Невеста-самозванка

— Нонна хочет, чтобы Клэр осталась после приема, — спокойно ответил Лео — похоже, у него все было продумано. — Потом я отвезу вас домой вместе. После того, как мы побудем вдвоем, — значительно добавил он.

— Мне пора идти, — отрезала Харриет. — Меня ждет Роза.

— Опять Роза! — нетерпеливо воскликнул он.

— Если бы не она, мы бы никогда не встретились, — напомнила Харриет.

— Тогда я отправлюсь с тобой и поцелую новобрачную в знак благодарности, — немедленно отозвался Лео. — Но имей в виду: как только новобрачные уедут, ты пойдешь со мной.

Однако, когда молодожены, выслушав все добрые пожелания, сели в такси и помчались в аэропорт (им предстоял медовый месяц в Венеции), Лео узнал, что должен впервые в жизни признать себя побежденным. Тони Мостин пригласил всех гостей на ужин, и Лео не мог отказаться, чтобы не оскорбить бабушку и не вызывать новых трений между Мостинами и Фортинари.

Не говоря уж о том, что Харриет так и не ответила «да». Более того, оскорбленная его откровенным предложением, она присоединилась к группе молодежи и скоро весело болтала и смеялась вместе с Данте и юными кузенами Паскаля.

Лео явно нечего было делать в такой компании: он слонялся вокруг мрачнее тучи, бросая на Харриет убийственные взгляды. Та без труда угадывала его чувства и понимала, что ей грозит, стоит хоть на миг удалиться из-под защиты молодых людей, поэтому не отходила от них, пока Клэр не тронула ее за плечо.

— Харриет, Жан Тавернье согласился подвезти меня домой. Ты едешь с нами или останешься?

— Я с тобой, мама, — быстро ответила Харриет.

Если бы взор Лео мог убивать, Харриет уже лежала бы мертвой. Внутри у нее все дрожало под его тяжелым взглядом, но, собрав всю свою храбрость, она спокойно взяла мать под руку и начала обходить гостей, прощаясь с каждым по очереди.

Когда настала очередь братьев Фортинари, Лео галантно распрощался с Клэр, а затем повернулся к Харриет.

— Arrivederci.

Он поднес ее руку к губам. Взгляды их встретились, и Харриет невольно вздрогнула. Но, тут же взяв себя в руки, повернулась к Данте, протянула и ему руку для поцелуя и, не оглядываясь, направилась к выходу.

По дороге домой Харриет не участвовала в оживленной беседе Клэр и Жана: невидящим взором уставившись в окно, она удивлялась собственному бесстрашию. Как ей хватило смелости у всех на глазах унизить гордого Лео Фортинари?

В иных обстоятельствах она, пожалуй, осталась бы в гостиной и получила большое удовольствие, наблюдая, как очаровательный француз обхаживает ее мамочку, но сегодня сразу отправилась наверх, попросив Клэр на все телефонные звонки отвечать, что она в постели. Крепко спит.

Харриет догадывалась, что заснуть ей не удастся. Короткая эйфория сменилась унынием: теперь она и сама не понимала, зачем так упорно отталкивает от себя Лео. Что толку обманывать себя — в глубине души она надеялась, что, если не согласится на роль любовницы, он предложит ей руку и сердце. Как же! Но теперь Харриет проклинала свою гордость. Ей предстоит целая жизнь без Лео — и жизнь эта казалась так страшна и уныла, что Харриет готова была согласиться на все, лишь бы остаться с ним. Но что толку в пустых сожалениях! Ей вспомнился рассказ о разрыве с Луизой Браччо. Лео все может перенести, кроме одного — когда задета его гордость. Он предложил ей свою страсть, а Харриет швырнула ее ему в лицо. Теперь он скорее умрет, чем заговорит с ней еще раз.

И Харриет не ошиблась. На следующий день ей позвонили синьора Фортинари и Данте, а Лео не позвонил. Харриет узнала, что все трое улетают в Италию сегодня после обеда, и пообещала синьоре, что непременно приедет на виллу Кастильоне вместе с Клэр.

Несколько раз Харриет снимала трубку, сгорая от желания позвонить Лео сама, но, набрав несколько цифр номера, тяжело вздыхала и клала трубку на место. Она не сомневалась: телефонистка скажет ей, что мистер Фортинари не желает беседовать с мисс Фостер.

