Случайные знакомые

Джон озадаченно и заинтересованно взглянул на нее; она добавила:

— У тебя есть шрам на левом плече. И на правом боку, чуть повыше пояса, — и улыбнулась, когда он нахмурился. — Невозможно скрыть боевые шрамы, когда снимаешь доспехи.

— Я не один из твоих доблестных рыцарей, Сильвия, — резко ответил он. — И получил эти шрамы на память о глупостях, которые совершил.

— Понятно.

Она действительно не торопила его с ответом, понимая, что Джон сурово осуждает свое прошлое. Он более требователен к себе, чем к окружающим. То, что он считает ошибками, казалось ей примером бесстрашия офицера полиции. Отметины Джон получил, сражаясь с преступниками.

Джон пристально смотрел на руку Сильвии, придерживающую на его ноге пакет со льдом. Он ждал от Сильвии каких-нибудь неожиданных вопросов о шрамах. Черт побери, если бы он не ощущал теплую волну, исходившую от ее ладони. Несколько минут они молчали. Джон посмотрел на Сильвию. Она откинула голову на спинку дивана и отрешенно смотрела в пространство.

— Ну?

Она повернулась, вопросительно глядя на него.

— Что, ну?

— Ты не хочешь спросить меня, как я получил эти шрамы?

— А тебе хочется рассказать мне об этом?

Он нахмурился, недовольно пробормотал:

— Черт возьми. Конечно, не хочу.

— Тогда зачем я должна спрашивать?

Он резко сел так, что пакет чуть не свалился с его ноги.

— Неужели тебе совершенно не интересно?

Она серьезно и задумчиво смотрела на него.

— Мне очень хочется знать о тебе как можно больше. Я знаю, что невозможно узнать о человеке все. Но я хотела бы знать, какого ты мнения о некоторых вещах, — она помолчала, затем продолжила: — Например, обо мне. Но я не собираюсь идти напролом, чтобы вытянуть из тебя то, что мне необходимо знать. Будет гораздо лучше, если ты сам захочешь мне что-то поведать.

— А если я никогда не решусь?

— Тогда я ничего не узнаю, верно? У тебя есть право на личную жизнь так же, как и у любого другого человека, Джон. Пока мы вместе, постараюсь не забывать эту простую истину и не задавать вопросы, касающиеся личной жизни.

Она говорила спокойно и то, что ему хотелось бы услышать. Он должен был бы успокоиться. Ему не нужно будет делать какие-либо выводы, или вести душещипательные дискуссии, или обмениваться впечатлениями о прошлом и надеждах на будущее. Ему никогда это не удавалось.

Но что-то в ее словах дьявольски раздражало его, цепляло самолюбие. «Пока мы будем вместе». Эта фраза звучит чертовски ненадежно. Он пристально посмотрел на нее. Неужели он может рассчитывать только на короткую любовную интрижку? А может быть, она говорит так только потому, что он никак не показывал ей, что хочет большего? А хочет ли он большего? Подумав, Джон решил, что хочет, конечно же, хочет гораздо большего, чем просто интрижка.

Он снова прилег на диван, заложил руки за голову.

— Если бы у тебя была возможность задать мне только один вопрос, на который я пообещал бы ответить, о чем бы ты спросила меня?

Она сказала без колебаний.

— Мне всегда было интересно, как ты познакомился с моим отцом? Когда бы я ни расспрашивала Кинга об этом, он либо отвечал, что ты спас ему жизнь, либо отмалчивался. И при этом у него было трагическое выражение лица, что в общем-то довольно свойственно для его эмоциональной натуры. Необычным было нежелание рассказывать об этом. Он любит смаковать детали любой пикантной истории. Но когда я пыталась завести разговор о вашем знакомстве, он тотчас же норовил переменить тему. И я не могу понять, почему это происходит? Долго я не могла понять, почему он использует любую возможность, чтобы встретиться с тобой всякий раз, когда бывает в Нью-Йорке? И почему он назначил тебя главным исполнительным директором?

— Более того, — добавил Джон, — мне хорошо известно, что ты всегда возмущалась, когда он приглашал меня на ужин или открытие выставки с его работами. Он приглашал на приемы полсвета, но я был единственный, против кого ты возражала. Почему? Ты грубила и говорила мне колкости, потому что я тебе нравился?

Она грустно улыбнулась.

— Страстная влюбленность девочек-подростков, как правило, не имеет ни смысла, ни продолжения, — объяснила она философски. — Ты собирался рассказать, как познакомился с моим отцом, верно?

Джон глубоко вздохнул и попытался расслабиться.

— Кинг оказался в плохом месте, да еще в неудачное время. Помнишь того шейха, который подарил ему ковер с хризантемами. Пока шейх гостил в Нью-Йорке, полиция частным образом получила сообщение, что на шейха готовится покушение. Мы с напарником оказались среди офицеров, которых назначили охранять и сопровождать шейха. Расположились вокруг «Палас отеля», в котором остановился шейх. Мы стояли возле входа. Лимузин ждал внизу, чтобы отвезти твоего отца с гостем в картинную галерею, где выставлялся портрет любимого жеребца шейха. Все было проверено досконально — галерея, Кинг, отель, автомобиль и шофер. Но на каком-то отрезке пути, между гаражом и отелем, была произведена замена автомобиля. Когда Кинг, шейх и сопровождавшие шейха спускались по лестнице, в лимузине опустились стекла. На группу безоружных людей были направлены автоматы.

Прежде чем террористы открыли огонь, я сбил с ног Кинга и шейха и закрыл их собой. Мой напарник вызвал подкрепление, приказал всем лечь на землю и открыл огонь по нападавшим. Вот и все.

«Вот и все, — подумала Сильвия. — Он фактически бросился под пули. И если бы террористы успели разрядить оружие...» От этой мысли у нее внутри все сжалось. Она и не представляла, какой опасности он подвергался.

— Закрыть кого-то собой, — сказала она, — а позже работать на спасенного? Здесь не только простая благодарность. Кинг никогда бы не доверил «Найт Энтерпрайсез» человеку, недостаточно квалифицированному. Неважно, что ты для него сделал. Почему он доверил тебе компанию?

— Он заглянул ко мне через пару дней. Это произошло, когда вы все перебирались в Англию. Вы с матерью тогда уехали. Кингу нужно было кое о чем позаботиться, оформить документы. Он собирался уехать через несколько дней. Он встретился со мной и сказал, что хочет пожать руку человеку, который спас ему жизнь. И предложил пропустить по стаканчику, — Джон сморщился. — Потом, пропустив по два стаканчика, мы отправились ко мне на квартиру, чтобы отоспаться. С тех пор мы стали друзьями.

— Это, скорее всего, случилось до того, как у него признали артрит. Теперь он не может принимать спиртное из-за того, что врачи прописывают ему таблетки, несовместимые с алкоголем.

— Я тоже редко пью так много. Благодаря твоему отцу мне пришлось пережить тяжелое похмелье. Утром Кинг обратил внимание на стопку учебников. Я готовился к занятиям в вечерней школе. Когда он выяснил, что я изучаю курс менеджмента в бизнесе, то предложил связаться с ним, если надумаю оставить службу в полиции.

— И ты это сделал?

Джон покачал головой.

— Я не знаю, каким образом ему стало известно, что я ушел в отставку. Но однажды он позвонил мне и предложил работу в «Найт Энтерпрайсез» в Кентукки. Я, конечно же, ухватился за возможность покинуть Нью-Йорк. И даже не потрудился узнать, какую работу он мне предлагает. Мне хотелось вырваться из города. Отъезд в Рэллей решал все мои проблемы. Я, конечно же, не предполагал, что Кинг решится доверить мне столь важный пост. Я был полицейским с парой новеньких дипломов. На них еще не высохли чернила. Попытался доказать Кингу, что у меня нет опыта работы, что я не квалифицированный работник. Мы приняли компромиссное решение. Он взял меня на работу за не очень высокую плату, мы договорились, что он повысит оплату моих услуг, когда я почувствую, что заслуживаю того.

Сильвия сняла пакет и положила его на кофейный столик.

— Как твои пальцы? Так же болят?

Он снял ногу с ее колена и встал.

— Теперь у меня появилась другая боль, для утоления которой нужна твоя нежная забота и ласка. До рассвета у нас есть несколько часов.

Наклонившись, он легко поднял ее с дивана.