Нежнее облаков

   Я неуверенно кивнула, я еще не приняла решение и не могла ничего обещать.

   Дома я умылась и какое-то время изучала свое покрасневшее от рыданий лицо. Тимур еще не пришел. Интересно, насколько сильным этот стресс был для ребенка? Как я помнила из уроков биологии, наиболее важным этапом в формировании плода была первая декада - как раз время наисильнейших переживаний и истерик, в которых я пребывала. Многие девушки заранее готовятся к этому процессу и очищают свой организм. Я же первый месяц и вовсе ни о чем не подозревала и продолжала вести разгульный образ жизни. И пока я не пришла к окончательному решению, я не собиралась что-то менять.

   Я открыла форточку и закурила на кухне. Тимур щелкнул дверным замком, помыл руки в ванной и прошел в комнату к дивану и телевизору. Он уже давно не ужинал дома, потому что я ничего не готовила. Где он ел, меня никогда не заботило. Иногда я видела следы кулинарии на нашей кухне, а иногда его ужины оставались для меня загадкой.

   Я прошла в комнату и села в кресло напротив Тимура. Сначала он делал вид, что не замечает моего пристального взгляда, а затем все же его глаза стали бегать.

  - Я беременна, - наконец, сказала я.

   Тимур остановил свой взгляд на мне.

  - Два месяца.

   На его лице за мгновение пробежала буря эмоций, и наконец брови приподнялись, глаза раскрылись шире, и уголки рта чуть дрогнули то ли от улыбки, то ли от напряжения.

  - Беременна? - не веря, переспросил он. - У нас будет ребенок? - Тимур не смело улыбнулся.

   Мои глаза округлились. Я откровенно была удивлена его реакцией. Я ожидала всего что угодно, но не улыбки и огонька во взгляде.

  - Ты серьезно? - Тимур подошел к креслу и присел передо мной на колени. - У нас будет маленький?

  - Я не знаю, - из моих глаз хлынули слезы. - Я не готова, я не хотела.

  - Это прекрасно, - он обнял меня. - Мы будем родителями, - Тимур глупо улыбался, а я рыдала в его воротник.

  - Я хотела сделать аборт...

  - Глупая, почему ты раньше не сказала? - он гладил меня по волосам.

   Я была шокирована и тронута поведением Тимура. В этот момент он казался мужем счастливого брака. После того, что я ему устраивала... Я растерялась и не понимала, как вести себя дальше.

  - А уже известно кто - мальчик или девочка? - воодушевленно спросил он.

   Я тряхнула головой, заглатывая слезы.

  - Еще рано, я об этом даже не думала...

  - Да какая разница, кто бы ни был, он наш, - Тимур поцеловал меня в мокрую щеку.

  - Ты действительно хочешь этого ребенка? - я немного отстранилась, чтобы увидеть его глаза.

  - Очень! Я уже безумно люблю его!

  - Ты сумасшедший... - я поцеловала Тимура в ответ.

   Я не понимала, что произошло, но после работы я сразу шла домой и ждала Тимура с готовым ужином. А он приходил непривычно голодным и одаривал меня необычайной заботой. Мы стали вести семейную жизнь, к всеобщему, а скорее даже к моему удивлению. Мы начали вместе выходить в свет и посещать различные мероприятия, ходили в гости к его друзьям и к моей Катюхе. Мы больше не ссорились и как молодожены ухаживали друг за другом. Даже Валерка поверил в наши наладившиеся отношения, хотя с огромной неохотой, и, казалось, заставил поверить в них Полю - она перестала подкалывать меня по каждому поводу и поливать грязью. Мы с Тимуром стали образцовой семейной парой.

   У меня было весьма туманное восприятие реальности. Неожиданная забота и нежность мужа... У меня действительно был муж, и я ощущала его реальное присутствие, а не отголосок названия. Вокруг все улыбались - слишком слащаво и позитивно, будто моя жизнь неожиданно превратилась в добрую сказку. Мною управляли какие-то семейные инстинкты и стандарты, наверное, заложенные в каждой девочке с воспитанием. Мир вдруг стал идеальным.

