Твои зеленые глаза

– Я не ненавижу, я презираю тебя, – холодно ответила Софи.

Он ничего не ответил, только сжал пальцы так, что побелели костяшки. Затем указал на пакеты с покупками, с которых уже натекла лужа.

– Продукты могут испортиться. Надо убрать их.

И это все, что он может мне сказать, с горечью подумала Софи. Я едва способна думать, глядя на него, а его беспокоят продукты! Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Самое ужасное, что теперь до скончания своих дней, деля постель с мужчиной, она будет вспоминать ту ночь! А Филипп ведет себя так, будто он всего лишь невинная жертва обстоятельств. Он что, считает, она будет делать вид, что ничего не случилось?

– Надеюсь, ты ненадолго и они не успеют испортиться.

Филипп заметил, что Софи дрожит, а ее кожа покрылась мурашками.

– Может, тебе лучше надеть что-нибудь потеплее, – предложил он, впрочем сильно сомневаясь, что она последует его совету.

Софи с недоумением посмотрела на него и увидела, что Филипп не может отвести взгляда от ее груди. Так и есть, тонкий халат распахнулся, а под ним на ней ничего не было!

Софи поспешно стянула халат у горла. Более глупый жест и придумать было сложно!

– Твоя забота о моем здоровье... – начала она хрипло.

– На самом деле я больше обеспокоен своим состоянием, – ответил Филипп, неожиданно широко улыбаясь. – Это очень провокационное зрелище.

– Я просто забыла, как одета, – принялась оправдываться она.

– Увидев меня, напрочь забыла обо всем остальном?

Не вступай с ним в словесную пикировку, предупредила себя Софи. Наверняка проиграешь. Слишком зыбкой была почва под ее ногами.

– Повторяю, Филипп, если тебе есть что сказать – говори.

– Я так понял, по словам твоей сестры, что работы ты пока не нашла?

Розалин обсуждала с ним ее проблемы?! О чем только сестра думала? Вероятно, не думала совсем! Ну и как много она успела ему рассказать?

– Ну почему же... у меня есть несколько вариантов. – Пора впадать в панику или подождать?

Филипп с раздражением окинул тоненькую фигурку, стоящую перед ним. По-прежнему судорожно сжимая рукой ворот халата, Софи старалась унять дрожь, но явно не собиралась одеваться, просто потому, что он это предложил.

– Предпочел бы разговаривать с тобой там, где у меня больше возможностей уберечь голову, – сказал он, в очередной раз уворачиваясь от низко висящего светильника, и направился обратно в гостиную.

Софи бросилась в спальню и натянула на себя первые попавшиеся джинсы и водолазку, которая, как назло, вызывающе обтягивала ее высокую грудь. Когда она вошла в гостиную, Филипп стоял у окна и смотрел на улицу, но обернулся, услышав шаги. Его взгляд оценивающе скользнул по плавным изгибам ее фигуры.

– Мне кажется, ты забыла надеть лифчик. Можно было и не спешить, я не тороплюсь... Или это сделано сознательно? – ухмыльнулся Филипп.

Это было вопросом гордости – не отреагировать на его колкость. Это было вопросом самосохранения – не посмотреть в его темные блестящие глаза.

– Как говорят: гордитесь тем, что имеете.

Вспышка восхищения во взгляде Филиппа в ответ на ее слова принесла Софи некоторое удовлетворение.

– Ты имеешь в виду секс? – Похоже, он не собирался сдаваться.

– Это ты думаешь только о сексе! – сердито бросила Софи.

Улыбка Филиппа погасла.

– Но ведь между нами был только секс.

Несмотря на то что это были практически ее слова, они задели Софи, когда прозвучали из уст этого человека. Но с другой стороны, они... и возбудили ее.

Ради справедливости следовало заметить, что она никогда и не рассчитывала, что Филипп Маршан действительно испытывает по отношению к ней какие-то чувства, что он готов заботиться о ней... Она была всего лишь женщиной, которой он хотел добиться, – что и сделал...

