Страсти у вулкана

Даниэль опешила. Потом она пришла в себя и сказала:

— Ну знаете ли.

Она встала со стула и вышла из кабинета доктора Олсена.

Но идти домой, да и вообще куда бы то ни было она сейчас не могла. Даниэль растерянно села на скамейку около больницы.

Доктор Олсен видел ее в окно кабинета, когда собирался тоже уходить.

Доктор Олсен вышел на улицу. Он подошел к скамейке и сел рядом с Даниэль.

Прямо перед ними, но на неприлично далеком расстоянии большое розовое солнце в скором времени собиралось закатиться за темные горы.

— Вы мне не выписали лекарства, — сказала Даниэль скорее самой себе.

— Хочешь нарисовать ваш вулкан вблизи? — сказал ей доктор Олсен.

Даниэль повернулась в его сторону.

— Что? Откуда вы знаете, что я рисую?

— Завтра выходной, — сказал доктор Олсен, — я записан в группу туристов, которую рано утром отвезут прямо к подножию вулкана. — Он помолчал. — И я зову тебя с собой.

— Ну знаете ли, — сказала Даниэль.

Она встала со скамейки и ушла. Доктор Олсен улыбнулся и еще долго смотрел вслед Даниэль.

Через некоторое время солнце все-таки закатилось за горы.

На следующий день, в субботу, водитель небольшого автобуса, который должен был отвезти очередную группу туристов к подножию спящего вулкана, нетерпеливо спрашивал доктора Олсена:

— Ну когда же?

А доктор Олсен спокойно отвечал ему:

— Еще минут пять, не больше, — когда к автобусу подошла Даниэль.

На ней были джинсы и легкий свитер. Волосы разбросаны по плечам.

Доктор Олсен улыбнулся и сказал:

— Привет.

— Привет, — сказала ему Даниэль.

— Я знал, что ты вот-вот подойдешь, — сказал ей доктор Олсен.

— Он всех нас тоже в этом убедил, — сказал водитель и отправился заводить автобус.

Доктор Олсен взял у Даниэль планшет для рисования, подал ей руку и помог сесть в автобус. Даниэль прошла в конец салона и выбрала кресло у окна.

Она прижалась лбом к прохладному стеклу. Через некоторое время она почувствовала, что он сел рядом.

— Ты взяла краски и кисти? — спросил доктор Олсен.

— А вы как думаете?

Доктор Олсен улыбнулся.

Туристический автобус мягко тронулся и медленно поехал по городу. Спустя некоторое время он достиг моста, переехал через реку в утреннем тумане и спустя несколько минут оказался за городом.

По дороге в горы автобус мягко приседал на ухабах, в окна заглядывали вековые ели, а на поворотах Даниэль и доктора Олсена неудержимо валило на соседское место. И, в конце концов, они даже перестали смущаться и пустили все на самотек.

В тот же день, в субботу, ближе к обеду мы с Миной стояли в нашем семейном фотоателье. И наши родители внушали нам, что наш семейный бизнес не так уж и плох и что это, очень может быть, в чем-то даже немного творческая профессия, когда в фотомастерскую вошла Люси Надсен с невысказанной тайной на устах.

— Тебя как сфотографировать, в профиль или анфас? — стали спрашивать ее мы с Миной. — Как ты лучше всего получаешься?

На что Люси Надсен, даже без трагических предисловий, поведала нам, что племянник Гельхиадихи сегодня рано утром отправился зачем-то взглянуть на наш вулкан и для чего-то прихватил с собой нашу Даниэль.

Через пару часов автобус поднялся к подножию вулкана. Туристы вытащили из автобуса бесчисленные вещи и остались весьма довольны тем, что они и на эдакую вершину смогли притащить с собой такое количество прекрасной ерунды.

Инструктор тут же стал рассказывать, на какое расстояние и куда можно подходить, а куда лезть не рекомендуется. Потом все разбрелись по небольшим домикам, которые стояли на каменистой поляне. Те, кто не захотел останавливаться в домиках, стали разбивать свои палатки.

Доктор Олсен поставил две палатки вдалеке от остального народа. Даниэль установила планшет для рисования и накрыла прямо на камне небольшой стол.

— Я приглашаю вас на завтрак, — сказала она доктору Олсену.

