Леди-служанка

   Однако он постарался не выдать себя, сдержанно поздоровался и молча наблюдал, как она сервирует чайный стол. Кейт осунулась и выглядела усталой, более того — несчастной. Увидев Джеймса, она очаровательно порозовела, но потом щеки ее опять стали бледными.

   Девушка вышла так же тихо, как и вошла, стараясь не смотреть на него, так как твердый взгляд леди Кауде сверлил ее. Мистер Тэйт-Бувери взял чашку и сел напротив тети.

   — Очень жаль, что возвращение домой вас утомило. Кейт тоже выглядит уставшей.

   — Да, действительно, дорога была очень утомительна: добраться до аэропорта, затем сам перелет. Ты знаешь, какие у меня нервы. Потом ожидание, пока досмотрят багаж, подадут машину, и после всего этого еще долгая дорога сюда. — И вдруг язвительно добавила: — С чего бы это Кейт уставать? Она очень крепкая девушка и способна справиться с любой работой, тем более после месяца безделья. Я очень рада, что она не злоупотребила твоей добротой в Алесунде.

   Тэйт-Бувери посмотрел на тетю так холодно, что она вздрогнула.

   — Безусловно, она не сделала бы ничего предосудительного, — сказала она. — Кейт — очень сдержанная молодая особа. — И, опасаясь вызвать недовольство племянника, поспешно добавила: — Может быть, ты останешься поужинать, Джеймс?

   У Джеймса были совсем другие планы, поэтому он отказался. Он порекомендовал тете делать побольше физических упражнений, вышел из дома и, обогнув его, подошел к боковой двери.

   Кейт сидела за столом и вспоминала сегодняшнюю встречу с Джеймсом.

   Приезд Тэйта-Бувери вызвал у Кейт легкий шок, но на удивление приятный. Ей очень хотелось броситься к нему на шею и поделиться всеми своими бедами, но она постаралась сдержать себя, спокойно поставила поднос и ответила на его приветствие с обычной сдержанностью. И тут Кейт почувствовала, что, должно быть, любит его сильнее, чем ей казалось.

   Она грустно разговаривала с Горацием, уютно устроившимся у плиты:

   — Как было бы хорошо иметь плечо, к которому можно прислониться и поплакаться.

   — Я не знаю, о каком плече вы говорите, — сказал Джеймс, входя, — но могу предложить свое.

   Кейт обернулась и посмотрела на него.

   — Нехорошо так тихо подкрадываться. Это действует на нервы. — Кейт сильно побледнела.

   — Я вас испугал? Простите. А теперь скажите, что случилось. И, пожалуйста, давайте не будем терять время на пустяки: ни у вас, ни у меня его нет.

   — Я не намерена... — начала она и вдруг осеклась, встретив его взгляд. И уже без запинки продолжила: — В четверг я ездила в Сэйм за продуктами. С собой у меня были сто фунтов, с которыми я собиралась пойти в банк. На меня напали какие-то парни и утащили сумку с деньгами, — Кейт попыталась улыбнуться, — поэтому я немного расстроена.

   Джеймс ласково взял руку Кейт, лежавшую на столе:

   — Моя бедная Кейт! Какая неприятная история. Надеюсь, вы обратились в полицию?

   — Да. Они сказали, что сделают все возможное, но, видите ли, не нашлось ни одного свидетеля. На противоположной стороне улицы, правда, были прохожие, но, как всегда никто ничего не видел.

   — Вы рассказали об этом тете?

   Кейт попыталась отдернуть руку, но Джеймс удержал ее.

   — Нет. Какой смысл?

   — А миссис Кросби?

   — Завтра у меня выходной. Тогда и расскажу.

   — И что вы намерены делать?

   — Конечно, начинать все сначала. Я надеялась очень скоро уехать отсюда, но теперь придется остаться по крайней мере до конца года. — Голос у нее задрожал, но она постаралась сдержать себя и добавила: — В конце концов, это не так уж долго.

   Тэйт-Бувери встал, обошел вокруг стола, мягко поднял ее со стула и взял за обе руки. Он сделал это так, как поступил бы брат или дядюшка, — участливо и ободряюще.

   Вот что требовалось Кейт — то самое плечо, на котором можно выплакаться, что она и сделала. Она немного поплакала, затем громко всхлипнула и пробормотала:

   — О, простите, пожалуйста. Теперь мне гораздо легче.