Потянулись томительные, однообразно-пустые дни. Будь рядом Роза, она бы шутками и беззаботной болтовней отвлекла Харриет от тоскливых мыслей, но подруги не было рядом, и Харриет умирала от тоски. «Неужели так мне суждено прожить всю оставшуюся жизнь?» — в ужасе думала она.

Поначалу Харриет старалась скрывать свое состояние от Клэр, но зоркое материнское око не обманешь, и в конце концов, не желая причинять матери лишние тревоги и огорчения, Харриет поведала ей всю историю своего знакомства, короткого романа и разрыва с Лео.

Реакция Клэр потрясла ее до глубины души.

— Конечно, мне жаль будет с тобой расстаться, — заметила мать, — но и слепому ясно, что ты безумно влюблена в Лео. Зачем же страдать здесь, если можно быть счастливой в Фортино?

— В этом-то все и дело. В Фортино. Скажу тебе по секрету, милая мамочка, если бы он предложил мне жить здесь, в Пеннингтоне, я бы, наверно, согласилась. Но Фортино — это совсем другое дело! Во-первых, Нонна. Во-вторых, мать Лео — Роза рассказывала, что эта синьора придает светским приличиям огромное значение. — А при одной мысли о том, с каким презрением будут смотреть на нее великосветские дамочки вроде Софии Росси, Харриет прошибал холодный пот. — Раньше я считала, что у меня нет предрассудков, но, как видно, ошибалась, — вздохнула она.

Несколько дней спустя Клэр легла в больницу. Операция прошла успешно, и скоро к матери Харриет вернулись прежняя бодрость и энергия. Едва выйдя из больницы, Клэр затеяла ремонт: «Пора стряхнуть паутину прошлого», — объявила она дочери.

Однако «паутина» оказалась на редкость живучей. Харриет не могла понять, как Лео, которого она знала всего несколько дней, сумел так прочно укрепиться в ее сердце. Время от времени она получала о нем новости от синьоры Фортинари. Старые люди любят писать письма: Нонна регулярно сообщала, что Мирелла вот-вот родит, что Данте, как обычно, веселится и наслаждается жизнью, а Лео слишком много работает, и она за него беспокоится. В ответ Харриет делилась своими новостями: Клэр благополучно перенесла операцию и уже почти здорова, а в доме беспрерывное жужжание дрелей и стук молотков.

Однажды утром Харриет, забравшись на стремянку, вешала шторы в заново отделанной гостиной, как вдруг зазвонил телефон.

— Вечно Китти звонит в самое неподходящее время, — рассмеялась Харриет. — Возьми трубку. Обещаю, я не упаду.

Но когда Клэр сообщила, что звонит Лео, Харриет едва не рухнула с лестницы.

— Чего он хочет? — спросила она.

— Понятия не имею, милая. Но голос у него расстроенный.

— Что-то с Нонной?

— Возьми трубку и спроси сама, — ответила Клэр, и Харриет бросилась на кухню.

— Лео! — задыхаясь от волнения, воскликнула она.

— Харриет! Ты что, бежала?

— Стояла на стремянке, вешала шторы. Что-то случилось?

— Мирелла упала. Сегодня утром на вилле Кастильоне. Сейчас она в больнице.

— Господи! Неужели…

— Нет-нет, с ребенком все нормально. Харриет, послушай меня! С Миреллой все в порядке, и Франко завтра ее заберет. Но на Нонну этот несчастный случай так подействовал, что она слегла в постель. Я очень за нее беспокоюсь.

— О, Лео, какой ужас! Она тоже в больнице?

— Нет, дома. Я нанял сиделку.

— Спасибо, что позвонил и рассказал обо всем!

— Я звоню не только поэтому.

Сердце ее отчаянно забилось.

— Что же еще?

— Нонна не хочет прерывать медовый месяц Розы и просит, чтобы вместо нее приехала ты. — Он помолчал. — Ты приедешь, Харриет?

Харриет тяжело сглотнула. Нет, рано она обрадовалась.

— Да, конечно. Но боюсь, что только на выходные. Я не могу больше отпрашиваться с работы.

— Приезжай немедленно, Харриет! — потребовал он, чем немало удивил и даже напугал девушку.

— Конечно, приеду!

— Если будут проблемы с работой, я оплачу тебе все денежные потери.

— Не надо, — сухо ответила она.

— Как хочешь. Я позволил себе заказать для тебя авиабилет на завтрашнее утро. — Сообщив ей номер рейса и точное время вылета, он добавил: — Встречу тебя в Пизе.