Я так хочу

Это не помешало им сохранить дружеские отношения. И Петеру первому Чармиан сообщила, что вынуждена оставить работу и вернуться к бабушке.

– Разве твоей бабушке не лучше? – нахмурившись, спросил он. – Я думал, что после отдыха ты…

– Ее состояние оказалось намного более серьезным, чем я предполагала. Да и врачи не знали этого, пока не провели обследование. Бабушке сделали очень серьезную операцию, и она хорошо перенесла ее, но, боюсь, не сможет жить одна, во всяком случае первое время. Я бы с удовольствием вернулась назад, Петер, но сейчас это невозможно.

– Я подозревал, каким будет твой ответ, – грустно заметил Петер. – Мы очень скучаем по тебе, и если когда-нибудь передумаешь…

Провожая его, Чармиан растроганно сказала:

– Я не могла и подумать, что вы никого не возьмете на мое место.

– Работа будет ждать тебя, когда бы ты ни решила вернуться, – мягко произнес Петер, когда они шли к машине.

Краем глаза Чармиан заметила, как из-за угла дома появился «ягуар» Джеффри.

Чармиан вся сжалась, и ее напряжение, словно электрический ток по проводам, передалось Петеру. Он нахмурился, проследив за взглядом Чармиан.

– Давай вместе пообедаем сегодня вечером, – предложил Петер. – Мы могли бы…

Чармиан быстро прервала его:

– Не могу… Я… я… рада, что ты приехал повидать меня. И предложил мне вернуться на прежнюю работу. Но…

У нее перехватило горло. Что могла она объяснить этому терпеливому, нежному, интеллигентному мужчине? Если бы он узнал всю правду о ней… о том, какой она стала… он бы…

Петер участливо коснулся ее руки.

– Чармиан…

Но она, не слушая его, со страхом смотрела на приближающегося Джеффри, губы которого кривились в гневной усмешке.

– Петер… я должна вернуться к работе…

Ей было так больно вспоминать сейчас о своей прошлой жизни. Она была тогда свободна и независима. Ее уважали, и она могла гордиться собой. Все теперь позади. Ее жизнь сломана безжалостным человеком, который ненавидит ее и не упускает случая унизить.

– Кто это? – требовательно спросил Джеффри, подойдя к Чармиан, как только машина Петера отъехала.

– Старый друг… – ответила она, направляясь к своей квартире и стараясь не смотреть на Джеффри.

– Как долго он здесь был?

Чармиан неожиданно почувствовала, что у нее кружится голова и тошнота подкатывает к горлу. С самого утра она почти ничего не ела. Ей было так плохо после ночи с Джеффри, что она не могла заставить себя выпить хотя бы чашку чая.

– Не знаю… Час… может быть, больше…

Она не представляла, когда приехал Петер, и теперь чувствовала себя виноватой, что даже не предложила ему чаю или чего-нибудь еще.

– Час… может быть, больше… – приторным голосом повторил Джеффри. – Час или, может быть, больше моего времени? Времени, за которое я плачу тебе и которое по праву принадлежит мне. Это увеличивает твой долг.

Он безжалостно схватил Чармиан за руку и потащил к дому, не обращая ни малейшего внимания, что их могут увидеть. Когда он вел Чармиан мимо кабинета, за дверью зазвонил телефон. Джеффри на секунду замешкался, нахмурившись.

Чармиан испугалась, что он затащит ее в кабинет и снова так же грубо, как в прошлый раз, овладеет ею. Она содрогнулась от отвращения и ужаса.

Но у Джеффри, видимо, были другие изменения, и он собирался возместить украденные у него секунды, наслаждаясь ее телом с комфортом, в спальне. Выпустив ее руку, он резко бросил:

– Стой здесь и не смей уходить!

Затем он, хлопнув дверью, скрылся в кабинете.

Чармиан, едва сознавая, что делает, и не думая о последствиях, бросилась к гаражу, взбежала по лестнице и оказалась у себя в квартире. Она поспешно заперла дверь и перевела дыхание. Силы оставили ее. Еле переставляя ватные ноги, она добралась до кровати и рухнула.

Она не может так больше жить. Джеффри сломал, разрушил ее жизнь, вынудив торговать своим телом. Ей стыдно смотреть в глаза людям. И она никогда никому не осмелится признаться, какую женщину он из нее сделал. Но больше всего мучило и унижало то, что, как бы он ни издевался над ней, ее ненавистное тело ждало его ласк, страстно их желало.