   Джеймс протянул ей свой носовой платок.

   — Высморкайтесь как следует. Во сколько вы освободитесь завтра?

   — Обычно я ухожу после девяти, если в последнюю минуту леди Кауде не потребует что-нибудь.

   — Я подъеду к половине десятого, чтобы отвезти вас домой. Если миссис Кросби расстроится, я могу пригодиться, и, возможно, при мне вам будет легче обо всем ей рассказать.

   — Хорошо. — Кейт вытерла лицо и снова высморкалась. — Это так мило с вашей стороны. Вы сегодня остаетесь ночевать? Значит, надо приготовить вам постель...

   — Нет, сейчас я уезжаю домой. — Он улыбнулся доброй и, как он надеялся, братской улыбкой. — Завтра утром буду здесь. И мы вместе подумаем, как успокоить вашу мать. А теперь не волнуйтесь. Что-нибудь придумаем...

   — Что придумаем?

   — Ну, понимаете, есть кое-какие соображения на этот счет, вам пока не следует об этом знать. Сюрприз есть сюрприз. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Пора ехать. Увидимся утром. И еще — спите спокойно.

   Кейт кивнула.

   — Постараюсь. Благодарю вас, мистер Тэйт-Бувери, вы так добры. — Она улыбнулась. — Нет ничего лучше, чем выплакаться на чьем-то плече. Спасибо вам.

   Когда он уехал, Кейт еще немного посидела за столом, размышляя о его словах. Джеймс не предложил никакого решения, не сделал никаких обнадеживающих предложений, и, несмотря на это, она чувствовала уверенность в своем будущем. А сообщить матери плохие новости при нем, безусловно, будет гораздо проще.

   Он поцеловал ее. Легкий братский поцелуй, который заставил ее почувствовать... Она подыскивала правильное слово, но не нашла его.

   Кейт встала и начала готовить обед для леди Кауде. Затем налила себе чашечку чая, накормила Горация и стала дожидаться звонка хозяйки, возвещающего о ее желании обедать.

   Утро было чудесное. Кейт удалось хорошо выспаться. Как жаль, что лучшее платье испорчено в туннеле, думала она, надевая простенькое, из хлопка. Когда-то это было платье красивого голубого цвета, но от частой стирки оно поблекло. Застегивая пояс, Кейт мечтательно подумала: хорошо бы надеть что-нибудь модное и красивое. Но тут же решительно сказала себе:

   — Не глупи. Мистер Тэйт-Бувери даже не заметит, во что ты одета.

   Однако Джеймс заметил. Он разглядел все, до последней пуговицы. Джеймс наблюдал за Кейт, когда она вышла из двери и направилась к его машине. Солнце сверкало в ее роскошных волосах. А сама она застенчиво улыбалась, испытывая неловкость из-за своих слез накануне.

   Джеймс поздоровался с Кейт, помог ей сесть в машину, и они тронулись в путь.

   — Ваша мама не будет возражать против присутствия Принца?

   — Нет, конечно же, нет. Он такой славный. — Она обернулась: Принц сидел на заднем сиденье и смотрел на нее, свесив язык.

   — Вы выспались?

   — Да-да. Простите, я так глупо вела себя вчера. — Она мельком взглянула на его строгий профиль. — Пожалуйста, забудьте об этом.

   Джеймс не успел ничего ответить, так как они уже подъехали к дому. Он вышел из машины, открыл дверцу для Кейт и выпустил Принца. Миссис Кросби встречала их в дверях.

   — Какой приятный сюрприз! Здравствуй, дорогая! Как я рада снова видеть вас, мистер Тэйт-Бувери. Надеюсь, вы не торопитесь? Кофе уже готов. Мы можем выпить его в саду. — С сияющей улыбкой она посмотрела на них обоих и погладила Принца. — Так вы остаетесь?

   — С удовольствием. Вы не возражаете против Принца?

   — Конечно, нет. Дадим ему печенья и воды. — Она повернулась к Кейт: — Идите в сад, а я принесу кофе...

   Джеймс сам принес поднос с кофе, а Кейт — маленькие «королевские» пирожные, которые испекла миссис Кросби. Кейт все время без передышки болтала о Норвегии, стараясь не делать длительных пауз, чтобы не дать возможности миссис Кросби спросить о поездке в Сэйм.

   Наконец той удалось все же вставить слово. Она не хотела при госте прямо задавать вопрос, поэтому дипломатично спросила: