По-прежнему люблю

— Да. Хочу.

Синди дотронулась до его груди и медленно провела кончиками пальцев по горячей влажной коже. Мартин начал неумело стягивать с нее жакет. Она помогла ему движением плеч, потом слегка выгнула спину, чтобы дать возможность добраться до застежки бюстгальтера. Мартин обхватил теплыми ладонями ее груди, породив новую вспышку жаркого желания.

— Я уже и забыл, какая у тебя гладкая, атласная кожа, Синди, — прошептал Мартин. — Мне так не хватало тебя все эти годы!

Он уткнулся лицом в нежную молочно-белую плоть, жадными движениями языка и губ пробудив к жизни чувствительные кончики грудей. Ненасытная жажда еще большей близости вспыхнула с новой силой, и они принялись лихорадочно срывать друг с друга остатки одежды, пока оба не остались совершенно нагими. Они лежали в постели, упиваясь своей наготой. Синди намеренно неторопливо гладила плечи, спину, бедра любимого, изучая его тело так же, как это незадолго до того делали с ней руки и губы Мартина.

Она провела ладонью вниз вдоль его мускулистого бедра, легко коснулась колена кончиками пальцев, затем снова скользнула рукой вверх, пробираясь сквозь поросль курчавых волос к горячей и твердой мужской плоти. Мартин задрожал всем телом.

— Ты возбуждаешь меня до безумия, Синди, — пробормотал он. — Никто, кроме тебя… никогда не мог…

Он не договорил, зарывшись лицом в шелковистую ложбинку между ее грудями, потом перевернулся, обхватил ладонями ее бедра и властно притянул к себе. Синди чувствовала, что он уже теряет контроль над собой. Но сквозь опьяняющую мглу, заполнившую ее мозг, неожиданно пробились нежеланные воспоминания. Пять лет назад они оба были так беспечны… И когда все произошло, она, видя его озабоченность, вынуждена была солгать насчет таблеток.

Синди оцепенела. Она не хотела повторения той ситуации. Она больше не хотела скрывать что-либо от него.

— Мартин… Я не принимаю таблетки! — вырвалось у нее.

Он со вздохом откатился в сторону, оставив Синди в смятении. Неужели он не хочет хотя бы просто обнять ее?

— Подожди минуту, — пробормотал Мартин. — По счастью… — Он дотянулся до своих брюк, брошенных в ногах кровати, и вынул из кармана пакетик с презервативом. — Спасибо, что предупредила… Лучше не рисковать.

Синди облегченно вздохнула. Он вовсе не отверг ее, не отвернулся. Просто проявил заботу, чтобы защитить ее. И, конечно, себя.

— Иди сюда, Синди.

Мартин привлек ее к себе, и желание вспыхнуло с прежней силой.

Сладостные ощущения плыли, накатываясь волнами. Все исчезло вокруг, потеряло всякий смысл, кроме этого единственного мужчины, сжимающего ее в объятиях. Синди со всей силой прижалась к нему, приникла губами к его губам, изгибаясь навстречу всем телом.

Ей хотелось, чтобы эти сладкие ощущения длились вечно, и в то же время она с нетерпением ожидала взлета на самую вершину блаженства.

— Мартин… О, Мартин, да! Да!

Страстное нетерпение взяло верх, ослепив их обоих, и в едином порыве они ринулись в бездну блаженства. Синди всхлипнула от счастья, чувствуя, как по щекам струятся слезы.

— О, Мартин, я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя!

Признание соскользнуло с ее губ, когда дрожь наслаждения начала постепенно затихать.

— Я всегда любила тебя и буду любить! — проговорила она. — Неважно, куда ты уедешь и на сколько, я все равно буду любить тебя, Мартин!

Не выпуская ее из объятий, он перевернулся на бок и приподнял голову. Его глаза мерцали в полумраке.

— Я надеюсь, что на сей раз ты понимаешь, что говоришь, — сказал Мартин, глядя на нее с нежной улыбкой. — Я надеюсь, что сейчас ты действительно любишь меня так, как я всегда мечтал. Без всяких условий.

Без прочных уз, с грустью добавила про себя Синди. Без требований и обязательств. Да, ее любовь стала теперь другой… Менее требовательной, но и более глубокой.

Что ж, он получил то, что хотел, и теперь может спокойно уехать, зная, что она любит его и будет ждать его возвращения. Убедившись, что ему принадлежит ее полная, безусловная любовь.

— Я тоже люблю тебя, Синди. — Он наклонился и поцеловал ее в губы. — Всегда любил. И всегда буду любить.

У Синди закружилась голова.

— Правда? Ты любишь меня? Тогда почему ты никогда не говорил мне об этом?

Потому что до сих пор она ожидала слишком многого? А теперь Мартин понял, что она не собирается требовать от него невозможного, выпрашивать то, что он не готов отдать?

— Всему свое время, — коротко ответил он. — Синди, я… — Он повернул голову к двери, оборвав фразу. — Ты слышала?

— Эдвин?

Она рывком вскочила с кровати, схватила халат, висевший на спинке стула, и, торопливо одевшись, бросилась в детскую. Мартин, поспешно натянув брюки, последовал за ней.

Малыш сбросил одеяло и перевернулся на край кровати, однако не проснулся. Синди потрогала лоб ребенка.

— У него испарина. Температура, кажется, спала, — прошептала она, перекладывая и укрывая сына. — Он крепко спит. — Она потянула Мартина за руку прочь из комнаты. — Пойдем, нам тоже надо выспаться.

Он обнял ее за талию и поцеловал в щеку.

— Вот увидишь, Синди, Эдвин быстро поправится. А тебе действительно надо отдохнуть. Сейчас я оденусь и…

— Нет, не уходи, Мартин! — Она взглянула на него с мольбой. — Разве ты не хочешь остаться до утра? Эдвин так обрадуется тебе, когда проснется.

— Да… пожалуй. Хорошо, я останусь.

Синди потянула его по коридору в спальню.

— Ложись здесь, Мартин… со мной. Здесь хватит места для двоих.

Она махнула рукой в сторону широкой кровати, вспыхнув при виде смятого покрывала.

Мартин игриво улыбнулся и покачал головой.

— Ты не уснешь, если я буду рядом. А тебе нужно выспаться за оставшееся время. Я устроюсь в соседней комнате. Вот увидишь, к утру Эдвину будет гораздо лучше. — Он ободряюще сжал ее руку. — У тебя чудесный сынишка, Синди.

Взгляд молодой женщины затуманился.

— Он очень привязан к тебе, Мартин. Больше, чем к кому-либо. Он полюбил тебя.

Мартин с нежностью посмотрел ей в глаза.

— Я тоже люблю его, Синди. Так, как если бы это был мой сын.

Ее сердце замерло.

— О, Мартин. — Синди задрожала всем телом. Она была не в силах продолжать скрывать правду. Она должна, обязана сказать ему все, невзирая на последствия. Он имеет право знать. — Мартин, — она изо всех сил стиснула его руку, — Эдвин и есть твой сын!

12

Мартин оцепенел. Потом резко разжал пальцы и выпустил ее руку.

— Что за игру ты затеяла? — грубо спросил он. — Ты думаешь, что раз Теодора нет в живых и он не может оспорить твоего заявления, то…

— Нет, Мартин! — Она коснулась дрожащими пальцами его плеча. — Это правда! И Теодор знал об этом… с самого начала. Он был единственным, кто знал!

Кроме Дороти, которая обо всем догадалась сама. Но об этом потом.

Мартин стиснул зубы. Выражение его лица стало каменным, синие глаза превратились в льдинки.

— Когда я вернулся с Амазонки, ты клялась, что это не мой ребенок. — Резкие слова хлестнули ее, словно удар плетью. — Ты напомнила мне, что принимала в то время таблетки, — продолжил он. — Когда я спросил тебя, как же ты в таком случае смогла забеременеть, ты объяснила, что прекратила предохраняться сразу после моего отъезда. И что ты переметнулась к Теодору, потому что я, по твоему мнению, бросил тебя. — Он презрительно усмехнулся. — Ты клялась, что ребенок был зачат спустя месяц после моего отъезда. И что Теодор, узнав об этом, настоял на немедленной свадьбе.

Щеки Синди покрылись красными пятнами.

— Все совсем не так, Мартин. Я была вынуждена сказать тебе это, потому что была замужем за Теодором. Я не принимала тогда таблетки. Я вообще никогда не принимала их. Просто я увидела, как ты напуган тем, что не принял меры предосторожности, и решила успокоить тебя. Я боялась, что если ты будешь думать о возможных последствиях, это помешает тебе в твоем опасном путешествии. Я и представить не могла, что беременность может наступить так сразу…