Тайное становится явным

— Неужели тебе интересно быть еще и фермером? Никогда бы не приняла тебя за ковбоя.

Ее неподдельное удивление развеселило Виктора.

— Мой отец какое-то время был фермером. Я помогал ему и постепенно приучился ухаживать за коровами и лошадьми. Переехав сюда, я решил попробовать свои силы и посмотреть, смогу ли самостоятельно применить отцовскую науку.

Прежде чем ступить на крыльцо, Сабрина окинула взглядом участок.

— Похоже, ты вполне преуспел.

Ее похвала окрылила и одновременно смутила Виктора.

— Спасибо. Но боюсь, что пройдет еще много времени, пока здесь все наконец не станет так, как я задумал. Ранчо два года пустовало и пришло в упадок. Ограда, сарай, да и сам дом требуют ремонта.

Он распахнул дверь и впустил Сабрину и собаку в прихожую.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против Боу. Я разбаловал пса: по вечерам разрешаю ему находиться в доме, чтобы он немного остыл. Если я велю ему сейчас остаться снаружи, он страшно расстроится.

Сабрина засмеялась, увидев, как огромный ротвейлер опрометью понесся на кухню.

— Конечно, я не против. Я вообще люблю животных. К сожалению, наш домовладелец не разрешает держать в квартире живность.

После уличной жары в комнатах, занавешенных плотными шторами, было сумрачно и прохладно.

Виктор прошел в гостиную, включил торшер и жестом пригласил туда Сабрину. Она последовала за ним и, оглядевшись, увидела выкрашенные в кремовый цвет стены, дверные проемы в форме арок, крепкий деревянный пол, застеленный коврами без всякой системы. Она не нашла ничего из кружева или ситца, и, в отличие от ее жилища, здесь не валялись пузырьки с лаком для ногтей и журналы мод. Повсюду царили чистота и спартанский порядок.

— Скоро совсем стемнеет, — заговорил Виктор. — Если ты проголодалась, то давай поужинаем и поедем к Гилбертам.

Она кивнула.

— Тебе помочь?

Виктор усмехнулся, и девушка почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. Этот фермер в ковбойских сапогах, старых потертых джинсах и застиранной белой футболке излучал гораздо большую опасность, чем лощеный журналист.

— Не представляю тебя на кухне. Но от помощи не откажусь.

Сабрина попыталась изобразить обиду, но улыбка и ямочки на щеках выдавали, что она вовсе не сердится.

— Если честно, я тоже не могу представить тебя на кухне. Ты уверен, что твоя стряпня съедобна? Может быть, нам запастись на ночь лекарствами?

Посмеиваясь, Виктор пригласил девушку последовать за ним через арку в столовую, соединенную с кухней. Боу уже лежал там на прохладном линолеуме, опустив морду на передние лапы. Пес с большим интересом наблюдал, как Сабрина помогает его хозяину накрывать к ужину круглый стол.

— А какой прием вы с Боу устраиваете ворам? — спросила Сабрина, когда они с Виктором расселись по местам и принялись за буррито и жареную фасоль. — У него довольно грозный вид, даже когда он улыбается.

Виктор засмеялся.

— Раз ты у нас уже освоилась, я кое в чем признаюсь. Он и в самом деле свирепый пес.

Сабрина так и застыла с открытым ртом.

— Так, значит, он все-таки кусается? Почему ты мне сразу не сказал?

В глазах у Виктора появились озорные искорки.

— Потому что он не кусает тех, кто мне нравится.

— Вот оно что! И как же Боу узнает, как ты ко мне относишься?

Сабрина вовсе не была уверена в том, что нравится Виктору. И в том, что он испытывает к ней нечто большее, чем банальное половое влечение.

— Он уже знает, потому что я ему рассказал.

Боясь встретиться с Виктором взглядом, Сабрина стала сосредоточенно поливать буррито острым соусом.

— И часто ты обманываешь свою собаку?

— Сабрина, ты единственный человек в редакции, которого я к себе пригласил. Кое-кто из коллег заезжал сюда, но они были незваными гостями.

Выслушав его признание, Сабрина откусила кусочек буррито и, как это ни было глупо, неожиданно почувствовала себя польщенной.

— Не сомневаюсь, что среди них оказалась и Вроде-в-Разводе.

