Рыжее солнце любви

— Сами знаете, я плохо вижу все, что дальше моего носа. Одно скажу точно — раньше я этого скитальца у Стеллы не примечала. Вот Дрю Донелли я ни с кем не спутаю, даже издалека. Может, кто из новых ее ухажеров? Но слишком уж он странный был, скажу я вам. Что-то тут явно не так.

Похоже, тот факт, что Дрю Донелли стал ухажером Стеллы Линдсей, уже ни для кого не являлся секретом. Это почему-то расстроило Лиси, хотя первой эту связь, тогда еще даже не намечавшуюся, она почувствовала сама.

Звонок, который в половине второго раздался в кабинете детектива Макнайта, окончательно смешал все карты в сложном и странном деле Стэна Кшесински.

Звонили из «скорой», в которую поступил вызов от пожилой женщины, представившейся домработницей писателя Арчибалда Малколма. Машина «скорой помощи» уже через десять минут подъехала к дому писателя, но, как выяснилось, врачи смогли бы помочь ему только в том случае, если бы были настоящими волшебниками: Малколм умер приблизительно шесть часов назад, и только его убитая горем домработница миссис Тэнсон отказывалась в это верить.

Своего хозяина она обнаружила под окнами в саду благодаря своей патологической аккуратности: проснувшись посреди ночи, она вспомнила, что не закрыла дверь в сарай с садовыми инструментами, и, накинув плащ на ночную рубашку, вышла в сад, где и наткнулась на писателя. Решив, что он смертельно пьян — а это, по ее словам, случалось с Малколмом довольно часто, — она позвонила в «скорую», которая объяснила несчастной женщине, что слово «смертельно» в случае с ее хозяином имеет прямой, а не переносный смысл.

Лиси и Макнайт тут же выехали на место происшествия. Дрю, ошарашенный еще одной страшной новостью, остался в участке, категорически отказавшись последовать совету Лиси пойти домой и хорошенько выспаться.

Макнайт уже готов был выпустить Стеллу — в ее пользу свидетельствовали и билеты, найденные у нее дома, и показания Линды Элистер, — однако Бригглс так крепко вцепился в кражу романа Кшесински, о которой раньше не хотел и слышать, что категорически запретил принимать какие бы то ни было решения до согласования с шефом полиции.

Однако то, что полицейским удалось узнать по приезде на место несчастного случая или предполагаемого преступления, окончательно разбило все обвинения, которые хотя бы теоретически могли быть выдвинуты против Стеллы Линдсей.

Тщательно обследовав одежду Малколма, Лиси обнаружила в кармане куртки свернутый листок с распечатанными буквами. От листка в кармане Кшесински находка отличалась только тем, что буквы изменились и среди них не было ни одной заглавной. На этот раз вместо «S» «Ь» «е» некто, очевидно решивший поиграть с полицией в кошки-мышки, напечатал «г» «i» «с». И если до того, как этот листок был найден, у полиции еще оставались сомнения в том, что Малколм умер не своей смертью, то теперь они окончательно развеялись.

Кроме того, допрос миссис Тэнсон, домработницы Арчи Малколма, потребовавший от Лиси и Джада Макнайта большого терпения, поскольку каждый заданный вопрос пришлось повторять дважды, а то и трижды, косвенно подтверждал рассказ Линды Элистер о любопытном незнакомце, бродившем вокруг дома ее соседки.

Похожий по описанию человек, по словам миссис Тэнсон, спрашивал позавчерашним вечером Арчи Малколма и интересовался, прочитал ли тот «звукопись какого-то Клифа Бамбальмана» — во всяком случае, так послышалось миссис Тэнсон. Лиси предположила, что парень имел в виду «рукопись», и миссис Тэнсон вовсе не исключала этого варианта. Узнав, что Малколма нет дома — миссис Тэнсон очень неохотно пускала в дом незнакомцев, а потому едва приоткрыла дверь, не позволив гостю даже заглянуть внутрь, — и что о судьбе «звукописи Клифа Бамбальмана» домработнице ничего не известно, молодой человек рассердился и пробубнил под нос какое-то ругательство, которого миссис Тэнсон, разумеется, не расслышала.

Молодой человек был одет в плащ, явно позаимствованный у более крупного мужчины, а на голове у него красовалось нелепое серое кепи, надвинутое на лицо так сильно, что миссис Тэнсон не смогла разглядеть ни глаз, ни носа.

Больше молодой человек не заходил, во всяком случае пока миссис Тэнсон находилась в доме. Вчера, около шести вечера, она отправилась в гости к соседке, с которой они каждую неделю играют в покер. Миссис Тэнсон обмолвилась, что кроме нее и соседки с ними играла и Констанция Донелли, которая тоже может подтвердить «ее невиновность, если кто в ней сомневается».

Лиси утешила миссис Тэнсон, сказав, что никто не сомневается в ее честности и порядочности, а детектив Макнайт попросил пожилую даму показать им комнату, в которой писатель работал над своими книгами.

Около пяти часов утра, подключив к поискам Билли, который слонялся без дела вокруг дома Малколма, они нашли наконец то, что искали. Правда, Клиф, о «звукописи» которого говорила миссис Тэнсон, оказался вовсе не Бамбальманом, а Ван Кальманом.

С Ван Кальманами Лиси не сталкивалась ни разу в своей жизни, но все-таки один Клиф, связанный с Кшесински, был ей известен. Лиси поделилась своей догадкой с Макнайтом, который сразу же позвонил в участок и полюбопытствовал, не ушел ли домой писатель, решивший устроить голодовку в полицейском участке.

Дрю, задремавшего на скамеечке возле кабинета детектива, разбудили и подозвали к телефону.

— Только не говорите, что у вас снова дрянные новости, — усталым голосом пробормотал он. — Я этого не вынесу.

— У меня есть одна новость, которая вас обрадует, — сообщил ему детектив Макнайт. — Стеллу Линдсей нет никаких оснований держать в участке. И сержанту Бригглсу придется с этим согласиться.

— Вы что-то узнали о смерти Арчи? — взволнованно спросил его Дрю. — Он тоже убит?

— Тоже. Мало того, тем же человеком, который убил Стэнли Кшесински. Стелла уж точно вне подозрений. В тот момент, когда Арчибалд Малколм выпал из окна, мы были у нее в гостях. Но большего сказать не могу, вы уж простите, Дрю. Ответьте только на один вопрос: вы что-нибудь слышали о писателе Клифе Ван Кальмане?

— Клифе Ван Кальмане? — В голосе Дрю сквозило неподдельное удивление. — Во-первых, это псевдоним. Во-вторых, он пока опубликовал только крошечный рассказ в мало кому известном журнале. А в-третьих, этот Клиф Ван Кальман, которого на самом деле зовут Клифом Уореном — племянник Кшесински, сын сестры Матильды. А почему вы так им заинтересовались?

— Простите, Дрю, но об этом в другой раз, — коротко ответил Джад и, пообещав, что освобождение Стеллы дело какого-нибудь часа, положил трубку. — Ну, Фокси, нас можно поздравить, — мрачно усмехнулся он. — Вместо любовницы у нас появился племянник. Если у Стеллы был хоть какой-то, пусть и не очень-то веский мотив, то у этого Ван Кальмана, а точнее Клифа Уорена, мотив и вовсе отсутствует. Укокошить дядю и его приятеля из-за какой-то рукописи — это, в конце концов, просто смешно.

— Да, — согласилась Лиси, перебирая страницы распечатанной рукописи. — А еще эти буквы… Что они могут означать?

— Может, наш шутник просто решил поиграть в маньяка? — предположил Джад. — Или это какой-нибудь ярый ненавистник писателей вроде Бригглса?

Лиси захлопнула папку и пристально посмотрела на Джада.

— Знаешь, меня не оставляет ощущение, что нас просто ведут по ложному следу. Вначале убийца подставил Стеллу, теперь предлагает нам заняться племянником Кшесински. Что-то подсказывает мне, что даже если мы найдем Ван Кальмана, или Уорена, то все равно не сдвинемся с мертвой точки. Мне кажется, смерть Кшесински и Малколма никак не связана ни с «Сердцем ангела», ни с этой рукописью. Как будто убийца сам подсказывает нам ложные мотивы.

Джад Макнайт позвонил Бригглсу и, получив очередную взбучку за то, что «несчастная жертва полицейской халатности до самого утра куковала в участке», в который уже раз поклялся, что Лиси работает в полиции последний год.

Когда они с Макнайтом вернулись в участок, уже рассвело. Лиси надеялась, что Дрю со Стеллой успели уехать, но, увы, столкнулась с обоими практически на пороге участка.