Песня для любимой

Тем временем Майк внутри бокса нажал кнопку, открывающую вход, и искореженная полоска жалюзи поползла вверх. Показался блестящий капот «понтиака». Судя по состоянию, машину холили и лелеяли, покупая для ухода за ней дорогие мастики и полироли.

Майк забрался в машину — слава Богу, хоть она оказалась не заперта! — толкнул изнутри пассажирскую дверцу и кивком предложил Кэрол сесть рядом с собой. Она с расширенными от страха и одновременно от любопытства глазами наблюдала, как он ловко выдрал провода из замка зажигания и скрутил их между собой.

— Можно подумать, тебе доводилось угонять автомобили, Майк, — с сомнением в голосе произнесла Кэролин.

— Отец сам меня научил, как заводить машину без ключа, — пояснил Майк. — Он считал, что надо быть готовым к любым экстремальным ситуациям, и чем больше навыков, тем лучше… — Он осекся и тут же поправил себя: — То есть он СЧИТАЕТ. Ну что, поехали.

Развороченный вход в гараж оказался не самым опасным пунктом в их рискованном предприятии.

— Не знала, что ты водишь машину, Майк, — поделилась ошеломленная всем происходящим Кэрол и тут же спохватилась: — А права-то у тебя есть?

— Конечно, есть, — кивнул Майк и добавил: — В бумажнике.

— То есть они остались дома вместе с ним, — обреченно выдохнула его верная подруга. — Только бы копы нас не остановили…

Кэрол вспомнила рассказы Салли о том, как та драпала через забор от полицейских. Неужели они теперь в одной команде?

— Больше всего меня, знаешь, бесят эти желторотые юнцы, которым богатенькие папаши покупают крутые тачки. — Лейтенант Хэппидей жевал гамбургер, облокотившись о дверцу машины, и лениво переговаривался со своим напарником, развалившимся в водительском кресле. — Мы вот, сколько лет вкалываем, не покладая рук, и таких тачек, небось, не покупаем. А им-то за что? За какие заслуги? И возят на них своих девчонок по вечеринкам. Мне бы такую красотку, как те, что с этими пижонами ездят.

— Да ладно тебе, Барни! — усмехнулся напарник, пытаясь стряхнуть крошки от картофеля-фри со своих брюк и форменной рубашки, обтягивающей пивной живот. — Чо завидовать-то? Найди себе девчонку и катай ее на полицейской машине. Небось, всякой охота прокатиться с мигалкой, если только она не арестованная!

Оба расхохотались.

— Нет, ну все же это несправедливо, — продолжил Барни Хэппидей. — Поэтому я до них всегда докапываюсь. Дескать, откуда у тебя, мальчик, такая тачка? Сейчас проверю, а не в угоне ли она? Кстати, помнишь — пару раз оказывалось, что и в угоне. Вон, смотри, как раз едет, охламон. Девчонку катает. Щас я его!

Майк заметил, что полицейский дал ему знак остановиться, и тяжело выдохнул. Провоцировать погоню бессмысленно. Придется повиноваться. Он остановил «понтиак» у обочины, откинулся на спинку сиденья и бездумно уставился на торпедо. Все кончено.

Кэрол, помертвевшая от страха, наблюдала в зеркало заднего вида, как полицейский неторопливо, вразвалочку подходит к машине. На лице его играла ехидная усмешка — он явно наслаждался своей властью над двумя перепуганными человечками.

— Лейтенант Хэппидей, — как положено, представился он. — Ваше водительское удостоверение, пожалуйста.

— Здравствуйте, лейтенант, — устало кивнул Майк. — Меня зовут Майкл Стрейнджерс, и у меня, к сожалению, нет с собой моего водительского удостоверения.

Брови Хэппидея радостно скакнули вверх. Вот это удача!

— А существует ли оно в природе? — задал он вопрос, который считал риторическим. — И подтвердить, что это ваша машина, вы тоже, конечно, не можете!

— Это машина моего отца, — тусклым, без эмоций, голосом ответил Майк.

— Значит, взял у папы тачку, чтобы пустить пыль в глаза подружке? — захихикал Барни. — Ну-ка выйди из машины, — приказал он. — И вы, мисс.

Его напарник, который наблюдал за происходящим, придвинулся поближе на случай, если задержанные вздумают бежать.

— Встать лицом к капоту! Руки на капот! — рявкнул Хэппидей. — И без глупостей, щенок! Побежишь — стреляю.

