Случайное знакомство

Проследовав в гостиную и удобно устроившись в кресле, Лиза перевела взгляд с кружки на Энгуса, не проронившего ни слова.

— Почему ты ничего не сказала мне о ребенке? — внезапно поинтересовался он, положив ногу на ногу и пристально глядя на девушку.

— Не знаю. Может быть, когда-нибудь… — Помолчав, она вздохнула. — Хотя, скорее всего, нет. Да и зачем?

Очень аккуратно поставив кружку на стол, Энгус ответил ледяным тоном, под которым скрывалась ярость:

— Зачем?! В самом деле, зачем сообщать мне о ребенке, отцом которого я являюсь?

— Вот и я говорю: незачем, — храбро ответила Лиза, сомневаясь, стоило ли это говорить. — Я не хотела мешать вашей жизни. — И неловко замолчала, раздумывая, прибьет ее на месте Энгус за такие слова или нет.

— Значит, ты хотела как лучше? — констатировал он. — Но, к твоему сведению, моя жизнь полетела вверх тормашками, как только я тебя встретил!

— Так я и говорю: зачем разрушать ее еще больше? И я хочу, чтобы вы поняли: я не предъявлю к вам никаких претензий и ничего от вас не приму. Никто из нас тогда не подумал о предосторожностях, но раз уж так случилось, что я забеременела, то это только моя проблема.

— Потрясающе! Значит ли это, что я должен немедленно уйти и забыть сюда дорогу?

— Совершенно верно. Это будет наилучшим разрешением проблемы.

— Значит, ты так решила? — Сарказм Энгуса в соединении с ледяным тоном заставил Лизу побледнеть.

— Да. То, что случилось, — моя, и только моя, проблема. Повторяю, вы, как и прежде, ничем не связаны.

— Твоя проблема! — в ярости взревел он. — А я остаюсь в стороне!

— Конечно, — поспешила заверить его Лиза. — Я знаю, вы очень ответственный человек, но поймите, я совершенно не хочу мешать вам или менять вашу жизнь. Ребенок мой, а значит, и все проблемы, с ним связанные, мои.

— Как мило с твоей стороны так позаботиться обо мне. — Его губы изогнулись в насмешке.

— Всегда-то я виновата! — с неожиданной резкостью заметила Лиза. — Забеременела — виновата, не сообщила о ребенке — виновата, не желаю, чтобы вы и близко к нему подходили, — опять виновата!

— Всегда считал, что у женщин нет и не было ума.

— Прекратите оскорблять меня!

— Допускаю, что это твое интересное положение слегка притупило твой рассудок и ты не можешь трезво оценить создавшуюся ситуацию.

— И что же это за ситуация? — Передвинувшись на край кресла, она попыталась совладать с эмоциями. Подобные ссоры вредны ребенку. Приложив руку к животу, она почувствовала легкий толчок. Ей показалось или же толчок был в самом деле сильнее обычного? Это было вызвано спором или же волнением, переполнявшим ее?

Как же Лизе хотелось никогда больше не видеть Энгуса Гамильтона! Едва появившись, он не оставил и следа от ее прежнего спокойного, без тревог и волнений, существования. Почему он никак не поймет, что она в самом деле не хочет портить его налаженную жизнь нежеланным младенцем? Он живет насыщенной жизнью, в бесконечных разъездах, ведь мир рекламы так мимолетен и разнообразен. И среди всего этого нет места малышу, ведь он требует к себе столько внимания. Может, Энгус и прекрасный бизнесмен, но как отец он никуда не годится.

— Правда состоит в том, что ты горько сожалеешь о происшедшем между нами и желаешь, чтобы я сгинул с лица земли и не напоминал о том печальном эпизоде жизни. К несчастью для тебя, этого не произойдет. В том, что случилось, пятьдесят процентов моей вины.

— Ребенка я воспитаю сама, — упрямо повторила Лиза. — Я хорошо понимаю, что вы…

— Ты собираешься растить ребенка на свою зарплату? — усмехнулся он.

Лизе нечего было сказать. Она тяжело вздохнула, поняв, что он с легкостью отметет любые ее возражения, при этом унизив еще больше.

— Ты не ответила, — настаивал Энгус, и Лиза, пожав плечами, пролепетала:

— Ну… в общем, да.

— Какова твоя обычная зарплата?

— Сколько можно повторять, что не деньги определяют суть человека! — взорвалась наконец она. — Какая разница, сколько я получаю? По-вашему, если бы я жила в большом собственном доме с садом и могла бы каждый год возить ребенка отдыхать за границу, то была бы лучшей матерью? Неужели вы думаете, что за деньги можно купить абсолютно все? Тогда мне очень жаль вас!

— Так сколько? — Холодные голубые глаза, казалось, проникали в душу, и Лиза нехотя сказала то, что он хотел знать. Она готова была сказать что угодно, лишь бы он ушел. — Неужели ты в самом деле думаешь, что я позволю моему ребенку жить на такие гроши? Ведь я же богат.

— Я не возьму у вас ни пенса.

— А деньги предназначены не тебе.

— Разумеется. Но все равно, я не приму ваших денег. Дорогая одежда, игрушки — это вовсе не показатель счастья ребенка. Помолчите, я еще не закончила, — видя, что Энгус собирается возразить, прервала она. — Это только избалует ребенка. Сама я провела детство, разъезжая с родителями туда-сюда, и это расстраивало меня. Да, я знаю, что мы сейчас говорим не обо мне, а о ребенке, но у нас похожие ситуации: вы тоже без конца мотаетесь по всему свету. Ребенку будет с вами плохо.

Лиза снова вспомнила, как спрашивала маму: «Почему мы не можем жить на одном месте, в одном и том же доме? Почему у меня папа не такой, как у остальных?» Увы, эти вопросы оставались без ответа.

Кроме того, они никогда не понимали друг друга. Их отношения напоминали волны в море: вначале шел целый вал благих намерений, а затем — их спад. Со временем Лиза стала общаться с родителями только по мере необходимости. Все, что их интересовало, — это работа, а остальное считалось ненужным и неинтересным.

Даже я, грустно подумала Лиза, их мало интересовала.

История повторялась и с Энгусом Гамильтоном. Ему она тоже была безразлична, и он тоже постоянно переезжал с места на место. И что с того, что любовь к нему полностью поглотила ее?

Она бы не смогла жить с ним, урывая кусочки счастья от его немногочисленных и кратких визитов, жить, зная, что он может появиться в любой момент, чтобы потом опять уехать, снова разбередив раны. Его жизнь — это бесконечное карабканье вверх, на гору успеха в мире бизнеса, и не успеет он покорить одну вершину, как перед ним вырастает следующая, еще более высокая. И так — без конца…

— Я не собираюсь быть «отцом на выходные», я хочу быть со своим ребенком триста шестьдесят четыре дня в год, меньшее меня не устраивает. Но вместе с тем я признаю, что лучшей матери, чем ты, у него не будет. — Энгус поднялся и подошел к окну, за которым открывалась весьма прозаическая картина — небольшая ухоженная автомобильная стоянка, за которой, через дорогу, стояли маленькие, почти игрушечные, домики, очень опрятные и непохожие друг на друга. — Но расти ему здесь, — Энгус выразительно кивнул в сторону окна, — я не позволю.

— И что вы предлагаете?

Он промолчал. Сунув руки в карманы брюк, Энгус продолжал смотреть в окно, как будто незамысловатый пейзаж прочно приковал его внимание.

Непривычное для Энгуса молчание стало действовать Лизе на нервы. Она не понимала, чего он хочет. Молчание становилось гораздо более зловещим, чем его сарказм и ярость. Что он задумал? Раз она отказалась принять у него деньги, значит, судя по всему, у него появился еще один вариант. Но какой? Какой?

— Мы должны пожениться. — Повернувшись, он смотрел на пораженную его словами Лизу. Вначале она отчаянно покраснела, но потом ее лицо стало белее мела. — Ты удивлена? — изумился Энгус, отходя от окна и снова присаживаясь на софу.

— Вы, должно быть, шутите.

— Я не шучу, когда речь идет о серьезных вещах.

— Значит, сошли с ума, — констатировала Лиза.

— Итак, мы поженимся, и наш ребенок будет расти в нормальной семье, с мамой и папой. Я не хочу видеться с ребенком по средам и субботам, по схеме, утвержденной не живущими вместе родителями. По-моему, мое предложение — самый оптимальный вариант. Ты права, говоря, что богатые родители и хорошие родители — не синонимы, а богатый ребенок не значит счастливый. Короче, мы не должны лишать ребенка одного из родителей.