражаться.

— А то, что ты этого вовсе не заслуживаешь, бессердечный, грубый тип!

— Пусть так. Однако тебя тоже не назовешь образцом добродетели.

— По крайней мере, я всегда забочусь о близких и друзьях, — отрезала Мишель.

Дэмьен саркастически приподнял бровь.

— Да? А кто сегодня вернулся домой в десять вечера, даже не удосужившись позвонить и предупредить о том, что задерживается? Неужели тебе ни на минуту не пришло в голову, что я буду волноваться?

Мишель смутилась. Она вдруг почувствовала себя бесконечно виноватой.

— Прости, я не хотела. Мне так жаль… — Мишель робко дотронулась до руки мужа. — Ты в самом деле беспокоился за меня?

Дэмьен резко отдернул руку.

— Теперь это не имеет никакого значения. Я уже давно заметил, что любая дворняжка волнует тебя больше, чем собственный муж.

От столь несправедливого обвинения на глазах Мишель выступили слезы.

— Неправда! Ты для меня дороже всех на свете, потому что. — Теперь или никогда, подстегнула себя молодая женщина. — Потому что я тебя люблю!

Выпалив это признание, Мишель со страхом и надеждой смотрела на мужа. Как она надеялась, что он сейчас широко улыбнется, шагнет вперед, протянет к ней руки и воскликнет: «Я тоже люблю тебя, глупышка!»

Однако ничего подобного не случилось. Напротив, Дэмьен отступил назад и, скрестив руки на груди, язвительно произнес:

— Неужели? Это что, еще одна твоя маленькая невинная ложь?

— Нет! Я действительно люблю тебя, Дэмьен. Я еще ни разу не лгала тебе!

— «Я еще ни разу не лгала тебе», — насмешливо передразнил он. — Не вешай мне лапшу на уши, дорогая! Или тебе напомнить, как ты более двух месяцев водила меня за нос, ни словом не заикнувшись о том, что нашла работу?

— У меня не было другого выхода, — попыталась оправдаться Мишель. — Ведь ты запретил мне даже думать о карьере.

— Ничего подобного. Я только хотел, чтобы ты все как следует обдумала, прежде чем принимать столь важное решение. А моя милая женушка взяла и провернула свое подленькое дельце у меня за спиной. Да ты такая же лживая тварь, как и твоя сестра!

Не выдержав, Мишель размахнулась, чтобы залепить Дэмьену пощечину. Однако муж перехватил ее руку и брезгливо отстранил от себя, словно прикосновение молодой женщины могло его осквернить.

Оскорбленная Мишель воскликнула звенящим от ненависти голосом:

— Ты можешь говорить обо мне все, что угодно. Но я не позволю тебе так отзываться об Элеонор! Моя сестра ни чем не заслужила подобных упреков!

— Рука руку моет, — презрительно усмехнулся Дэмьен. — Вы только посмотрите на эту оскорбленную добродетель! Святая Цецилия!

Мишель побледнела.

— Я ненавижу тебя, Дэмьен, — тихо сказала она. — Я думала, ты не такой, как все. Но теперь ясно вижу, как жестоко ошиблась.

Дэмьен равнодушно пожал плечами.

— А разве ты не похожа на остальных? Возможно, я и не идеальный муж. Однако тебя тоже трудно назвать идеальной женой. Только посмотри на себя: вечно недовольная, сварливая, ходишь с утра до вечера с постной физиономией, придираясь к каждому пустяку. Может, ты жалеешь о том, что вообще вышла за меня замуж? Может, тебе и в самом деле нужны отнюдь не деньги, а объятия любезного Этьена?

Мишель задохнулась от ярости.

— Да как ты смеешь такое произносить вслух? Разве я не говорила, что между мной и Этьеном ничего нет?

— Возможно, — холодно согласился Дэмьен. — Однако это еще не означает, что место Этьена в твоем сердце не занял какой-нибудь Антонио, Федерико или Гарсия!

Мишель поняла обидный намек, кроющийся в словах мужа. Оказывается, он до сих пор не простил ей эпизода с Гарсией Супесто, который произошел в гостях у Пересов! Молодая женщина возмущенно воскликнула:

— И тебе не стыдно говорить такие вещи! Разве я не твоя жена перед людьми и Богом? Разве я не клялась, что останусь верна тебе до конца жизни?

Дэмьен желчно сказал:

— Какой слог, какой пафос! Но откуда мне знать, с кем ты проводишь время, пока я на работе?

— А откуда мне знать, действительно ли время, которое ты проводишь вне дома, ты тратишь на дела? — возразила Мишель в свою очередь.

Дэмьен пристально посмотрел на жену.

— Так ты считаешь, у меня есть любовница?

Он так невозмутимо произнес последнее слово, что у Мишель упало сердце. В эту минуту она практически не сомневалась, что у нее есть соперница.

— А почему бы и нет? — стараясь говорить спокойно, спросила Мишель. — Мужчине, который вел до свадьбы довольно беспутный образ жизни, трудно в один миг переменить привычки.

— И кто же тебе поведал о моем «беспутном» прошлом? Уж не Элеонор ли?

— А хоть бы и она, — огрызнулась Мишель.

— И ты ей веришь?

— У меня нет причин не доверять собственной сестре.

Дэмьен пристально посмотрел на жену. В зеленых глазах его появилось настолько странное выражение — невыразимая смесь горечи и затаенной боли, — что Мишель стало не по себе. Изменившимся голосом он произнес:

— А Элеонор тебе говорила, что я предлагал ей руку и сердце?

Мишель кивнула.

— Мне отлично знакома эта история. Ты предложил Элеонор вступить в брак, а потом взял да и женился на другой сестре, то есть на мне. Бедняжка рассказала мне это накануне нашей свадьбы.

Дэмьен напрягся.

— Она позвонила тебе ночью, примерно через полчаса после того, как мы попрощались у твоих дверей?

— Да, — удивленно ответила Мишель. — Только не через полчаса, а через час. Но как ты догадался?

— Дело в том, что… — Словно бы передумав, Дэмьен оборвал себя на полуслове и как-то странно посмотрел на жену. — Впрочем, неважно. Я и так убил кучу времени на этот бесполезный спор. Но прежде чем вернуться к делам, мне хотелось бы выяснить еще одну вещь. Если я скажу, что все, что рассказала тебе Элеонор в ту ночь, — от слова до слова стопроцентная ложь, ты поверишь мне?

Сердце Мишель ёкнуло от внезапной надежды. Однако рассудок тут же заглушил пустую мечту.