— Смысл бежать? — хмыкнул Майк, который никогда не имел неприятностей с полицией и впредь не собирался.

— А угонять «понтиак» смысл был? — не остался в долгу Барни. — Или твой папаша в курсе, что ты с подружкой катаешься на его машине без прав в кармане?

— Я не катался, — не выдержал Майк. — Я ехал в аэропорт, чтобы узнать, живы ли мои родители!

— Ладно на жалость давить, — наставительным тоном произнес Барни. — Руки давайте.

Он защелкнул наручники на запястьях Майка и Кэрол, а потом с сомнением в голосе уточнил:

— О чем это ты толкуешь? В аэропорту теперь что — единственное в округе справочное бюро открыли?

— Авиакатастрофа в Акапулько. Вы ведь слышали об этом? — вскинула голову Кэрол.

До нее дошло, что полицейские-то должны об этом знать.

— Да, слыхали, — встрял напарник Барни. — Сегодня полдня по радио только об этом и талдычат.

— А откуда — скажите, откуда летел самолет? — с замиранием сердца спросила Кэрол.

Она видела, как напрягся Майк, под глазами которого залегли темные круги, и как выступила испарина у него на лбу, несмотря на то, что день был довольно холодным.

— Из Мадрида, — пожал плечами полицейский. — А что?

— Это точно? — боясь поверить, переспросила Кэрол. — Не американский самолет?

— Да нет, точно не наш. По радио то и дело говорят: «рейс Мадрид — Акапулько, рейс Мадрид — Акапулько»!

— Это не они, — выдохнул Майк, и из его глаз брызнули слезы облегчения. — Милая, это не их рейс!

Двое полицейских с изумлением смотрели, как задержанные плачут и смеются, молятся и целуют друг друга, пытаясь обняться, несмотря на то, что им мешают наручники.

— Джонни, ты что-нибудь понимаешь? — обескуражено спросил Барни.

— Джонни, вы — ангел, приносящий благую весть! Спасибо вам! — воскликнула Кэрол.

— Слушай, — пробормотал Джонни. — По-моему, их надо везти не в полицейский участок, а в сумасшедший дом.

Сотрудники участка, куда привезли Майка и Кэрол, придерживались того же мнения. Комиссар с удивлением взирал на молодого парня, который сложился пополам на стуле, просто умирая со смеху, и его подружку, которая уже не могла смеяться и только тихо повизгивала, как раненая болонка. Конечно же, первым делом у них взяли анализы на наркотики — но те дали отрицательный результат.

И в карманах ни малейших признаков травки — даже жаль. Зрачки не сужены. Может, у этой парочки просто такое своеобразное чувство юмора? Ну что может быть смешного в таких банальных предметах — бумажнике и связке ключей, провалившихся в дыру в подкладке и найденных у парня в куртке при обыске?

— Закончили смеяться, голубчики? — строго спросил комиссар. — А теперь давайте рассказывайте все по порядку. Сначала ты, — кивнул он в сторону Майка и приказал своим помощникам: — Девушку уведите пока. Потом сравним показания.

Майк вытер лицо рукавом и начал свой рассказ со звонка тети Шейлы.

Комиссар слушал молча, почти не перебивая. Чушь, конечно, ахинея полная. И все-таки не похоже, чтобы парень лгал… Похоже, они с подружкой и правда здорово перепугались, если наворотили столько глупостей…

Он кинул взгляд на фотографию в рамке, которая всегда стояла на рабочем столе. Его семья. Жена, детишки… Представить, что бы он почувствовал, если бы они в этот день летели в Акапулько, было страшно. Конечно, он взрослый, опытный человек и не стал бы творить подобную чепуху, но как бы он это перенес…

Машину пробили по базе данных, и фамилия владельца совпала с фамилией на водительских правах задержанного. Похоже, это и правда дело семейное.

После того, как Кэрол, всхлипывая от всего пережитого, изложила свою версию произошедшего и их с Майком показания до мелочей совпали, комиссар кивнул своему помощнику:

— Все же пригласите для них врача. Пусть он им даст что-нибудь. Вроде валиума.

Джина была в шоке. Утром ее старшая дочь, примерная девочка, как ни в чем не бывало отправилась в колледж, а вечером муж привез ее на машине из полицейского участка, сонную от успокоительных таблеток, с красными глазами и следами от наручников на запястьях.