Плут

— И что же у вас за вопрос? — проговорил Дикон холодным, как зимний ветер голосом.

— Я просто хотел бы узнать, как вас приняли люди, когда вы вернулись в Калгари? — говоря это, репортер тщательно смотрел Дикону в глаза. — Да, я понимаю, они не хотели даже сдавать вам помещение для жилья. Они боялись оставлять вас под одной крышей со своими дочерьми. Это правда, мистер Броуди?

Лицо у Дикона стало красным, как свекла. Он прыгнул к этому коротышке. Ах ты, подлый сукин сын… Коуди проталкивалась через толпу, отделявшую ее от Дикона. Репортеры удивленно оборачивались и сразу же за этим Коуди почувствовала вспышки фотоаппаратов. Крича, она прокладывала свой путь к Дикону. Она схватила его всего за секунду до того, как он мог вцепиться в своего противника.

— Не надо, — проговорила она. — Он именно этого от тебя и хочет.

Дикон с удивлением посмотрел на нее, в то время, как фотоаппараты продолжили щелкать вспышками им в лицо. Наконец, он успокоился.

Коуди зыркнула на репортера:

— Ваше заявление, мистер Ферчайлд, неверно, как и все, что вы обычно печатаете. Я вовсе не боялась сдать мистеру Броуди помещение. Я знаю, что он не виновен в том, в чем его обвиняют. Он не способен на подобный поступок. Если бы я не верила в него, я не впустила бы его под одну крышу со своей дочерью.

— А кто, черт побери, вы такая? — спросил репортер.

— Я домохозяйка, Коуди Шервуд Кокс. Мистер Броуди и я — старые друзья и я более, чем счастлива засвидетельствовать его добрый характер.

Репортер глянул в свои записки и затем посмотрел на нее знающим взглядом.

— Вы не та ли самая леди, от которой он сбежал, чтобы сделать себе имя?

На этот раз удивлена была Коуди. Репортер, очевидно, поразузнал кое-что заранее. Ей было любопытно, уж не Мейбелин Картер или кто-то из полоумных старух дали ему эту информацию, и ее не могло не волновать, как много он знает еще.

— Мистер Броуди никогда не бросал меня, — уверенно проговорила Коуди. Это я разорвала наши отношения, поскольку знала, как важна ему была в то время карьера.

— Итак, у вас есть дочь, хм? — спросил он. — Вы не возражаете, если я поинтересуюсь, сколько ей лет?

Она похолодела.

— Возражаю, я не хочу, чтобы мою дочь впутывали в это дело.

К тому времени, когда репортеров проводили за дверь, Коуди была измотана и достаточно потрясена. Ей казалось, что репортер этой газетенки попросту испачкал ее гостиную, — Как, по-твоему, все прошло? — спросила она у Д икона.

Он тоже выглядел усталым.

— Так, как я и ожидал, — ответил он. — Немногие интересовались благотворительным начинанием, большинство интересовало перетряхивание моего грязного белья. Мой адвокат постарался подготовить меня к худшему. Я очень рад, что Кетти не было.

— Я тоже, хотя и уверена, что она прочтет обо всем в прессе.

Он притянул ее к себе.

— Вот этого мне бы и не хотелось, — проговорил он. — Я не хотел вовлекать тебя и твою дочь в свои дрязги, как никогда не хотел тащить вас с собою вниз.

— Мы сильнее, чем ты предполагаешь, Дикон.

Она надеялась, что говорит убедительнее, чем чувствовала на самом деле.

Дом Мейбелин Картер находился в центре исторического района Калгари, всего в нескольких кварталах от Коуди. Однажды днем, по пути в ночлежку Дикон решил зайти к ней. Открыла дверь мать Мейбелин, которая вот-вот собиралась праздновать девяностолетие. Они обе жили в этом доме, сколько он себя помнил.

— Мейбелин дома? — спросил Дикон усохшую старушку, которая смотрела на него из-за пары толстых очков в проволочной оправе.

— Кто ее спрашивает? — поинтересовалась старушка.

— Скажите, пришел Дикон Броуди.

— Присядьте, — она провела его в комнату.

Дикон оказался в душной гостиной с низким потолком. В комнате висел болезненный сладкий запах.

— Ну, это — сюрприз, — произнес голос, заставивший Дикона вскочить с кушетки. — Вероятно, мама дожила до того, что впускает с улицы кого попало.

