Изумруды на твоей груди

Они уже не думали о том, что их могут услышать. Впрочем, охранники были поглощены собственным разговором и игрой в карты.

— Бито! Понял? — ревел Гарри.

— Ну, сегодня тебе одному везет, — добродушно отзывался любитель крыс.

— Неправда, — прошептал Джеральд, когда Кэт потихоньку убрала руку с его губ, — сегодня везет мне.

Ей так хотелось обнять его, покрыть тело Джеральда поцелуями, слушать слова любви из его уст, а потом блаженно заснуть, положив голову на его могучую грудь… Но, учитывая обстоятельства, она заставила себя ограничиться долгим-долгим поцелуем в губы. Джеральд отвечал ей, но что-то подсказывало Кэтрин, что он не всей душой предавался этому занятию. Что-то его отвлекало.

— В чем дело? — спросила она сонным шепотом, который в других обстоятельствах заставлял Джеральда сходить с ума от нежности.

— Не хотелось бы, чтоб меня застукали с голой задницей, — пробормотал он в ответ, приподнимая Кэтрин, чтобы поправить на себе одежду.

— Это верно.

Она тоже застегнула блузку и опустила юбку, насколько смогла, но разрез, сделанный Джеральдом на ее колготках, превратился в огромную дыру, которую было никак не скрыть. Прохладный воздух холодил влажную кожу. Кэтрин села рядом с Джеральдом, прислонившись спиной к мешкам, взяла его ладонь и положила себе между сдвинутыми бедрами. Теперь ей было тепло и очень, очень приятно. Она в блаженстве закрыла глаза, прижалась к его плечу и почти не думала ни об охранниках, ни о том, где сейчас находятся Уолли и Билли, и есть ли тут другие крысы… А если и думала, то мысли эти нисколько ее не беспокоили, потому что рядом был Джеральд, самый прекрасный, самый сильный и отважный мужчина на свете, с которым ничто не страшно…

Джеральд сидел, откинув голову назад. Затылком он ощущал грубую мешковину, а рукой и бедром — теплую и мягкую кожу возмутительницы его спокойствия. Джеральд боялся пошевелиться. И не только оттого, что их могут услышать. Его сердце было переполнено незнакомыми ему до этого момента чувствами.

Охранники начали партию в покер. Причем, кажется, уже не первую. Пленники сидели в своем убежище и терпеливо ждали окончания игры.

Сколько она еще будет продолжаться? И Кэтрин, и Джеральд думали об этом, но с разным настроением. Она, забыв и страх, и голод, готова была целую вечность сидеть вот так, рядом с ним. Ему же постепенно становилось жестко, холодно, и вообще хотелось оказаться где-нибудь в другом месте. «Например, в спальне у нее дома. Или у меня. Нет, лучше у нее. Там такая большая, широкая, удобная постель! С ней не сравнится моя холостяцкая койка. Надо будет перестроить второй этаж, сломать стену и расширить спальню, чтобы туда поместилась кровать побольше…» Такими мыслями Джеральд разгонял тоску, и постепенно планы его становились все более и более грандиозными. В какой-то момент, забыв все, что он говорил Кэтрин о требованиях строжайшей конспирации, которые не позволяли им видеться на его территории, он даже подумал о том, чтобы пригласить соседку к себе на ужин (свечи, бутылка хорошего французского вина), а потом… Сколько всего еще можно испытать вместе! У этой дикой женщины больше фантазии и дерзости, чем у всех авторов ее идиотского журнала, вместе взятых!

Кэтрин думала о том, как прекрасно, что в ее жизни появился Джеральд. Она думала о том, что они только что делали, и о том, как ей хотелось сделать то же самое снова, пусть не тут, а дома, в кровати… У нее дома или у него… Интересно было бы посмотреть на его кровать… Потом все куда-то поплыло, образы спальни причудливо перетекали один в другой, и Кэт заснула.

Вдруг оба вздрогнули. Что это было? Как будто хлопнула дверь. Прислушавшись, они переглянулись. Голосов охранников не было слышно. Стало быть, ушли.

Джеральд медленно отстранился от встрепенувшейся Кэтрин и высунул голову.

— Пора, — сказал он.

