Победит лишь один

Она звонила еще и еще, оставила сотни сообщений.

Роман не перезванивал, и за эти часы она не услышала от него ни слова.

К концу дня, не услышав ничего от человека, за которого вышла замуж, Кэролайн вынуждена была посмотреть правде в глаза. Так же смело, как раньше приняла приказ отца выйти замуж за Джона, чтобы спасти фирму, или сообщение врача о том, что Джон умрет, несмотря на химиотерапию.

Правда била в самое сердце. Кэролайн ненавидела ее, не хотела верить.

Но за пять лет она выучила, что, отрицая правду, дела не исправишь. Это словно отрывать пластырь от кожи – быстро, не раздумывая. Лучше принять ледяную, ужасную правду, чем притворяться, что ничего не произошло.

А правда была в том, что Роман предал ее. Он вовсе не отказывался от своего плана мести. Зачем? Она разбила его сердце, забрала ребенка. Ее отец стоил ему средств на содержание матери. Слишком многое надо было бы простить за короткий срок.

Роман ненавидел «Салливан», пусть и хотел Кэролайн и их ребенка. Эта мысль острием впивалась в ее сердце.

Разве он говорил, что любит ее? Нет. Он ничего не обещал. Это она, Кэролайн, отдалась ему, поверила в то, во что отчаянно жаждала поверить: что счастье возможно.

Взамен Роман получил информацию, хорошие новости, и все разрушил. Как еще объяснить происходящее?

Хуже того, он узнал об ее отце. Он знал, что такая информация испугает инвесторов. Кэролайн было больно.

Она позвонила матери. Та держалась хорошо, хотя им пришлось забаррикадироваться в доме, чтобы не допустить случайных фотографий снаружи. Новость о том, что у Фрэнка Салливана болезнь Альцгеймера, и так потрясала, а его фотографии добавили бы продаж желтой прессе.

Кэролайн ненавидела охотников за наживой. Но себя она ненавидела еще больше. Как она могла быть так слепа и глупа? С какой легкостью она позволила Роману войти в ее жизнь, зная, чего он на самом деле хочет. Он никогда не притворялся, разве что в самом конце, и она поверила ему!

Теперь они женаты. Все отлично подстроено. Кэролайн не сможет отобрать у него Райана, а Роман тем временем поквитается с «Салливан». Он все говорил ей расслабиться, уверял, что она выиграла, упрашивал остаться на острове и наслаждаться отдыхом.

Кэролайн ослабила свою защиту, и Роман уничтожил ее бизнес.

«Салливан» обанкротится в полдень. Она представила, как Роман, сопровождаемый своими подчиненными, войдет в ее офис: такой подтянутый, сияющий от удовольствия.

Были уже сумерки, когда самолет приземлился в аэропорту Кеннеди. Блейк тут же поймал такси. Довезя Блейка и Райана домой, Кэролайн поехала в главный офис «Салливан». Магазин был все еще открыт, вывеска ярко светилась в темноте. Она вошла внутрь, позволив знакомым запахам окутать ее. Здесь пахло новизной, чистотой и роскошью, что напомнило Кэролайн о доме, так как «Салливан» всегда был для нее домом.

А теперь он не принадлежит ни ей, ни Райану.

Пройдя в административный блок, Кэролайн поднялась наверх, в офис. Рабочий день был окончен, но несколько человек все еще сидели за компьютерами.

Кэролайн остановилась перед стеклянными дверьми, на которых была выгравирована буква «С». Во что она превратится в скором будущем?

Не зная еще, что будет делать, Кэролайн направилась прямиком к своему кабинету. Войдя внутрь, она увидела за своим столом Романа. Такого поворота она не ожидала.

– Не мог дождаться, пока въедешь сюда? – с горечью спросила она.

Роман поднялся и нахмурился:

– Кэролайн, что ты здесь делаешь?

Она понимала, что после перелета выглядит ужасно, но ей было все равно. Она расправила платье и взглянула на Романа. В какое-то мгновение ей захотелось броситься к нему, обнять и услышать от него, что ничего не произошло.

«Но лучше отрывать пластырь быстро», – тут же решила она.

– Ты думал, я останусь на острове, узнав, что ты тут делаешь?

Роман долго молчал. С каждой секундой его лицо становилось все мрачнее.