С глухим стоном Чармиан зарылась лицом в подушку, стараясь заглушить рыдания, рвавшиеся из груди. Голова раскалывалась, губы пересохли. Ее бросало из холода в жар. Она давно почти не спала. Когда Джеффри, пресытившись ее телом, спокойно посапывал рядом, она лежала без сна, уставившись в темноту сухими глазами. Когда его не было дома и она оставалась у себя, то стоило ей закрыть глаза, как кошмарные видения обступали ее со всех сторон.

Чармиан похудела так, что Лиззи даже предлагала ей обратиться к врачу. Она выглядела уже не просто худощавой, а истощенной. Ее обрадовало, что Джеффри обратил на это внимание. Может быть, ее тело перестанет казаться ему привлекательным.

Чармиан слышала, как Джеффри барабанил в дверь и звал ее. Сжав губы, она натянула подушку на голову, зная, что ее ждет, если она откроет ему дверь.

Стук прекратился, и она со стыдом ощутила разочарование.

С трудом поднявшись, она поплелась в ванную, чтобы поискать какое-нибудь обезболивающее средство. От головной боли ее мутило. Она нашла какие-то таблетки и приняла сразу все, морщась от их горечи.

Смыв с лица следы слез, Чармиан хотела приготовить себе чай, но сил не было.

Кое-как дотащившись до кровати, она провалилась в глубокий сон.

Прошлое преследовало ее ужасающими образами, переплетающимися с настоящим. Лица опекуна и Рейчел возникали перед ней, издеваясь, неся страх и боль. Она видела и лицо Джеффри, которое вдруг превращалось в лицо дяди. Она кричала во сне, не в силах вырваться из паутины кошмара.

Кто-то тряс Чармиан за плечи, пытаясь разбудить. Инстинктивно она сжалась, боясь проснуться и увидеть Джеффри. И только открыв глаза, поняла, что это не он, а Лиззи!..

– Лиззи? Который час? Что вы здесь делаете?

Чармиан приложила руки к пылающим щекам и постаралась незаметно вытереть слезы.

– Сейчас четыре часа утра, – ответила Лиззи. – Вы ужасно кричали во сне. Я взяла ключи и пришла посмотреть, что с вами происходит.

– Мне приснился страшный сон… Я…

– Страшный сон? – переспросила Лиззи, сочувственно взглянув на Чармиан. – Но вы кричите ночью не в первый раз. Что с вами, дорогая? Может быть, мужчина, который приезжал утром…

– Нет, нет. Петер не имеет к этому никакого отношения, – поспешила Чармиан отвести от него напрасные подозрения.

– Но ведь это мужчина, не правда ли? Если это не ваш гость, то это…

– О Лиззи, прошу вас, не надо. Я не могу… – взмолилась она. Слезы снова душили ее. Она была так одинока. Ей не с кем было поделиться горем и уже не было сил молчать.

– Я уже не так молода, но еще помню, что чувствуешь, когда любишь мужчину, который… Вы думали о том, что вам лучше подыскать другую работу и уйти?

– Уйти? Если бы только я могла!..

Лиззи обняла ее за плечи и, ласково поглаживая по голове, мягко заговорила:

– Моя дочь всего на несколько лет старше вас. Если бы я знала, что она переживает такие муки, как вы, я сделала бы все, чтобы помочь ей. Позвольте мне помочь и вам. Никто не узнает, о чем вы мне расскажете.

Неуверенно, стыдясь и запинаясь, Чармиан начала рассказывать Лиззи все, начиная с первой встречи с Джеффри.

Когда она закончила свою горькую повесть, пожилая женщина была вне себя от возмущения.

– Я не могла себе представить, что он способен поступать так бесчеловечно, так непорядочно.

– Лиззи, самое ужасное для меня, что, понимая все это, ненавидя его, я его хочу. Я знаю, что он унижает меня и презирает, но мое тело… оно… оно стремится к нему. Это так меня мучает, что мне не хочется жить. – Ее губы задрожали. – Я не могу уйти отсюда, потому что он направится к бабушке и расскажет ей все, и это убьет ее. А здесь я погибну.

– Девочка моя, не упрекайте себя. Вы ни в чем не виноваты. Любовь бывает иногда очень жестокой. А вы… вы были почти ребенком. – Лиззи вытерла слезы, которые не могла сдержать, и спросила: – Сколько вы ему должны?