Кэтрин хлопала глазами, силясь понять, где она находится. Через несколько секунд картины минувшей ночи стали всплывать у нее в сознании, и она спросила себя, что это было: диковинная смесь кошмара с эротическим сном или сама ее жизнь, какой она стала теперь? Холод цемента и бурчание в желудке немедленно убедили ее в последнем. Джеральд протянул руку, помогая ей подняться.

— Господи, как я могла тут заснуть? — проговорила Кэтрин.

— Да, ты проспала, как младенец, почти сорок минут. Хорошо, что ты не храпишь.

— Они ушли?

— Делают очередной обход. Пойдем, у нас мало времени. — Он потянул ее за собой.

— Ты куда? Выход там. — Кэтрин указала рукой в сторону двери, через которую она входила на склад и через которую вышли охранники. Джеральд ответил ей взглядом, который совершенно недвусмысленно говорил: «Молчи, я лучше знаю». Вслух он, однако, ничего не сказал, а просто двинулся неслышным пружинистым шагом в противоположную сторону. Кэтрин устремилась за ним.

Оказалось, что в углу имеется еще одна дверь — очевидно, пожарный выход. Его Кэтрин раньше не замечала. Загородив собой панель кодового замка, так что Кэтрин не могла видеть его рук, Джеральд нажал на какие-то кнопки — и в следующую минуту дверь с легким щелчком отворилась. Никакой сирены, никаких мигающих лампочек сигнализации. Кэт, впрочем, почти не удивилась этому, вспомнив о том, что недавно он так же беспрепятственно проник в ее дом, где тоже была сигнализация.

Холодный бриз налетел на них, когда они, тихонько прикрыв за собой дверь (Джеральд потом еще немного поколдовал с замком снаружи), оказались на улице. Это была та сторона склада, которая выходила на задний двор. Справа располагалась пристань, и невидимая в темноте вода шлепала по причалу и по борту пришедшего из Колумбии сухогруза. Вдохнув морской воздух, Кэтрин с облегчением сказала:

— Ну, вот и выбрались. Слава Богу!

Они куда-то пошли, стараясь держаться в тени. Ей казалось, что все уже позади, а они просто гуляют. Вдвоем, ночью…

Но вскоре Кэтрин увидела прямо перед собой то, что, как оказалось, было целью их прогулки: сетчатый забор высотой метров в пять, не меньше. В этом месте наверху почему-то не было колючей проволоки. Нет, ей его никак не одолеть. Напрасно Джеральд ее сюда привел. Кэтрин снова охватила паника. Позади кишит крысами и охранниками ледяной склад, а перед ней — непреодолимая высота проволочного заграждения.

— Джеральд… — пролепетала она, надеясь, что он что-нибудь придумает. — Я… я боюсь высоты.

В ответ он только развел руками и, как ей показалось, с преступной беспечностью произнес:

— Ну что ж поделаешь?

Видя, что его спутница не двигается с места, Джеральд поторопил:

— Давай скорее. Я за тобой. — И сделал приглашающий жест рукой.

Возможно, Отважная Кэт в минуту бесстрашия и смогла бы заставить себя перелезть через такой забор. Но сейчас дело было не только в ее боязни высоты. Она ни за что не хотела признаться, что… стесняется. Да, да! Лезть через забор, когда на нее смотрят? Лезть через забор — в юбке?!

— Я не могу, — уперлась Кэтрин. — Я же тебе сказала! Я боюсь высоты…

— Ты знаешь другой способ выбраться отсюда?

— Эээ… — Она лихорадочно соображала, какие еще есть возможности. «Кидаться с причала в грязную, холодную воду и плыть в одежде? Это не стометровка в бассейне. Такое может выдержать Джеральд, но не я. Да и он, наверное, не случайно выбрал не водный маршрут. И все же: что страшнее — высота или глубина?» Агент Крафтон не дал ей погрузиться в размышления над этим мировоззренческим вопросом, а принялся подталкивать Кэтрин в направлении забора.

— Давай, давай. Не то нас засекут охранники. Они могут заглянуть сюда в любую минуту.

Это могло быть правдой, а могло быть и просто уловкой, чтобы заставить ее сдвинуться с места. Но в любом случае это не сработало. Кэтрин задрожала и припала к груди Джеральда.

— Нет, Джеральд, нет. Пойми, я не могу.

Добавив одну стотысячную грамма нежности в свой тон, он взял Кэт за плечи, заглянул ей в глаза и произнес: