Близко к сердцу

— Я бы не назвала их неприятными, — ответила Эстелл. Сердце ее глухо стучало. — Послушай, а не прогуляться ли нам по пути домой вдоль пляжа, мимо которого мы проезжаем?

— Уже темнеет, холодно, и надвигается дождь… По-моему, это неудачная идея, — ошеломленно проговорил он.

— Да, ты прав, — согласилась Эстелл. — Но ты сам сказал, что у нас осталась всего неделя, а нам необходимо выяснить, что же с нами произошло три года назад.

— Значит, ты считаешь, что мы должны разобраться вместе, да? — тихо спросил он и улыбнулся, отчего ее сердце забилось еще сильнее.

— Давай поговорим об этом, когда закончим работу, — предложила она.

Сознание Эстелл словно раздвоилось. Одна его половина увещевала ее не торопиться, тщательно взвешивать слова, а другая витала в радужных облаках. Она понимала, что ведет себя неразумно, но последние три года были настолько исполнены благоразумия, что это трудно было назвать жизнью.

Откровенность Стивена, обнаружившая его боль, и чувство, что она в состоянии помочь ему облегчить эту боль, произвели чудо: у Эстелл словно гора свалилась с плеч.

— А не попросить ли мне тебя открыть ворота? — пробурчал себе под нос Стивен, останавливая машину, — поскольку все равно через несколько минут мы промокнем до нитки… Постой, я шучу! — воскликнул он, когда Эстелл выскочила из машины.

Теперь, по крайней мере, она сможет перестать притворяться перед собой, радостно думала она, с трудом преодолевая сопротивление чугунных створок. Стивен проехал мимо, грозя кулаком через стекло, и она отсалютовала ему.

— Эстелл, что на тебя нашло? — спросил он, когда она скользнула обратно в машину.

— Я вполне могу открыть ворота! — рассмеялась она.

— Меня начинает тревожить, что же еще ты можешь! — усмехнулся он, отрывая взгляд от дороги, чтобы посмотреть на нее. — Так ты не ответила, что же на тебя нашло.

— Расскажу, когда пойдем гулять!

— Бог мой, — простонал он, — эта женщина всерьез говорит об этой безумной прогулке! А ты не будешь возражать, если я просто посижу в машине и понаблюдаю за тобой?

— Тогда ты не узнаешь, что на меня нашло! — поддразнила она его.

Все еще продолжая протестовать, Стивен остановил машину у границы пляжа и выключил мотор.

— А что, если я скажу, что на мне ботинки ручной работы? — вкрадчиво спросил он.

— Ну что ж, хотя я не могу утверждать этого в отношении своих туфель, я намереваюсь их снять и тебе предлагаю сделать то же самое.

— Но ведь ноги промокнут и испачкаются в песке, — продолжал он отговаривать ее, когда она начала снимать туфли.

— Не будь тряпкой! — рассмеялась она, ослабляя пояс на платье под пальто, перед тем как снять колготки.

— Извини меня, Эстелл, — произнес он в шоке, — но что ты там делаешь?

— Снимаю колготки, — резко ответила она.

— О Боже! Моя репутация! — простонал он, корчась в машине, чтобы снять ботинки. — Ты знаешь, что может случиться в любую секунду? Из кустов появится Джесси Смит с парой фотографов и…

— Снимай носки и закатывай брюки! — скомандовала Эстелл, открывая дверцу.

— Прости, что я должен снять? — крикнул он ей вслед, когда она выпрыгнула из машины.

Эстелл съежилась, когда ледяной ветер обжег ее ноги. Возможно, это было немного опрометчиво, думала она, поднимая ворот пальто и осторожно направляясь по колючей траве к пляжу, но ей был необходим глоток свежего воздуха. Достигнув песка, она вдруг поняла, что почти бежит по пляжу, подгоняемая ветром в спину.

— Эй, ты сказала, погуляем! — прокричал Стивен, догоняя ее и хватая за руку. — Если я заболею, надеюсь, ты будешь ухаживать за мной, а я, в свою очередь, обещаю быть мерзким пациентом.

— Это легко представить! — рассмеялась она, чувствуя себя свободной как ветер. — Но, между прочим, то, что обычно называют простудой, — инфекционное заболевание, и оно не может быть вызвано…

— Я не слышу тебя!

— Я говорила… А, не важно!

