Не смею любить…

Ксавье уставился на нее.

— Я не верю. Не верю, неужели ты мне все это говоришь. Неужели ты считала, что я продолжал бы плохо о тебе думать, если бы ты мне рассказала, на что Арман потратил деньги? — Он покачал головой. — Ты и вправду считаешь меня таким бездушным?

Лисса ничего не ответила, и он почувствовал укол боли. Затем, когда она снова заговорила, еще один.

— Ты сказал, что я придумаю какую-нибудь душещипательную историю, например «о больном родственнике, о котором нужно заботиться». — Она процитировала слова, которые все это время звучали у нее в голове.

Ксавье побледнел.

— Но твоя сестра действительно нуждалась в заботе. Она не была выдумкой.

— И ты позволил бы своему брату потратить на нее столько денег? Жениться на ней? Ты считал меня охотницей за состоянием, с чего тебе думать иначе о Лиле? Вдобавок она была еще и калекой. Вряд ли ты посчитал бы ее идеальной невестой для своего брата.

В памяти Ксавье всплыли строки электронного письма Армана.

«Я знаю, проблемы неизбежны, но мне не важно, что она, по твоим меркам, не идеальная для меня невеста».

Кровь застыла в его жилах, когда он осознал, о чем говорил его брат.

— Ты правда думаешь, что я стал бы возражать против их брака из-за увечий твоей сестры?

— Они оба беспокоились о том, как ты и ваши родители примете ее.

— Разве моя мать и отчим отнеслись к ней враждебно? — спросил Ксавье, пристально глядя на нее.

— Нет, — ответила Лисса. — Они были сама любезность. Отнеслись к ней как к родной дочери.

— А я отношусь к ней как к сестре. — Его взгляд пронизывал ее насквозь. — Ты знаешь, что я почувствовал, когда Лила вошла в комнату? Когда все, что я считал правдой, оказалось плодом моего бурного воображения? Когда я понял, как был не прав?

— Надеюсь, тебе было очень больно, — безжалостно произнесла она.

Его губы сжались в тонкую линию.

— У тебя есть все основания на это надеяться, — сказал он. — Если это тебя утешит, я почувствовал себя еще хуже, когда мой брат рассказал нам, как много ты работала, чтобы накопить денег на операцию Лилы. На что ты была готова пойти ради нее. И все же я не понимаю, почему ты сразу не назвала мне причину, заставившую тебя работать в столь ужасном месте? — В его голосе слышалось порицание.

Глаза Лиссы недоверчиво расширились.

— Рассказать тебе? Какое тебе до этого дело?

Он выругался по-французски.

— Какое мне дело? — повторил он. — Мы провели вместе две недели. По-твоему, этого недостаточно, чтобы сказать мне правду?

Потрясенная, она вскинула голову.

— Правду? И ты еще смеешь говорить мне о правде? Ты законченный мерзавец. Ты единственный раз сказал мне правду — в тот день, когда прогнал меня. Правду о том, что ты сделал со мной. — Она закрыла глаза, не в силах выносить весь этот кошмар. — Ты хвастался тем, как соблазнил меня для того, чтобы разлучить с Арманом. Хвастался, а затем выбросил меня словно ненужную вещь. — Ее глаза снова широко распахнулись. Она увидела, как он побледнел, и ее сердце наполнилось мрачной радостью. Ее взор застлала темная пелена гнева.

— Все было совсем не так, — возразил Ксавье.

— Нет, именно так! Глядя мне в глаза, ты рассказал, как разыскал и соблазнил меня. Хладнокровно, бесцеремонно, расчетливо.

— Нет, — неистово возразил он. — Нет, Лисса. Послушай, все было совсем не так.

— Ты хочешь сказать, что не разыскивал меня специально?

Ксавье стиснул зубы.

— Я сделал это, но…

— Значит, все правда? Все, что ты наговорил мне в то утро на острове?

— Нет.

Ее глаза воинственно сверкнули.

— Ты только что в этом признался. Ты специально послал в Лондон своих людей, потому что считал меня корыстолюбивой шлюхой, недостойной твоего брата.

— Я так не считал. Мне просто было нужно навести справки, и все. Лисса, послушай меня, я переживал за своего брата. Арман слишком мягок и доверчив. Прежде женщины не раз пользовались его великодушием в корыстных целях. Когда он сообщил мне о своем желании жениться, я решил удостовериться, что он не попался на удочку очередной охотницы за состоянием. Именно поэтому я провел небольшое расследование…

— Чтобы устранить меня как угрозу благополучию твоего брата. — Ее тон был безжизненным, лицо — непроницаемым. — Соблазнив меня. Хладнокровно. Потому что я, будучи вульгарной хостесс, не вписывалась в вашу семью.

Ксавье резко вдохнул.

— Все было совсем не так.

— Ну что ты заладил как попугай: «Все было совсем не так. Все было совсем не так». Все было именно так. Можешь даже не пытаться отрицать. Это не имеет смысла. — Она глубоко вдохнула. — Как не имеет смысла продолжать наш разговор. Я понимаю, ты защищал близкого человека, и не могу ни в чем тебя винить. Все, что было между нами, одно большое недоразумение. — Она поднялась и посмотрела на куст пышно цветущей бугенвиллеи.

— И все? — тихо спросил Ксавье. Она снова перевела взгляд на него.

— Ксавье, я уже сказала, я не могу винить тебя за то, что ты сделал. Важнее всего благополучие наших близких. Для его поддержания все средства хороши. По-моему, тема исчерпана. Мы уже все сказали друг другу.

— Неужели ты не так и не поняла? — не выдержал Ксавье. — Я лгал, когда говорил, что соблазнил тебя, чтобы разлучить вас с Арманом. Я тогда думал, что ты меня предала. Это был единственный способ тебя уязвить. Но то, что нас связывало, было настоящим. По крайней мере, я так считал и считаю. Да, я специально разыскал тебя в казино. Но, увидев тебя той ночью на улице без вульгарного макияжа, я возжелал тебя. Я мучился, поскольку думал, что ты невеста моего брата. Когда мне передали твое сообщение, я тотчас помчался к тебе. И я забыл обо всем, кроме тебя… до того злополучного утра. Когда я подумал, что ты собираешься выйти замуж за Армана, весь мой мир перевернулся. Умоляю тебя, прости меня за все, что я тебе тогда наговорил. За то, как плохо о тебе думал.

Лисса сглотнула. У нее болело горло, болело сердце, болело все ее существо.

— В данных обстоятельствах было вполне логично думать так, как ты.

Что еще она могла сказать?

— Логично? — повторил он. — Да, ты права, это было вполне логично. — Его лицо приобрело странное выражение. — Логика. Здравый смысл. Правда. Хорошие слова. Все вместе и по отдельности. — Его голос изменился. Он словно доносился откуда-то издалека. — Я оперировал этими словами в отношении тебя, Лисса. С самого начала, когда прочитал письмо брата и увидел то дурацкое фото из казино, и до самого конца, когда я подслушал твой телефонный разговор с Арманом. Я руководствовался здравым смыслом, вынося каждое суждение, принимая каждое решение. Всю свою жизнь я подчинялся разуму и логике. Остальное я даже не брал в расчет.

Лисса сидела, словно завороженная. Она не могла ни думать, ни дышать, ни тем более двигаться.

— Понимаешь, я упустил кое-что очень важное, когда думал о тебе и о наших с тобой отношениях. Я обнаружил это совсем недавно… — Ксавье немного помедлил, а когда заговорил снова, его взгляд прояснился. — Я всегда полагался на логику, но она не может дать объяснение всему. — Понимаешь ли, — их взгляды встретились, — le coeur a ses raisons, que la raison ne connait point.

В течение долгого времени Лисса молча обдумывала эти слова.

— Мне перевести? — спросил Ксавье, по-прежнему не сводя с нее глаз.

Лисса покачала головой. Не в силах говорить громко, она прошептала:

— У сердца есть свои причины, которых не знает разум.

Она почувствовала, как по ее щекам катятся слезы. В следующую секунду его нежные пальцы коснулись ее щек, и у нее потеплело на душе.

— Ксавье, — беззвучно произнесла она. В этом шепоте слышалась надежда. Надежда на то, о чем она уже перестала мечтать.

Он прижал ее ладони к своей широкой груди, и теперь она чувствовала каждый удар его сердца. От его опьяняющей близости у нее кружилась голова.

Ксавье посмотрел на нее потемневшими от желания глазами, и у нее перехватило дыхание.