Он улыбнулся.

— Так и быть, леди, я принимаю ваше приглашение. Только давай сначала съедим бутерброды, которые приготовила мне в дорогу моя бабушка, а то они быстрее испортятся, чем твои консервы, а она так старалась.

— Что? Ваша бабушка приготовила вам в дорогу бутерброды?

— Ну да, — кивнул доктор Олсен. — А ты тоже боишься мою бабушку? — как ни в чем не бывало спросил он.

— Нет, что вы, я вовсе не боюсь вашей бабушки, — сказала Даниэль, но все-таки подождала, пока доктор Олсен первым откусит от своего бутерброда.

Хрустальный горный воздух заполнял все видимое и невидимое пространство. Доисторические горы величественно жили со всех сторон. Древние деревья важно думали о чем-то своем.

Огромное утреннее солнце снисходительно смотрело, как доктор Олсен и Даниэль осторожно ели бутерброды Гельхиадихи.

— Какая здесь красота, — сказала Даниэль.

— Здесь все по-другому, — сказал доктор Олсен, — здесь другое измерение, другие законы. Тут время течет медленнее, и никуда не нужно торопиться. В таких местах обычно останавливается Бог, когда спускается на землю по своим делам.

Даниэль улыбнулась и внимательно посмотрела на доктора Олсена. Как будто только теперь обратила внимание на человека, с которым она вдруг полезла на эдакую вершину.

Отросшая челка, смешливые глаза, мужественное лицо и какой-то несерьезный шарф на шее. Видно было, что этот человек любил искушать судьбу.

Чуть позже инструктор стал собирать желающих подняться к кратеру вулкана.

— Спасибо, но мы чуть позже пойдем туда сами, — сказал доктор Олсен.

— Будьте осторожнее, — сказал инструктор, — эта природа редко видит людей, она привыкла принадлежать самой себе.

— Это мы поняли, как только поднялись сюда, — сказал доктор Олсен.

Доктор Олсен все время был рядом с Даниэль. Но в то же время он ничем не нарушал ее свободу.

Даниэль сделала много набросков. Облака над горами, синяя река, исчезающая среди лесов, шаги великанов на каменистой поляне. Часть города где-то далеко внизу, валуны камней. И ее случайный спутник, внимательно изучающий кусок какой-то древней породы.

Даниэль забыла о городе, о людях, которые в нем остались, и о себе. Даниэль забыла о книгах и фильмах, которые любила. Она была в новом измерении и пространстве.

Она поднялась сюда, чтобы подумать обо всем на свете. О своих тревогах и мечтах, о том, что в ее жизни уже сбылось или еще только сбудется. О том, что ее тревожило, не давало спать по ночам и томило душу.

Но только здесь и сейчас Даниэль почему-то абсолютно не хотела обо всем этом думать.

Тут все было по-другому. Не так, как привык ощущать человек. Тут не нужно было думать о карьере и социальном статусе. Не надо было судорожно следить за модой или последними достижениями техники.

Не нужны были зонты от дождя и кремы от загара. Не нужна была крыша над головой и мягкий диван перед телевизором. Да и сам телевизор тоже был не нужен.

Здесь весь мир заполняло огромное солнце. И горы помнили вековую связь времен. И казались ближе соседние галактики и другие измерения.

Здесь человек начинал смутно чувствовать свое иное предназначение, да только так и не успевал прочувствовать до конца. Ведь ему надо было спускаться обратно. Этого требовали правила приличия и инструкторы, призванные следить за безопасностью людей.

И каждая новая группа туристов мечтала, чтобы ее потеряли тут навсегда и забыли о ее существовании. Но как можно? А еда, которая скоро кончится, а родственники, оставшиеся далеко внизу, которым будет некому мотать нервы и надоедать по пустякам?

И люди приходили в себя, собирали палатки, садились в автобус и увозили с собой какую-то новую тайну. И у каждого эта тайна была своя.

Чуть позже Даниэль и доктор Олсен поднялись к кратеру. Отсюда казалось, что они находятся на высочайшей точке мира, хотя у вулкана была не такая уж большая высота.

— Теперь и нам принадлежит весь мир, — сказал доктор Олсен.

— Я тоже об этом сейчас думала, — сказала Даниэль.