— Что?! — закричал он и тут же издал вопль протеста, поскольку небо обрушило на них потоки воды. Развернув Эстелл лицом к себе, он громко крикнул в ее ухо: — Ну а теперь-то ты отказываешься от своей затеи?

Она энергично закивала головой, отчего струйки дождя попали ей за воротник. Только теперь, когда они шли к машине против ветра, Эстелл поняла его истинную силу. Стивен обнял ее, поддерживая, и она невольно прижалась к нему.

— Если мы когда-нибудь еще раз пойдем гулять, — заявил он, забираясь в машину, — то только в то время и в то место, которые выберу я. Я, должно быть, сошел с ума, послушавшись тебя!

— В душной лаборатории это казалось неплохой идеей, — заметила Эстелл, дрожа. И какой бес вселился в нее?

— Одно совершенно ясно: если теперь у нас недостаточно трезвые головы, чтобы разобраться в наших проблемах, то они больше не будут такими никогда, — фыркнул он, отряхивая с ног песок и надевая носки и ботинки.

И еще одно ей совершенно ясно: она не будет ни в чем разбираться, подумала Эстелл устало, закрывая глаза и откидывая голову назад.

— Ты все время куда-то ускользаешь от меня, — мягко пожурил ее Стивен, протягивая руку и проводя указательным пальцем по ее подбородку. — Ты не считаешь, что со мной нужно разбираться?

— Нет, почему же… — неуверенно произнесла она, борясь с желанием схватить его руку и притянуть обратно, когда он отнял ее. — Просто иногда мне все кажется таким ясным, а потом…

— Послушай, прогулка была не такой уж плохой идеей, только время для нее было выбрано неудачное, — великодушно признал он.

— Я не об этом… — сказала Эстелл. — Мне захотелось чем-то помочь тебе, когда ты рассказал о реакции при виде меня… Мне это так знакомо! Малейший повод мог заставить меня вновь погрузиться в пучину боли, и это все еще происходит время от времени, хотя с момента смерти отца прошло шесть лет. Но, к счастью, повторяется все реже.

— Я не понимаю, о чем ты, — тихо произнес он.

— И я тоже… — вздохнула она.

— Когда я вошел и увидел тебя, я был усталым, немного дезориентированным и всерьез обеспокоенным… поэтому моя первая реакция была неадекватной, и я могу лишь извиниться за свое поведение. — Стивен передернул плечами и завел машину. — Не знаю, как тебе, а мне необходима очень горячая ванна!

— Я бы тоже с удовольствием прогрелась! — согласилась Эстелл, чувствуя себя как выжатый лимон.

— У тебя такой вид, словно ты добилась чего-то значительного и даже можешь давать советы, — заметил Стивен, взглянув на нее.

— Боюсь, что нет. Но я действительно жила какое-то время в одной комнате с девушкой, которая изучала психологию. Один из разделов ее курса касался рекомендаций лицам, потерявшим близких. Она использовала меня в качестве подопытного кролика. Жаль, что мы не встретились с ней двумя годами раньше!

— Перед тем как ты стала работать на себя? — спросил он проницательно.

— Да, — согласилась она, вздыхая. — Мы с Джоном даже посмеялись над терминологией, используемой в учебниках, когда я рассказывала ему об этом. К тому времени я уже перестала сторониться его и мамы и проводила у них каникулы.

— Но ты обратилась к Роналду, а не к Джону, когда тебе потребовалось отцовское участие, — заметил он тихо.

Эстелл энергично замотала головой.

— Нет, Джон — просто фантастический!.. Он поступал так, как поступил бы отец, хотя одному Богу известно, как это ему удавалось после того, что пришлось вытерпеть от меня!

…После бегства из Брайтона Эстелл приехала к матери и отчиму на грани нервного срыва. Матери не оказалось дома: она повезла престарелого соседа к врачу, и дверь открыл Джон. Увидев, в каком Эстелл состоянии, он колебался только мгновение, а потом обнял ее и втащил в дом. Она рассказала ему все об Алексе; о Стивене она никогда не говорила ни одной живой душе…

— Через неделю начался последний семестр, и все, что Роналд сделал, — это принял заботу обо мне от Джона… — Она остановилась, подавив тяжелый вздох: ее вдруг осенило, что она болтает так, словно Стивен знал и то, о чем она умалчивает. — Я… я была просто счастлива, что рядом оказались два замечательных человека, в трудный момент заменившие мне отца.