– И что же, по-твоему, я делаю? – спросил он, и от опасности, исходящей от него, Кэролайн пробрала дрожь.

Она пропустила вопрос мимо ушей.

– Мой отец! – наконец произнесла она, поборов эмоции и желание заплакать. – Как ты мог рассказать им о моем отце?

Роман был ошеломлен:

– Ты винишь меня в том, что я рассказал прессе о болезни отца?

– А кого еще мне винить? Кто еще мог от этого выиграть?

Она часами задавалась этим вопросом и находила лишь один ответ.

Роман вышел из-за стола и приблизился к Кэролайн.

– Сколько людей знали о твоем отце? – Его голос прорезал воздух, и Кэролайн отшатнулась. Но прошло лишь мгновение, и она взяла себя в руки:

– Немного. Но они бы ни за что не рассказали.

– Медсестры, садовники, секретари или курьеры? Никто? Как удачно, что ты все это контролируешь!

Его слова резали без ножа, и Кэролайн разозлилась:

– Это никогда не было проблемой. Только тебе выгодна эта скандальная новость!

– Выгодна? Ты думаешь, я что-то получу, рассказав о том, что отец моей жены смертельно болен?

«Жены… Ну зачем он это сказал?» – с горечью думала Кэролайн.

– Это все. – Она развела руками. – Ты получишь это все. Или это всего лишь совпадение, что новые инвесторы отказались от сделки в день, когда в газеты просочилась информация об отце? Пусть я и генеральный директор, но есть те, кто все еще считает моего отца главой фирмы.

Роман побледнел, или так ей показалось, но вдруг он вышел из себя:

– Ты считаешь, что я бы так поступил? Ты правда в это веришь?!

– Я не права?

Кэролайн так хотела, чтобы Роман все отрицал, и готова была поверить ему. Но свидетельства ошеломляли. Они знают друг друга так недолго, как же она могла быть уверена в его поступках? У Романа было пять лет для ненависти и идей.

– И что ты думаешь? – спросил он. На скулах проступили желваки, и Кэролайн поняла, что он едва сдерживается.

– Я думаю, у тебя был план, когда ты вернулся в Нью-Йорк. – Внутри Кэролайн все сжималось от боли, гнева и грусти. – И я считаю, ты готов был сделать все что угодно, лишь бы этот план удался.

– Понятно, – сухо ответил Роман.

У Кэролайн перехватило дыхание. Если бы он ударил ее ножом, ей бы не было так больно, как сейчас.

– Ты даже ничего не отрицаешь, – потрясенно произнесла она.

Роман засунул руки в карманы. Тут Кэролайн заметила, что он немного растрепан. Галстук и пиджак были брошены на спинку стула, волосы спутались, а глаза покраснели.

Ей внезапно стало жаль его, но она подавила в себе это предательское чувство. Конечно, Роман выглядел уставшим, ведь он так долго работал над своей победой. Наверняка уже получил деловые предложения и подсчитывает выручку за недвижимость.

– А должен? Ты уже все сама решила.

Почему она терзается виной, когда это он сидит в ее офисе, в ее магазине?! Кэролайн казалось, будто ее накормили битым стеклом. Живот разрывался от боли вместе с напряженными нервами.

Вдруг она ощутила жуткую усталость.

– Почему ты здесь? – устало спросила она.

– Ты обанкротилась. Я приехал за своим призом, – холодно и жестко ответил Роман.

Не с этим человеком она вчера занималась любовью, а прежде стояла у алтаря, крепко обнимая сына. Кэролайн было больно от обиды.

– Я не знаю, почему ты сердишься. Я звонила тебе миллион раз, оставляла сообщения. Ты не отвечал. Теперь ты здесь, в моем офисе, с моей фирмой в твоем распоряжении. Какое еще объяснение может быть, кроме того, что так очевидно?

Роман отвернулся, прошел к столу и тяжело опустился в кресло. Глаза его сверкали от невысказанного гнева. Кэролайн вздрогнула, но отказалась чувствовать что-нибудь, кроме гнева.

– Конечно, никакого. Ты же все знаешь, Кэролайн.

Ее глаза наполнились слезами, и одна даже скатилась по щеке. Сердце разрывалось, а ему не было никакого дела.

– Я любила тебя, дурак. – И тут она рассмеялась. – Или это я дура. Дура, что верила тебе.

Роман сжал кулаки: