Дерзкая красота

Но ночь в холодной постели показалась Сильви ужасной.

Терзаемая опасениями по поводу фригидности и — увы — обоснованными сомнениями в том, что сможет когда-либо кому-то понравиться, девушка спала не более трех часов. Время от времени на безрадостном фоне неудач и провалов, которые она неустанно перебирала в уме, перед ее мысленным взором вставало лицо Дэдэ, единственного мужчины, которому она действительно нравилась. Но и это лицо было для нее продолжением кошмара, потому что было уж слишком некрасиво. В сравнении с ним все кандидаты, предложенные мадам де Терно, включая даже мужчину в пенсне и бородача, казались желанными. В конце концов, не в силах больше оставаться наедине со своими мыслями и зная, что на работу идти еще слишком рано, она около восьми часов утра бросилась в ближайшую телефонную кабину и набрала номер той, на кого она возлагала все надежды: мадам де Терно. Это был не просто телефонный звонок, это была мольба о помощи…

— Алло! Мадам де Терно? Я вас разбудила? Извините, пожалуйста! Но мне необходимо сегодня же вечером познакомиться с предпринимателем, чью фотографию вы мне показали. Вы знаете, о ком идет речь, такой ухоженный господин…

— Припоминаю. И это так срочно? — недовольным тоном спросила посредница.

— Да! Не могли бы вы назначить ему встречу на семь часов вечера, как в прошлый раз? — умоляюще произнесла Сильви.

— Попробую, но твердо обещать не могу. На всякий случай загляните ко мне в семь, — уже более доброжелательно ответила мадам де Терно. — Похоже, с Мигелем ничего не вышло? А ведь такой приятный молодой человек!

— Не буду спорить. — Сильви не хотелось вдаваться в подробности.

— Когда вы уходили от меня позавчера вечером, я не сомневалась, что эту пару ждет большая удача. — Дама выдержала паузу и продолжила: — Что ж, не будем больше об этом говорить! Приходите сегодня, может быть, он тоже придет. Его зовут Робер.

— Пусть будет Робер. Мне все равно! — Голос Сильви дрожал от досады.

— Не говорите так! Робер и Сильви… Звучит совсем неплохо! — с энтузиазмом заметила мадам де Терно.

— То же самое вы говорили в прошлый раз. — Девушка едва сдерживала слезы. — Поэтому я больше не доверяю вашим оценкам! Для меня имеет значение только собственное мнение! Всего хорошего!

После того как мадам де Терно со знанием дела представила друг другу Робера и Сильви, девушка подумала, что с сорокалетним изысканным мужчиной ей следует вести себя иначе, поскольку в этом возрасте мужчины обычно не стремятся поскорее лечь в постель, а предпочитают сначала поухаживать за дамой, особенно если таковая гораздо моложе. Действуя подобным образом, они как бы подготавливают почву для решительной атаки. С первых же минут беседы Сильви поняла, что месье Робер, как его называла мадам де Терно, будет действовать именно так. Поэтому она очень скоро дала понять, что охотно выслушает его комплименты. При таких обстоятельствах было бы неприлично молниеносно покинуть агентство в обществе нового кандидата, как это произошло после знакомства с пылким Мигелем. Поэтому было назначено свидание на следующий день в баре «Александр». Сильви намеренно выбрала это заведение, казавшееся ей наиболее подходящим для встреч с сорокалетними мужчинами. В ее памяти еще не изгладились воспоминания о первом предпринимателе и первом мужчине в ее жизни.

Второй предприниматель — месье Робер — пригласил ее, как и первый, на ужин, но не у «Дуаяна». По-видимому, его финансовые возможности были значительно скромнее. Они отужинали в пивном баре на площади Терн, после чего, как уже повелось, Сильви пригласила нового знакомого к себе домой. Во время ужина она сама постаралась поторопить события, так как очень скоро убедилась, что беседа с этим господином, владельцем средней руки предприятия по производству сантехнического оборудования, не представляла для нее ни малейшего интереса. Помимо труб, сифонов и стыковых узлов для ванн, ему не о чем было ей рассказать. Поэтому девушка решила как можно скорее перейти от слов к делу и посмотреть, чего стоит скучный собеседник в качестве любовника.

Увы! Он и здесь потерпел полное поражение… В противоположность пламенным речам и уверениям, что он обожает Сильви и что она — женщина его мечты, месье Робер выглядел просто плачевно! С первых же минут Сильви поняла, что он не только не имел ни малейшего представления о том, как физически удовлетворить женщину, но и, что еще хуже, совершенно не обладал необходимыми физическими возможностями для практического воплощения своей пылкой страсти. Сильви оказалась в бедственном положении по сравнению с предыдущими опытами с мужем мадам Шарвен, Доминго и особенно Мигелем. С теми, по крайней мере, у нее что-то происходило, хотя и не приносило ей удовлетворения, а с этим тюфяком не получалось решительно ничего.

— Странно, — повторял месье Робер, — не знаю, что это со мной. Обычно все идет как по маслу…

При этом он хмуро поглядывал на Сильви, явно желая дать понять, что в его неудаче виновата она, потому что недостаточно красива.

Измученная, после двух часов бесплодных усилий, Сильви вскочила с кровати со словами:

— Довольно! Хватит устраивать тут цирк! Одевайтесь! Так будет лучше.

Оконфузившийся вечерний гость беспрекословно подчинился. Пять минут спустя, уже стоя в дверях, он вместо обычного «до свидания» спросил:

— Вы на меня не сердитесь?

Снова уязвленная, Сильви в очередной раз с треском захлопнула дверь. Не сердится ли она на этого тупицу и импотента?! Если бы не поздний час, она, не колеблясь, побежала бы к телефону-автомату и официально высказала жалобу хозяйке агентства, которая посмела подсунуть ей такую развалину! Это сильно смахивало на мошенничество, поскольку ее заставили заплатить пятьдесят франков! Но ничего, пусть мадам де Терно проспит ночь спокойно, зато завтра утром Сильви потребует если не возврата денег, то по крайней мере их учета в качестве аванса за следующее знакомство. Посреднице придется удовлетворить ее требование, иначе Сильви доставит ей такие неприятности, о которых сводница будет помнить всю оставшуюся жизнь! Разве можно добиться чего-то в постели от полного импотента?! После нелепого приключения с этим недотепой ее следующая попытка обязательно должна быть удачной. Не испытывая особой симпатии к темнокожим, Сильви пришла к выводу, что только третий из намеченных кандидатов может достойно принять эстафету. Итак, вперед, на штурм Мартиники! И сделать это следует не откладывая, завтра же вечером! Говорят, что негры — самые искушенные любовники. Кто знает, может быть, именно этот мартиниканец пробудит в ней «сладкий трепет» настоящей любви.

Его звали Мамаду… Это звучало нежно и ласкало слух…

— Сильви и Мамаду! Это так оригинально! — не преминула заметить мадам де Терно.

Дама и не подумала затевать спор, когда Сильви по телефону изложила ей в резких выражениях свои претензии по поводу самой плачевной любовной авантюры в ее сексуальной жизни. Хозяйка агентства без возражений согласилась рассматривать внесенные Сильви накануне пятьдесят франков как предоплату за следующее знакомство, которое обещала устроить в тот же вечер.

— Если будет нужно, — сказала она, — я возьму такси и привезу вам Мамаду живого или мертвого!

— Лучше живого, — усмехнулась Сильви.

— Об этом не беспокойтесь! На его жизненные силы можно положиться! — заверила ее мадам де Терно.

В самом деле, Мамаду был великолепным образцом хорошо отлаженного человеческого механизма. Бывший офицер морской пехоты, он числился теперь муниципальным служащим городской администрации Парижа. На самом же деле негр возглавлял бригаду мусорщиков в одном из округов столицы. Но, как говорится, не место красит человека… Что делать, если убирать парижские тротуары и мостовые согласны только чернокожие, тогда как белые считают для себя оскорбительным появляться у всех на виду с метлой в руках? В конечном счете это занятие не требовало от Мамаду больших усилий и приносило приличный заработок: десять франков в час. А сбереженные на работе силы он отдавал женщинам с розоватой или молочно-белой кожей, до которых был большой охотник. Чаще всего дамы приходили в восторг от сексуальных способностей Мамаду и в порыве признательности за полученное удовольствие делали своему партнеру небольшие подарки, что позволяло ему не влезать в долги перед получкой. Для поклонниц он всегда был душка Мамаду.