Женская солидарность

— Мне показалось, что нужно еще немного цветов, — объяснила она. — Посмотрите на эту розу, какая она прекрасная.

Не отрывая глаз от Энн, Пол сорвал белую розу.

— Приколите эту к платью, Энн. Она похожа на вас!

Она, покраснев, взяла цветок и приколола на грудь. Из дома донесся какой-то крик, и они разом вздрогнули.

— Лучше вам прикрепить розу куда-нибудь еще. Это будет безопаснее.

— Я не хочу безопасности!

С этими словами она кинулась со всех ног в дом.

Гости съезжались почти одновременно. К девяти часам вечер был в разгаре, столы быстро пустели, а положенный поверх лужайки паркет гудел под ногами танцующих.

Энн любовалась матерью и отцом, засмотрелась на Сирину в окружении толпы поклонников. Через эту толпу пробирался Пол, и Энн вжалась в тень, мучительно стараясь подавить вспышку ревности, когда он обнял актрису и повел ее танцевать. Энн сердито отвернулась и чуть не столкнулась с Десмондом.

— Энн, я искал тебя. Пойдем, потанцуем.

— Не надо, Десмонд. Я не в настроении.

— Вчера ты не возражала.

Она лишь вздохнула в ответ и нехотя уступила ему. Какое-то время они танцевали молча.

Десмонд прижался щекой к ее волосам.

— Ты девушка моей мечты… И так решит большинство присутствующих здесь мужчин.

— Пол думает иначе.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но Энн, чувствуя, что больше не может говорить о Поле, сменила тему разговора:

— Ты не рассказал мне, как получил роль в этой пьесе.

— Я прошел прослушивание. Кроме меня пробивались еще шесть парней, но мне повезло.

— Скромник Десмонд!

— А ты как думала?! — он ухмыльнулся. — Единственная роль, на которую не было конкурса, — это Фрэнк, и то потому что сразу было ясно, что она создана для Лэнгема. А на Мэри-Джейн было много претендентов.

— Если Сирина оказалась лучшей, — вздохнула Энн, — могу себе представить, каковы были другие.

— Эдмунд хотел устроить прослушивание, но ворвался Пол и потребовал, чтобы роль отдали Сирине.

Энн остановилась посередине танцевальной площадки. Ноги у нее не шли дальше. Вечер потерял для нее всякий интерес, музыка стала казаться чересчур громкой и резкой.

— Прости меня, Десмонд… Я должна кое-что сделать.

— Но я думал, мы вместе поужинаем. Энн, подожди…

Не обращая на него внимания, она выбежала из шатра в дом. В библиотеке и гостиной было полно народа, и она вошла в маленькую столовую. Та была пуста, и со вздохом облегчения Энн закрыла за собой дверь. Не зажигая света, она опустилась в кресло. Значит, все знали, что Пол даже не пытался выбрать актрису на ведущую роль, а просто отдал ее Сирине?

Уж точно не из-за актерского таланта, скорее в качестве платы за интимные услуги, — горько подумала она и закрыла лицо руками.

Постепенно мучительный приступ сердечной боли прошел, и она открыла глаза. В холле послышались шаги, она затаила дыханье, ожидая, что они пройдут мимо. Но, к ее досаде, дверь отворилась. Человек, возникший на пороге, вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Энн узнала Пола, и сердце ее забилось.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— У меня разболелась голова, а это единственная тихая комната в доме.

— Болит голова? На вас это не похоже.

— Я с самого начала чувствовала, что это произойдет. Я же вам говорила, что не хотела приходить.

— Вы мой секретарь, ваша обязанность быть здесь.

Она передернулась и сжала кулаки.

— Слава богу, мисс Финк скоро вернется!

Пол шагнул к ней и заглянул в лицо.

— Простите меня, Энн. Я не должен был так говорить. Но я же предупреждал, что со мной будет трудно. Хотите сигарету?

— Да, пожалуй.

Он раскурил сигарету и передал ей, а сам взял себе другую.

— Мне хотелось бы рассказать вам о нас с Сириной, — неожиданно начал он. — Я не знаю, какие сплетни вы слышали, но уверен, что они искажают правду.

— Я лучше не буду слушать. И потом мне самой надо сначала вам рассказать кое-что.

— Потом. — Он коснулся ее руки. — Сядьте, Энн, я не хочу зажигать свет, чтобы не привлекать внимания.