Дикон не мог не улыбнуться ее бесстрастному тону. Мейбелин не изменилась ни на йоту, разве что чуточку раздалась. Она занимала весь дверной проем.

— Привет, мисс Картер, — проговорил он. — Вы не возражаете, если я отвлеку вас на минутку?

— По-моему, об этом уже поздно спрашивать, раз уж вы обосновались у меня в доме. Что вы хотите?

— Услуги.

— Раньше рак свистнет, мистер Броуди.

— Мне не к кому больше обратиться, а это важно, мисс Картер.

Она казалась невозмутимой.

— Если вы не хотите мне помочь, то, может быть, укажете кого-нибудь в Калгари?

— Что сделать? — нетерпеливо спросила она.

Он вкратце ознакомил ее с планами создания фонда для детского онкологического центра.

— Центр не только даст надежду больным детям, — пояснил он. — Но и даст работу тем, кто не хочет губить свою жизнь на фабрике.

— Нет ничего плохого в том, чтобы работать на текстильной фабрике. Мои родители работали там до ухода на пенсию, — возразила она.

— Вы, очевидно, забыли свою речь, которую произнесли перед старшеклассниками. По вашим словам, мы изо всех сил должны стараться добиться лучшего, чем старшее поколение.

Мейбелин казалась удивленной.

— Да, я тогда все время произносила речи. Люди обвиняли меня в многословности, — фыркнула она. — Я знаю, почему ты это делаешь, Броуди. Ты просто стараешься вытянуть свою карьеру из грязи.

— Да, мэм, — проговорил он, за что удостоился еще одного удивленного взгляда, но на этот раз за честность. — Но если мои проблемы еще кому-то помогут, так сказать, по ходу дела, то никому от этого хуже не будет.

— Но какое это имеет отношение ко мне?

— Ну, поскольку здесь нет хорошего отеля, я надеюсь, вы сможете приютить моего друга в своем доме на пару ночей.

— Я не принимаю в своем доме наркоманов, так же, как и не одобряю поклонников алкоголя.

— Именно поэтому я и выбрал вас, мисс Картер. Этот человек истинный христианин и…

— Ну да, он блестящий, денди и все такое, но у меня нет времени быть хозяйкой для ваших знаменитостей. Тебе следует поискать кого-либо другого. Она пошла к двери. — А теперь, если не возражаешь, мне надо заниматься делами.

— Да, мэм, — он пересек комнату к открытой двери и остановился, чтобы поблагодарить ее.

— Я, во всяком случае, ценю ваше время, мисс Картер. Хотя, думаю, проблем с жильем в данном случае не будет.

Когда он назвал его имя, Мейбелин чуть не лишилась чувств. Это был ее любимый певец.

— Может быть, вы о нем слышали?

У Мейбелин челюсть отвисла чуть ли не до груди.

— Он приедет в Калгари?

— Да, мэм. Я утром разговаривал с ним, так что это дело решенное.

Мейбелин понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.

— О, Боже! Я совсем забыла о правилах вежливости, — неожиданно заявила она. — Я даже не предложила вам ничего выпить. Не хотите стакан лимонада перед уходом?

Три дня спустя Коуди открыла дверь на звонок и обнаружила на своем пороге Майлза Ферчайлда.

— Что вам угодно?

— Вы не пригласите меня войти? Коуди взглянула на него.

— Если вы объясните мне причины визита, — проговорила она, испытывая желание ударить его по самодовольной морде.

— Одной причины достаточно? — спросил он. — Меня интересует кое-что, связанное с именем Генри Кокса.

Коуди испытала приступ острого ужаса. У нее ослабли ноги, словно она вот-вот рухнет. Она заметила, что было около пяти. Дикон уехал в ночлежку, Кетти ушла на раннюю киношку с какой-то подружкой.

— Да, проходите, — сказала Коуди, пропуская его в открытую дверь.

Дикон припарковался у ночлежки, выключил передачу и собирался выйти из машины, когда к нему заспешил Пи Даблю, размахивая клочком бумаги. Дикон опустил стекло.

— В чем дело?

— Вам только что звонили, — выкрикнул Пи Даблю. — Какой-то тип сказал, что это срочно. Он хочет встретиться с вами в ресторане Канти Сквайр прямо сейчас.

Дикон нахмурился, раздумывая, что бы это могло быть.