Виктор улыбнулся нахально и чуть насмешливо.

— Почему ты так решила?

Нахмурившись, девушка воткнула вилку в буррито. Молодец, умница! — мысленно ругала она себя. Выступила как ревнивая любовница!

— Я видела, как она смотрела на тебя на приеме у Пикардов, вот и догадалась.

Виктор хохотнул, и Сабрина заерзала на стуле.

— Ну и как же? — спросил он.

Из всей вечеринки он помнил только Сабрину и страстное желание, охватившее его в беседке, будь она неладна.

— Влюбленными глазами.

Виктор снова засмеялся, и девушке захотелось ударить его.

— Вроде-в-Разводе, как ты ее называешь, влюбилась всего лишь в одну мою идею.

Сабрина вопросительно посмотрела на него.

— Это имеет отношение к нашей теме, и я думал, что мы засядем вместе с тобой, — сказал Виктор.

— Засядем? Куда же? За стол или за статью?

Виктор захохотал, и Сабрина завороженно наблюдала за ним: таким она его еще никогда не видела. До этой минуты ей казалось, что он никогда не смеется. И не испытывает в этом ни малейшей потребности.

Виктор взял ее руку и приложил ладонью к своей щеке.

— Если бы ты знала, как я старался не поддаваться твоему очарованию!

Неужто он боролся с собой так же, как и она сама?

— У меня создалось впечатление, что ты из принципа никому не хочешь симпатизировать, — сказала она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Вот именно. Но ты покорила меня вопреки моим принципам. Ты мне нравишься, Сабрина. Даже слишком.

Он произнес эти слова, не глядя на девушку, и только крепче сжал ее руку.

Сабрина испытала небывалый прилив чувств и вдруг ясно осознала, что влюблена в Виктора. Ужаснувшись своему открытию, девушка поняла, что с этим уже ничего не поделать. Но она никогда не сможет признаться Виктору. Он не похож на человека, постоянного в любви, и если узнает, как она к нему относится, то их и без того хрупкие деловые отношения вовсе пойдут насмарку.

— Ты… тоже мне нравишься.

Виктор с улыбкой взглянул на нее. Впервые, отметила Сабрина, в его улыбке не было ни тени коварства.

— Знаешь, когда я смотрю на тебя, мне хочется, чтобы родители снова были живы и могли увидеть тебя. По-моему, ты бы им приглянулась.

Он и вправду так думает? Или это всего лишь игра? Верный способ вскружить голову, чтобы потом завлечь ее в свои объятия? Ей не хотелось верить в то, что Виктором движет простой расчет, но ведь и Эрика она никогда не подозревала во лжи, а его семья жила тут же, в Хьюстоне.

— Я уверена, что они бы мне тоже понравились, — сказала она и, высвободив руку, отчаянно попыталась перевести разговор на более безопасную тему: — Так что это за идея? Почему ты мне раньше ничего не говорил?

Виктор потянулся к кружке с пивом.

— Не хотел тебя отвлекать.

Не хотел отвлекать! Хороша забота, нечего сказать! Да он ежеминутно, ежечасно отвлекает ее от самых необходимых дел. Всем своим видом, тембром голоса, запахом одеколона, в конце концов. Каждый его поступок и каждое слово становятся для нее чрезвычайно важными. Слава Богу, что Виктор об этом не подозревает.

— Я дал в нашей газете объявление и предложил всем, кто живет в Хьюстоне и его окрестностях и был когда-либо жертвой преступления, написать нам и рассказать о том, что с ними произошло и как это событие повлияло на их дальнейшую судьбу. — Он замолчал, чтобы немного поесть, потом продолжил: — Мы с тобой прочтем эти письма и, подготовив их к печати, дадим пострадавшим слово на страницах газеты. Все ждут от нас репортажей с места событий, но я хочу, чтобы читатели увидели: последствия совершенных преступлений, боль и страдания нам тоже не безразличны. — Он посмотрел на Сабрину. — Что ты об этом думаешь?

Неожиданно для Виктора девушка улыбнулась.

— По-моему, это здорово!

Она была в восторге от такой замечательной идеи. Она восхищалась Виктором, и даже больше: она любила его. Но как же это случилось? И как ей быть дальше?