В темноте подошла она к камину и села около него, глядя, как Пол ходит туда-сюда по комнате.

— Я был единственным ребенком. Я родился, когда родители были уже старыми, и они относились ко мне так, как будто я сделан из фарфора. Меня баловали и портили, и я вырос, считая, что этот мир принадлежит мне. Слава пришла ко мне без провалов, без тяжкой работы. Моя первая пьеса пользовалась сумасшедшим успехом, и в течение пяти лет каждая пьеса, которую я писал, была лучше и ярче, чем предыдущая. Потом комедии мне надоели. Я решил, что знаю, как сделать мир лучше, и захотел рассказать об этом.

— Что же случилось потом?

Он облизал губы и нервно потер висок.

— Я влюбился в Сирину, а она сбежала с моим лучшим другом. Для меня это было трагедией. Я был любимцем Фортуны, пока не встретил Сирину. Я хотел ее больше всего на свете. Когда она оставила меня, мир разбился вдребезги. Мне пришлось собирать его, как китайскую головоломку. Но в собранной фигуре не хватало одного кусочка, имевшего форму Сирины. Я снова стал писать комедии и обнаружил, что утратил способность смеяться. Остальную историю вы знаете: три провала, один за другим. Все говорят, Энн, что меня заговорили, я растерял свой дар. Эта новая пьеса — моя последняя карта. Надеюсь, я нашел в ней ответ, который ждет публика.

Энн наклонилась вперед.

— Вы верите, что нашли этот ответ?

Пол нахмурился. Отойдя от стола, он подошел к ней вплотную и оперся рукой на каминную полку.

— Я верю в это, — медленно проговорил он, — и думаю, что вы и Сирина помогли мне найти этот ответ. Да, и вы. Вы больше, чем кто-либо другой, заставили меня осознать многое, чего раньше я не понимал.

— Как я хотела услышать это, — прошептала Энн.

Прежде чем она поняла, что происходит, Пол притянул ее к себе. В его поцелуе не было притворства. Он был страстным и глубоким, и Энн сжала в руках его темноволосую голову, согреваясь его близостью, вздрагивая от его касаний.

— Энн, дорогая, ты такая милая, — почти неслышно шептали его губы у самых ее губ. — Я слишком циничен для тебя, дорогая моя, ты все еще ищешь идеального рыцаря.

Она вздрогнула, и он притянул ее ближе.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Пол.

— Не теперь, — смех звучал в его тихом голосе. — Ты выбираешь удивительные моменты для дискуссий.

— Но я хотела…

Вспыхнул свет, и они растерянно отшатнулись друг от друга. На пороге стояли Сирина и Анжела Лэнгем.

— Так, так, — протянула Сирина. — Прости, что помешала, дорогой, но я думала, ты ищешь что-нибудь выпить.

Пол вытер платком рот.

— Я хотел поговорить с Энн.

— Поговорить? — Сирина резко и хрипло рассмеялась. — Хорошая отговорка! Попробуй придумать что-нибудь еще!

Анжела посмотрела на лицо дочери и стала потихоньку отступать из комнаты.

— Почему бы вам не продолжить это обсуждение позже? Лори и Десмонд ждут нас ужинать.

— Вы идите одна, — холодно возразила Сирина. — А у меня неоконченное дело с мисс Лестер.

— Мне нечего вам сказать, — ответила Энн.

— Зато мне многое хочется сказать вам!

— Не здесь, — встал между ними Пол. — Ты слишком много выпила, Сирина.

— Ничего, я соображаю, что говорю! — Сирина повернулась к Энн. — Считаете себя очень умной, да? С первого момента, как вы здесь появились, вы пытаетесь рассорить меня с Полом. Если вам так хочется завести роман со своим нанимателем, почему бы вам не отправиться поработать у кого-нибудь другого?

— Я не собираюсь слушать ваши оскорбления, — вспыхнула Энн. — Если у Пола нет ко мне претензий, то вас мое поведение не касается.

— Ни один мужчина не жалуется, если что-то предлагается ему на тарелочке!

— Не смейте так говорить со мной!

— Я буду говорить с тобой, как захочу, ты, маленькая пролаза!

Анжела Лэнгем протиснулась вперед и сверкнула глазами на Сирину.

— С меня хватит. Я не позволю вам так обращаться с Энн.