Между завтра и вчера (Ванильный вкус поцелуя)

— Я слушаю тебя очень внимательно, — все еще пребывая в несерьезно-приподнятом расположении духа, произнес Райан.

— Я тщательно обдумала твое вчерашнее предложение и решила, что должна ответить тебе отказом. У нас не может быть совместного будущего, — старательно держа в узде свои эмоции, проговорила Дженифер.

— Что? — Лицо Райана вытянулось.

— Все, что между нами произошло вчера, было довольно мило, — протараторила Дженифер, сознавая, что говорит совсем не те слова, которые намеревалась сказать.

— Довольно мило?! — прогремел Райан, в секунду становясь мрачнее тучи.

— То есть… Я имею в виду… Наверное, я неудачно выразилась, — спотыкаясь, пролепетала Дженифер. — Мне очень понравилась наша вчерашняя ночь, Райан, — продолжила она, собравшись с мыслями, — но мы поступили весьма неразумно.

— Неразумно?

Райан побледнел от ярости и некоторое время молча буравил Дженифер взглядом. Потом медленно заговорил:

— Разумным называют решение купить телевизор, запустить новую производственную линию, построить дом, черт возьми! Но назвать разумным или неразумным занятие любовью! Прости, Джен, это не укладывается в моей голове! Я всегда считал и буду считать, что секс относится к сфере чувственных удовольствий и никоим образом не связан с расчетами.

— Ладно, ладно, я согласна, что для выражения своей мысли опять подобрала неверное слово! — воскликнула Дженифер. — Я хотела сказать, что, занимаясь сексом, мы поступаем… Не мудро. Да, не мудро.

Райан продолжительно на нее посмотрел и неожиданно затрясся всем телом, заливаясь смехом.

В первое мгновение губы Дженифер тоже невольно расползлись в улыбке — настолько заразительно и громко он хохотал. Но она быстро взяла себя в руки и, подбоченившись, выкрикнула, пытаясь перекрыть его смех:

— Я серьезно с тобой разговариваю!

— Неужели? — спросил Райан, успокаиваясь.

— Да! Я считаю, что нам никогда не удастся вычеркнуть из памяти восемь лет, в течение которых мы ни разу не побеседовали друг с другом даже по телефону, не поздравили друг друга ни с единым праздником, не написали друг другу и пары строк.

— Что же ты предлагаешь? — опять мрачнея, спросил Райан.

— В том-то и дело, что ничего! Нам не стоит возобновлять этот роман. Если бы мы еще жили не на столь огромном расстоянии, то, может, шаг за шагом и пришли бы к чему-то серьезному.

— И разумному, — поддразнил Райан.

— И разумному! — подтвердила Дженифер, защищаясь. — Хоть тебя и раздражает это слово, вести себя разумно еще никому не мешало!

— Да, Джен, ты абсолютно права, — издевательски торжественным тоном произнес он.

— Так для нас обоих будет лучше: разойдемся, пока не зашли слишком далеко!

— Правильно! — поддакнул он, абсолютно не понимая, о чем речь.

— В нашем возрасте смешно во второй раз наступать на одни и те же грабли!

— Верно!

— Нам давно пора научиться не повторять собственные ошибки, а извлекать из них урок!

— Полностью с тобой согласен!

— Вот и прекрасно! — Дженифер перевела дух и уставилась в пол. — Тогда давай подведем под прошлым черту и расстанемся друзьями.

— Думаешь, это у нас получится? — спросил Райан, глядя на нее настолько бесстрастно, что, посмотрев ему в глаза, она не поняла, что он испытывает. — Кого ты пытаешься обмануть, Джен, меня или себя?

— Не обмануть, а убедить, и, естественно, тебя!

— Скажи на милость: зачем ты пришла сюда сегодня? — Он чуть наклонился вперед, как будто хотел лучше видеть выражение ее глаз. — Я ведь сказал вчера: теперь все зависит только от тебя. Если бы сегодня ты просто не явилась, я без объяснений понял бы, какое ты приняла решение.

— Я подумала, что должна по-человечески поговорить с тобой, — пробормотала Дженифер, нервно сжимая и разжимая пальцы.

— Поговорила? Отлично! — Он взял ее за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и бесцеремонно вывел во двор. — Желаю счастья!

Чувствуя себя побежденной, а не победительницей, Дженифер сделала несколько шагов по направлению к калитке и остановилась посреди дорожки как вкопанная, не смея оглядываться назад и не в состоянии продолжать путь.

— В чем дело, Джен? — послышался у нее из-за спины голос Райана.

Она медленно повернула голову. Он стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку, засунув большие пальцы рук под пояс брюк.

— Я не могу, не могу уйти отсюда, черт побери! — жалостливо пробормотала Дженифер.

…Во второй половине следующего дня к Ховардам пожаловала Изабелла. Пройдя к столу во дворе и грациозным движением изящной руки поставив на него корзину с гроздьями крупного белого винограда, она повернулась к Дженифер, только что вернувшейся с Эл с пляжа, и сообщила:

— Я бы хотела побеседовать с тобой с глазу на глаз. Может, пройдем вон туда? — Она кивком указала на покрытую зеленой краской низкую скамеечку, проглядывавшую сквозь стволы деревьев из глубины сада, и, не дожидаясь ответа, направилась к ней.

Ее идеально обработанные ногти на обутых в открытые босоножки ногах покрывал такой же, как на ногтях рук, перламутровый лак, ее пятки были нежными и гладкими, как у ребенка. Следуя за ней по саду, Дженифер рассматривала ее идеально уложенные блестящие рыжие волосы, ее насыщенно-малинового цвета платье с соблазнительным овальным вырезом на спине и ругала себя. За то, что, накупавшись с Эл, столь небрежно завязала свои локоны в хвост, и за то, что нарядилась сегодня в блекло-сиреневое простенькое платьице на пуговицах спереди.

Изабелла уселась на скамейку и посмотрела прямо в глаза Дженифер, оставшейся стоять и чувствовавшей себя серой мышкой.

— Вы с Райаном встречаетесь, верно? — без предисловий начала она.

— Можно сказать, — сильно смутившись, ответила Дженифер.

— Он тебе нравится?

Не видя смысла в отрицании очевидного, Дженифер кивнула.

— Ты ведь не хочешь заставить его страдать?

— Естественно… А почему ты спрашиваешь у меня об этом? — предчувствуя что-то страшное, спросила Дженифер.

— Он сказал мне, что на выходные вы собрались вдвоем съездить к нему домой и что вернетесь не раньше понедельника, — игнорируя ее вопрос, произнесла Изабелла.

— Правильно, — ответила Дженифер и, чересчур напуганная странным поведением соседки, забыла о своем смущении. — Скажи мне, в чем дело, Изабелла. К чему ты клонишь? Пришла сюда, потому что приревновала его ко мне?

Аккуратно накрашенные перламутровой помадой губы Изабеллы растянулись в печальной улыбке.

— Даже не знаю, что тебе ответить, Дженифер. Если быть предельно искренней, признаюсь: я действительно ревную к тебе Райана и завидую твоей молодости. Мне уже сорок семь, мое время ушло.

Она задумчиво помолчала и продолжила:

— Но пришла я к тебе вовсе не из-за ревности. Я знаю Райана с самого детства и люблю его как надежного друга и исключительно порядочного человека. Он не заслуживает, чтобы его дурачили.

У Дженифер потемнело в глазах. Безумный страх, все это время лишь щекотавший ее сердце, теперь сжал его цепкой холодной хваткой.

Изабелла, не добавляя больше ни слова, опустила руку в большой накладной карман сбоку на платье, извлекла оттуда конверт и протянула Дженифер.

Та недоуменно взглянула на нее, рассмотрела конверт, ничем особенным не отличавшийся, раскрыла его, достала пожелтевшую от времени фотографию. И чуть не вскрикнула от ужаса и неожиданности, увидев на ней изображение полуторагодовалой Элис.

Да, да, девочка со снимка смотрела на нее точно такими же, как у Эл, миндалевидными глазами. На ее пухлых щечках тоже играли ямочки, а губки напоминали бантик — именно так в том возрасте обожала их складывать Эл. Только этот ребенок был наряжен в странную юбку в складочку, блузку, каких давным-давно дети не носили, и чепец, отделанный кружевом. Если бы не старомодная одежда и не желтизна карточки, Дженифер ни секунды не усомнилась бы, что видит на ней свою дочь.

Ей показалось, вся кроль незаметно вытекла из нее.