Улыбка фортуны

— Вам хорошо известно, на что они способны.

— Да, я знаю. — Он помолчал, потом взял ее за руку. — За это он умрет.

— Его смерть не вернет людей, которых он убил.

— Я сейчас думаю не о них.

— Если вы думаете обо мне — не тратьте времени попусту. Я сама могу за себя постоять. Я знаю теперь, что полагаться можно только на себя.

Женщины — слабые существа, Мэри, несмотря на всю их храбрость. Тебе лучше держаться подальше от этого. Дело теперь за мной.

Девушка не ответила. У нее были свои планы.

— Что ты собираешься делать? — спросил Джем.

— Он хочет, чтобы я уехала с ним, и тетя Пэйшнс тоже.

— А ты что?

— Завтра посмотрим...

Мэри внезапно сообразила, что выдав правосудию дядю, она тем самым выдаст и Джема.

— Если я попрошу вас кое о чем, вы послушаетесь? — спросила она.

Он первый раз улыбнулся, как тогда, в Ланстоне, и у нее забилось сердце.

— Откуда мне знать? — ответил он.

— Я хочу, чтобы вы ушли отсюда.

— Сейчас уйду.

— Нет, я имею в виду, что вы уйдете подальше от «Джамайки-Инн» и никогда больше сюда не вернетесь. Я сама справлюсь с вашим братом. Нельзя, чтобы вы были здесь завтра.

— Что ты задумала?

— Вас это не касается, но это может вам повредить. Больше я ничего не могу сказать. Лучше поверьте мне на слово.

— Поверить? Черт возьми, я, конечно же, тебе верю! Это ты мне не доверяешь, дурочка. — Он засмеялся и, наклонившись, обнял ее и поцеловал, совсем как тогда, в Ланстоне.

— Будь ты парнем, я бы не мешал тебе, но из-за твоего красивого личика, из-за твоих алых губок, которые я поцеловал и поцелую еще, я должен уберечь тебя от опасности. Ты же не хочешь убить себя? Сейчас мне пора уходить — через час будет светло. А если ты меня никогда больше не увидишь? Тебе, конечно, все равно...

— Я бы так не сказала, Джем. Но вам этого не понять.

— Женщины думают совсем не так, как мужчины. За это я их и не люблю — от них одни расстройства и неприятности. С тобой было хорошо съездить в Ланстон, но если встанет вопрос жизни и смерти, как у меня сейчас, то, Бог свидетель, мне хотелось бы, чтобы ты была где-нибудь за сто миль отсюда, в гостиной с вышиванием.

— Это не для меня — ни сейчас, ни в будущем.

— А почему бы нет? В один прекрасный день ты обвенчаешься с каким-нибудь фермером или лавочником и будешь вести спокойную жизнь среди уважающих тебя соседей. Не рассказывай им, что когда-то жила в «Джамайке-Инн» и любила конокрада. Прощай, я желаю тебе жить в богатстве.

Джем встал с кровати и пошел к окну. Перебросив ноги через подоконник, он ухватился за простыню и соскользнул вниз. Мэри выглянула из окна и невольно помахала ему вслед. Но он не обернулся, мелькнул как тень.

Скоро наступит утро, и больше ей не уснуть. Девушка сидела на кровати в ожидании, когда хозяин откроет дверь. Ни в коем случае нельзя вызывать подозрения; она должна выглядеть пассивной и безвольной, готовой отправиться в дорогу вместе с хозяином и тетей Пэйшнс. Позже Мэри сошлется на усталость и пойдет отдохнуть к себе в комнату перед дорогой — вот тогда наступит самое опасное. Придется незаметно покинуть «Джамайку-Инн» и мчаться, как заяц, в Алтарнан. Уж на этот раз Френсис Дейви ей поверит. Потом Мэри вернется в гостиницу — убедиться, что ее отсутствие осталось незамеченным, ведь, если хозяин зайдет в комнату и обнаружит ее отсутствие, жизнь Мэри не будет стоить и ломаного гроша. Но если Джо Мерлин ей поверит — игра продолжится. Они будут готовиться к отъезду, даже сядут в телегу и выедут на дорогу. И вот тогда их судьба будет целиком в руках священника из Алтарнана.

Когда окончательно рассвело, минуты поползли, как часы. Было неестественно тихо, все ждали вечера. Тетя Пэйшнс слонялась по дому, занимаясь бестолковыми сборами: увязывала пожитки и снова развязывала, вспомнив что-то важное, открывала и закрывала кухонные шкафы, заглядывала в ящики, переставляла посуду. Мэри помогала ей, но все трое ощущали бесполезность и бессмысленность происходящего.

Джо Мерлин мрачно наблюдал за ними, взрываясь руганью, когда Пэйшнс роняла что-нибудь на пол. Ночь, проведенная на кухне, не улучшила его настроения. Он ходил от окна к окну, словно опасаясь быть застигнутым врасплох. Бродяга, запертый в комнате, не издавал ни звука. Хозяин словно забыл о нем.

Во время обеда Джо, с его волчьим аппетитом, только барабанил пальцами по столу. Случайно подняв глаза, Мэри увидела, что он исподлобья пристально смотрит на нее. Ее пронзил страх — уж не подозревает ли он ее? Наконец она набралась храбрости и спросила, когда они собираются покинуть «Джамайку-Инн».

— Как только я буду готов, — ответил хозяин коротко.

— Может быть, нам с тетей Пэйшнс отдохнуть перед дорогой? — спросила она. — Ночью спать не придется, а тетя еле держится на ногах, да и я тоже. Какой от нас уставших будет толк?

— Иди отдохни, если хочешь, — не возражал хозяин. — Скоро для вас обеих будет серьезная работа. Ты права, спать нам не придется. Ну, ступай, я хочу побыть один.

Мэри вошла к себе в комнату и заперла дверь. Сердце ее сжималось и ныло в предчувствии событий. До Алтарнана около четырех миль, она сможет пройти это расстояние за час. Хозяин едва ли соберется раньше семи. Значит, у нее есть три часа, чтобы все сделать.

Мэри надела самое теплое платье и закуталась в платок. Бой часов прозвучал, как сигнал трубы. Приоткрыв дверь, Мэри прислушалась. Слышны были чьи-то шаги и шепот... Но это ей, конечно, показалось. Все было тихо. Теперь дорога была каждая секунда. Мэри заперлась и подошла к окну. Выбравшись на навес, она перекрестилась и прыгнула. Ноги почти мгновенно соприкоснулись с землей — было и впрямь не очень высоко.

Вечер был прекрасен — хоть в этом ей повезло. Она шагала, глядя прямо перед собой. Стремительно опустились сумерки. Ветра не было. Луна запаздывала. Девушка дошла до Файв-Лэнс, где дорога раздваивалась, и повернула налево, к спуску на Алтарнан. Она увидела огни в домах и почувствовала запах жилья. Этот мир был полон забытых звуков: лай собак, скрип колодезного ворота, хлопанье дверей, плач ребенка и голос утешающей его матери. Мимо проехала телега, и возница поздоровался с Мэри. Девушка направилась к священнику. Дом был погружен в темноту.

Она поспешила к церкви. Френсис Дейви должен быть там. Сегодня же воскресенье. Навстречу ей шла женщина с букетом цветов. Она внимательно посмотрела на Мэри, но не узнала ее и молча прошла мимо. Девушка догнала ее.

— Простите меня, Ханна, вы не скажете, где мистер Дейви?

— Его преподобие уехал в другой приход, далеко отсюда, — сказала женщина. — Сегодня его не будет в Алтарнане.

14

Мэри смотрела на Ханну, не веря своим ушам.

— Он уехал?! — переспросила она. — Вы, наверное, ошибаетесь.

Все ее планы рухнули.

— Его преподобие уехал вчера после обеда, — повторила женщина с обидой в голосе, — мне-то лучше знать — я веду его хозяйство.

Она увидела слезы в глазах Мэри и смягчилась.

— Если вы хотите что-то ему передать, скажите мне. Когда он вернется... — начала она, но Мэри покачала головой.

— Будет поздно, — сказала она потерянно. — Раз мистер Дейви уехал, все пропало! Мне теперь никто не поможет.

Мэри лихорадочно искала выход. Прийти в Алтарнан и вернуться в «Джамайку-Инн» ни с чем было немыслимо. Нужно найти представителя власти — кого-нибудь, кто знает Джо Мерлина и «Джамайку-Инн».

— Есть где-нибудь поблизости мировой судья? — спросила она.

Женщина удивленно подняла брови.

— Ни одного, — сказала она нерешительно. — Разве что сквайр Бассет из Норт-Хилла, милях в четырех отсюда. Но вы же не пойдете туда так поздно?

— Пойду, — сказала Мэри, — мне больше ничего не остается. Подскажите, пожалуйста, где дорога на Норт-Хилл?

— Идите две мили по Ланстонской дороге, потом сверните направо. Но послушайте, едва ли стоит девушке ходить ночью: на дорогах — разбой и грабеж.