   Но я не ощущала в нем себя настоящую. Исполняя роль идеальной жены на полном автомате, я была сосредоточена на маленьком мире внутри себя. Я остро осознала репродуктивное назначение женщины и с трепетом наблюдала за изменениями своего организма. Нестабильное самочувствие теперь казалось мне прекрасным состоянием. Бросить курить полностью я не смогла, периодически я чувствовала потребность в сигарете и делала это тайком от Тимура, но все прочие пагубные привычки ушли без следа, и даже не оставили тяги к ним вернуться.

   Мои студенты почувствовали мою слабинку, и особо уверенные в себе просили досрочных "автоматов" перед очередной зимней сессией. Я позволила им воспользоваться своей добротой и состоянием умиротворения и отправила некоторых из них на праздники с готовыми оценками.

   Этот новый год должен был стать самым семейным в нашей недолгой супружеской жизни. Муж, жена и будущий ребенок, пол которого я пока не узнавала.

   Я продолжала готовиться к идеальному празднику в туманной реальности. Но во всей этой идеальности я чувствовала растущее напряжение, как снежный ком, постепенно катившийся и набиравший свои объемы. Я пока не могла объяснить, но новая жизнь доставляла мне дискомфорт. Все, чего я хотела, - был ребенок, а к чему мне остальное, я пока не могла осознать. В воздухе висела какая-то недосказанность...

   За пять дней до нового года у меня вдруг поднялась температура. Я усиленно принялась сбивать ее народными средствами, и, казалось, через два дня все нормализовалось. Но потом у меня открылось кровотечение. Я обнаружила это на работе, и заботливая заведующая кафедрой вызвала скорую. Низ живота неприятно тянуло и покалывало, я с ужасом наблюдала за вытекавшей кровью и лихорадочно соображала, как это повлияет на ребенка. Тимур примчался ко мне в больницу.

  - Что случилось? - он вошел в палату, и я вдруг почувствовала неприязнь к этому человеку. Он обеспокоенно взял меня за руку, но я убрала руку под одеяло. Мне вдруг стала комичной его забота. - Алина, что произошло? - повторил Тимур.

  - Спроси у врачей, - я отвернулась к стенке.

   Я пока сама ничего не знала. У меня взяли анализы и обещали еще раз осмотреть чуть позже, но однозначно прописали покой, и я не хотела никаких посетителей.

  - Милая, держись, я скоро вернусь, - он чмокнул меня в щеку. Мне стало противно.

   Я вдруг осознала, что Тимур сильно раздражает меня. Я не хотела его видеть, во мне проснулись прежние чувства отвращения и неуважения. Туман как будто рассеялся, и идеальный мир казался глупым и нелепым. Как снежный ком, наконец, сформировался и остановился, начиная разваливаться. Я самой себе показалась дурой, принявшей чужую игру. Меня в ней не было, я будто на время где-то уснула, а та кукла, которая жила, пыталась занять мое место. Мне стало противно от себя самой. Я по-прежнему ненавидела Тимура и не могла понять, как я прожила с ним эти полтора месяца.

   Я попросила врачей не пускать ко мне никого. А утром вынесли мой вердикт: ребенка больше нет. У меня нашли две скрытые инфекции, которые убили плод - результат моей активной половой жизни с различными партнерами. Я никогда не проверялась на глубокие и серьезные болезни, а привычные распространенные инфекции лечила на ходу. Я никогда не уделяла внимание своему здоровью, мне это было ни к чему, я не ценила жизнь.

   Я молча собрала вещи и сама ушла из больницы. Тимур названивал мне на мобильный, но я не брала. Я пришла домой и закурила. Я дымила сигарету за сигаретой. Я чувствовала себя убитой, как и мой ребенок.

  - Почему ты не берешь трубку? - крикнул он из прихожей, войдя в квартиру. - Зачем уехала из больницы и не подождала меня? Я разговаривал с врачом, - Тимур показался в комнате.

   Я молча посмотрела на него.

  - Опять ты куришь, прекрати, - он сделал два шага ко мне, намереваясь отобрать сигарету.

  - Не трогай, - жестко ответила я. - Сама знаю, что делаю.

  - Послушай, я понимаю, это тяжелая потеря. Нам обоим сейчас нелегко, наш ребенок...

  - Да хватит, - грубо прервала я. - Хватит, поиграли в семью и закончили. Кого мы обманывали? Перед кем весь этот спектакль? Откуда вдруг любовь и понимание?! Нет ничего и не было.