Ночь, которой не было

Спустя некоторое время в баре появилась Люсинда Бэрретт — одна, без мужа. Заметив Николь, она прямиком устремилась к ней, приветствуя ее так, словно они близкие подруги и давно не виделись.

Стараясь не показать, как не по душе ей общество Люсинды, Николь вежливо представила ее своим друзьям и раздраженно сжала зубы, когда Люсинда, одарив, Тима радужной улыбкой, повернулась к Николь.

— Подумать только! Ты явно не теряла времени, оплакивая разрыв с Гордоном! И как просто оказалось его заменить! Умная девочка, у тебя хорошая головка. Кстати, а что случилось с Мэттом? Я уже сто лет его не видела. Хотя вообще-то он заезжал на той неделе…

Николь почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, и тщательно скрываемый гнев на мгновение загорелся в ее глазах.

— Тим — мой новый начальник, Люсинда, — решительно ответила она. — А, что касается Мэтта… так ведь он был тут временно. Однако я полагаю, он сам должен был рассказать тебе об этом…

Устоять перед искушением, уколоть Люсинду не было никаких сил, тем более что Люсинда наверняка выдумала несуществующую дружбу с Мэттом. И не потому, что догадывалась о чувствах, которые Николь испытывала к Мэтту, а просто потому, что относилась к женщинам определенного сорта.

Николь почувствовала искреннее удовлетворение, увидев, как вспыхнуло умело подкрашенное лицо, с какой неприязнью взглянула на нее рыжеволосая красотка. Она величественно отплыла в сторону и тут же принялась кокетничать с кем-то.

— Ничего себе! Да она просто пожирательница мужчин! — не замедлил прокомментировать Тим, когда Люсинда отошла от них. — Хотя я не должен так говорить, ведь она твоя подруга.

— Не подруга, — заверила его Николь, добавив с легкой запинкой: — Извини, если она смутила тебя, предположив, что мы с тобой… что ты и я… ну, что ты мой друг.

— Я вовсе не смутился, — убежденно ответил он. — Разве, что почувствовал огорчение.

Николь озадаченно взглянула на него, и он мягко пояснил:

— Ты очень, очень привлекательная женщина и очень умная. Если кто-то подумает, что ты моя подружка, я буду чувствовать себя польщенным. Не хочу вмешиваться не в свое дело, но, судя по замечанию Люсинды, сейчас в твоей жизни нет никого, кто бы…

Николь показалось, будто в ее голове предупреждающе зазвенели колокольчики здравого смысла. Часто, слишком часто ей приходилось слышать подобные слова и раньше, когда какой-нибудь мужчина — приятный, искренний, порядочный человек — знакомился с ней, проявляя самый неподдельный интерес. Однако каким бы приятным и очаровательным он ей ни казался, всегда существовала преграда: мысль о том, что, если она позволит этому знакомству развиваться, рано или поздно наступит момент, когда ей придется рассказать правду о своем прошлом.

— Да, сейчас действительно у меня никого нет, — начала она, — но, понимаешь…

— Но ты не хотела бы ни с кем связываться, — проницательно закончил он за нее.

— Такая уж моя судьба. Но ведь это же не означает, что нам нельзя быть друзьями, а?

— Конечно, друзьямивполне можно быть, — согласилась Николь.

— Николь, я еще не говорил тебе об этом, но скоро будет конференция, на которой мы с тобой должны присутствовать. Так хочет Мэтт. Конференция проводится неподалеку от Борнмута, в «Гранд-отеле». Она состоится после двадцать восьмого. Мэтт считает ее очень важной, поскольку там будут обсуждаться различные вопросы, касающиеся влияния строительства на окружающую среду. Ты сможешь поехать?

Николь кивнула.

— Звучит интересно, — прокомментировала она. — А, на сколько дней рассчитана конференция?

— Всего на пару дней. Мы должны выехать в пятницу после ланча, а вернемся вечером в воскресенье.

Они еще немного поговорили о вопросах, которые, вероятно, будут затронуты на конференции, пока не появилась Эви и не сообщила, что к Тиму посетитель.

Вечером того же дня Николь рассказала родителям о конференции, и отец с одобрением заметил:

— Мэтью Хант принял верное решение. Пора уже вести дела так, чтобы строительство не оказывало вредного воздействия на экологию. В наступающем десятилетии эта тема будет особенно актуальна. Успех будет сопутствовать именно тем предпринимателям, которые смогут согласовывать свои технологии с требованиями экологической безопасности.

Поздно вечером, укладываясь спать, Николь подумала о том, приедет ли на конференцию сам Мэтт, и в ту же секунду тело ее завибрировало от болезненно острого желания.

Сколько бы она ни приказывала себе забыть его, похоже, она не в силах перестать думать о нем, желать его, любить его.

За три дня до конференции прораб вошел в кабинет к Тиму и подал заявление об уходе, заявив, что собирается открыть свое собственное дело.

После того, как он получил резолюцию и удалился, Тим повернулся к Николь и задумчиво спросил:

— Хотел бы я знать, сколько наших рабочих он намеревается увести с собой?..

— Если от этого тебе станет легче — сомневаюсь, что кто-нибудь долго с ним выдержит, — ответила Николь.

— Может быть, и так, но… Послушай, я хочу съездить на площадку. Если будет необходимо, до тех пор, пока мы не найдем нового прораба, я постараюсь заменить его. Мне и раньше приходилось заниматься подобным делом. Мэтт ведь сам пришел в бизнес не с парадного входа, а потому он особенно настаивает на том, чтобы все новые менеджеры, которые начинают работать у него, досконально осваивали все тонкости работы на стройплощадке.

— Значит, он опирается на собственный опыт?

— Да, в юности Мэтт был, этаким мятежником. Он спокойно мог бы присоединиться к своему отцу и работать в Сити, но вместо этого предпочел рано закончить учебу и пошел бродить по свету. Именно тогда он заинтересовался строительством и многому научился. А когда вернулся, то поступил в университет, после чего решил создать свою собственную строительную фирму. Сначала, разумеется, совсем небольшую.

Мятежник… Такое определение вполне подходило тому Мэтью Ханту, которого она помнила: в поношенной одежде рабочего человека, с простыми манерами, с улыбкой настоящего искателя приключений и небрежной insouciance [3]после того, как они всю ночь занимались любовью.

Николь вся подобралась. Мужчина, если только у него хватает на это силы воли, всегда может избавиться от ошибок и сумасбродств, своей юности. Иногда его даже начинают считать еще более достойным человеком, если становится известно о его похождениях в молодости. Однако о женщине, даже в наши просвещенные времена, отличающиеся терпимостью нравов, по-прежнему судят совсем иначе.

В четверг, накануне отъезда на конференцию, Тим появился в офисе с опозданием и сказал, что должен снова уехать на одну из строительных площадок, где возникли кое-какие проблемы.

— Теперь, когда мы потеряли прораба, мне надо день и ночь находиться там, чтобы следить за ходом работ. Ты обойдешься тут без меня?.. Дурацкий вопрос, — остановил он сам себя, не давая ей времени ответить. — Разумеется, обойдешься. Честно говоря, ты зря растрачиваешь тут и свой талант, и свои силы, Николь. Ведь ты первоклассный администратор и могла бы сделать карьеру, если бы только захотела…

— А мне не хочется, — ответила она и мрачно добавила: — В юности я отведала столичной жизни, и мне она вовсе не понравилась.

— Правда? Ну, тогда ты не одинока. Сейчас все больше людей нередко спрашивают себя, не слишком ли многим они жертвуют во имя карьеры. Что касается меня, я решительно против такой однобокости — увлечения только работой, и больше ничем… На завтра у нас все остается без изменений. Ты готова? Надо выехать отсюда где-то в середине дня. Может быть, стоит отправиться вместе? Нет смысла ехать на двух машинах.

— Да, я тоже так думаю. Отец обещал подвезти меня утром до офиса, тогда моей машине не придется стоять тут весь уик-энд.

Николь хотелось переделать, как можно больше дел, чтобы утром осталось лишь разобрать почту, а потому в четверг вечером она засиделась допоздна.