Безумства страсти

Естественно, они не делали ничего, что могло бы разжечь взаимную страсть, скорее наоборот. Долгие, неторопливые вечера вместе около телевизора, причем канал немедленно переключался, если показывали что-то хоть косвенно связанное с сексом. Прогулки, недлинные, конечно, и неутомительные, по выходным.

Кристиан готовил, а Эйвери продолжала есть за двоих, иногда за троих. Они играли в карты и шашки. Один раз ходили в кино. Читали книги – иногда даже одни и те же, а потом обсуждали их. Порой дискуссии бывали приятными, когда их мнения совпадали, но, как правило, перерастали в жаркие споры.

Каждый раз, когда Эйвери отправлялась спать, иногда очень рано, часов в девять, Кристиан подолгу сидел в гостиной, изо всех сил стараясь не думать, как она уютно устроилась под белоснежным одеялом.

– Хочешь есть? – спросил Кристиан.

– Нет. Кажется, сегодня во мне совершенно нет места даже для еды… Ой!

– Ребенок шевельнулся?

– Она, кажется, решила выиграть чемпионат по боксу до своего рождения!

– Можно мне потрогать?

Эйвери колебалась не долее секунды.

– Конечно.

Она никогда не отказывала ему в удовольствии коснуться ребенка, хоть и через ее плоть. Но Кристиан почти никогда не просил. Должно быть, ему тоже при этом приходили в голову совершенно неуместные мысли.

Эйвери слегка подвинулась, чтобы освободить для него место на диване, предчувствуя прикосновение теплой ладони, страшась и желая его. Интересно, удастся ли ей остаться спокойной на этот раз? Ведь подобное прикосновение – вещь очень интимная: большего вторжения в личное пространство и не придумаешь!

Кристиан сел рядом и положил руку на живот будущей матери. Малышка немедленно ответила метким ударом прямо ему в ладонь.

– Ой! – Он отдернул руку в притворном испуге. – Надо же, как сильно. Понимаю, о чем ты говорила. Тебе, должно быть, больно.

– Вовсе нет. Очень странное, радостное ощущение. Не могу точнее описать.

– Смотри, – воскликнул он, нагибаясь к ней, чтобы рассмотреть получше. – Даже под платьем я, кажется, вижу пяточку! Похоже на плещущуюся рыбку.

На лице Кристиана был написан такой мальчишеский восторг, что Эйвери улыбнулась.

– Рыбку? Скорее уж на дельфина.

Он снова положил ладонь на живот и посмотрел на нее.

– Дельфинчика. Ты не жалеешь, что родится девочка?

– Это мужчины, обычно хотят мальчиков. Совершенно не понимаю почему.

– Должно быть, инстинктивно желают получить наследника… Жаль, что я не могу взять себе твою боль.

– Увы, ты биологически сконструирован по-другому. Но это даже хорошо, что люди делятся на два пола… В любом случае, спасибо за добрые намерения.

Интересно, она понимает, что мои пальцы почти касаются ее налившейся груди? – подумал Кристиан.

На Эйвери было платье для беременных, которое он привез из Миннеаполиса. Ему пришлось отправиться туда по делам, и Кристиан потратил немало усилий, чтобы сократить поездку. Он шел по одной из главных улиц и приметил магазин «Для будущих мам».

Кристиан зашел внутрь, не зная, что ему нужно и нужно ли хоть что-нибудь. Но продавцы там не уступали по профессионализму его собственным и окружили таким вниманием, словно он первый отец со дня сотворения мира. Они спросили, какие у Эйвери глаза, похвали его за то, как хорошо он помнит внешность жены. Многие мужья, сообщили они, даже не знают цвета глаз собственных жен. Кристиан и не подумал их поправить.

В конце концов он купил дорогое и совершенно непрактичное белое платье. Оно подвязывалось под грудью, ниспадая мягкими складками почти до пола. Рукава расширялись от локтя, так что заниматься хозяйством в нем было крайне неудобно.

Кристиан подумал, что Эйвери в нем похожа на девушку, сошедшую с одной старинной гравюры, только гораздо более красивую. И куда более соблазнительную.

– Платье здорово на тебе сидит.

– Правда?

– Да. Ты похожа в нем на принцессу.

– Оно слишком хорошо, чтобы носить его дома. Но до родов осталось немного времени, так что мне лучше воспользоваться возможностью и почаще надевать его.

– Да, – снова ответил Кристиан, прислушиваясь не к ее словам, а к пульсации новой жизни внутри нее.

Его рука по-прежнему лежала на ее животе. И Эйвери непременно отодвинулась бы, если бы на его лице не было написано такое удовлетворение. Кроме того, ей самой было приятно…

Кристиан ждал, когда же она отодвинется, не выдержав такого грубого вторжения в личное пространство. Но этого не происходило. Через тонкую ткань платья он чувствовал, как шевелится ребенок – не толкается, а именно шевелится.

Эйвери решила расслабиться. Почему бы ей не откинуться на подушки и не насладиться ощущением семьи, ощущением правильности происходящего – будущие родители и еще не рожденный ребенок вместе… Возможно, они не победят на конкурсе «Родители года», но какая разница?

Ей было приятно прикосновение его ладони. Более того, ей хотелось положить голову ему на плечо. А почему бы и нет? Они ведь договорились, что он будет присутствовать при родах, а более личной вещи не найти.

Сердце Кристиана забилось чаше обычного, когда она слегка прислонилась к нему. Смех, да и только! Такое незначительное проявление нежности дарит ему столько радости – удивительно… И почему он чувствует себя неопытным юнцом? Да потому что он никогда не занимался любовью с беременной женщиной…

И не будешь, напомнил себе Кристиан. Она всего лишь положила голову тебе на плечо!

Эйвери закрыла глаза. Свет и звук отошли на задний план, мир теперь почти полностью состоял из ощущений. Она чувствовала вес ребенка, как он шевелился внутри нее, твердое плечо Кристиана, мягкий шелк рубашки, касающийся ее щеки. Молодая женщина непроизвольно вздохнула.

Не в силах бороться с искушением, Кристиан провел рукой по ее груди и, затаив дыхание, ждал реакции. Но она лишь снова вздохнула.

На этот раз он коснулся ее более решительно, и вздох стал куда протяжнее. Кристиан осмелел. Сквозь ткань он ласкал пальцами соски, нежную кожу вокруг них, пока Эйвери не шевельнулась, негромко простонав что-то.

– Эйви… – тихо произнес он.

Она открыла глаза и увидела, что Кристиан внимательно смотрит на нее.

– Ммм?…

– Я разбудил тебя?

– Я не спала.

– Притворялась?

– Да. Не очень хорошо с моей стороны, как думаешь? – Ей было так хорошо, так уютно…

– А зачем?

Оказывается, когда ты беременна, передернуть плечами не очень-то легко!

– Должно быть, подумала, что если притворюсь спящей, то смогу просто наслаждаться тем, что ты делаешь, не мучаясь вопросом: а хорошо ли я поступаю?

– Не вини себя.

– Легко сказать. У мужчин, кажется, никогда не бывает своеобразного похмелья после секса… как у женщин. – Она едва не сказала «секса без любви».

– Тогда просто наслаждайся.

– Ладно. – Ей очень хотелось снова закрыть глаза. – А в чем дело? Я давно не видела тебя таким взбудораженным.

Дело было в том, что последние несколько месяцев он провел под крышей ее дома в состоянии почти постоянного возбуждения, и при этом вел себя по отношению к ней предельно корректно. Ибо прекрасно понимал, что ему никак нельзя приближаться к ней. Будь это какая-нибудь другая женщина, он мог бы рискнуть, но только не с Эйвери, учитывая, сколько времени им понадобилось тогда, чтобы оказаться в постели. Кроме того, она была беременна, а значит, с ней следовало обращаться бережно.

Но мысль о том, что ей хочется, чтобы он продолжил, сводила с. ума.

– Я боялся, что ты отвесишь мне пощечину и немедленно вскочишь.

– Вряд ли я могу вскочить. Кроме того, резкие движения опасны для ребенка.

– Ну конечно. В таком случае я продолжу то, что делал, хорошо? Как знать, может быть, ты уснешь.

– Может быть, – кивнула Эйвери, закрывая глаза.

Кристиан почти боялся снова прикоснуться к ней – вдруг не сможет остановиться? А он должен будет сделать это при малейшем неудовольствии с ее стороны.

Но вот его пальцы коснулись набухших сосков. Тут же губы Эйвери приоткрылись, дыхание участилось. Голова откинулась назад, словно внезапно стала непосильной ношей для стройной шеи. Кристиан прекрасно знал, что, открой она глаза, зрачки оказались бы расширенными.