– Или ты спешила вернуться в гостиную, потому что боялась оставить меня надолго наедине с фамильным серебром? – услышала она голос Филиппа.

Можно подумать, оно было у Розалин!

Единственной ценной вещью, которая находилась в квартире, была потрясающей красоты фарфоровая чашка, унаследованная от бабушки и стоящая обычно на каминной полке. Сестра тряслась над ней, и мало кому посчастливилось пить из этого раритета. И вот теперь эта чашка стояла перед Филиппом на кофейном столике.

А ей-то казалось невозможным, чтобы Розалин вообще пригласила Филиппа войти. Но мало того, что его впустили, к нему отнеслись как к особо важной персоне! Он умеет произвести впечатление, горько подумала Софи. Не хватает еще приревновать его к собственной любимой сестре!

– Не возражаешь? – спросил Филипп, подходя к камину и собираясь его зажечь.

– А это имеет значение, возражаю я или нет?

– Я только что вернулся из Испании, и теперь мне все время кажется, что здесь холодно.

– Подновлял загар? – Эта колкость напомнила ей, что, к сожалению, все тело Филиппа было золотистого оттенка. С помощью солнца такого эффекта не достичь.

– Дела, – коротко ответил он. – Неожиданная возможность...

– Можешь дальше не продолжать, – остановила его она. – Для меня уже не секрет, что ты не в состоянии устоять, когда тебе предоставляется возможность.

– Похоже, ты не можешь не ехидничать?

– Я тебя сюда не приглашала, – напомнила Софи. – Почему ты здесь? Ты получил, что хотел: Люк в безопасности...

– Я не имею никакого отношения к тому, что между ними произошло.

– От Розалин я этого не услышала, – возразила она с негодованием.

– Возможно, – ответил Филипп. – Но она ушла задолго до того, как я добрался до отеля.

Он обнаружил там племянника полностью в расстроенных чувствах. Тот одновременно хвалил себя за то, что поступил правильно, и пребывал в отчаянии оттого, что лишился единственного шанса обрести настоящее счастье. Филипп, который никогда не видел Люка в таком состоянии, просто сидел рядом и слушал его бессвязную речь... А что еще он мог сделать? К утру молодой человек был по-прежнему удручен, но более спокоен.

– Что мне делать? – спросил он Филиппа.

Ну почему Люк задает этот вопрос теперь, когда у него совсем не такой ответ, какой был бы несколько часов назад?

– Я не могу сказать тебе этого, Люк. Что делать, должен решить ты сам.

Неужели племянник действительно слишком полагается на его мнение? Неужели он, Филипп Маршан, непогрешим?

Действительно, никогда раньше Филипп не сомневался в своей правоте. И ни от кого не слышал критики в свой адрес... За исключением этой зеленоглазой колдуньи. Но если она так хорошо разбирается в людях, то что же не разглядела нутра Карла Коллахена!

– Но как ты думаешь, я правильно поступил? – упорствовал Люк. – Вот ты, например, ты ведь никогда не сделал бы предложения женщине, которую знаешь всего лишь несколько недель! – Он даже рассмеялся над абсурдностью подобной идеи, не обратив внимания, насколько дядя был поражен его словами. – Нельзя строить будущее, основываясь лишь на физическом влечении.

– Послушай, Люк, может, ты дашь себе какое-то время на размышления?

– Здесь не о чем думать...

Софи помнила их предыдущую беседу.

– Но если бы Розалин оказалась там, ты бы сделал все, что в твоих силах, чтобы развести их, разве нет?

– Ты так думаешь? – Филипп, казалось, был искренне огорчен ее предположением.

– Я это знаю! – сердито выпалила она.

– Твоя сестра, похоже, воспринимает ситуацию более философски, чем ты.

Философски! Нет, его самоуверенность переходит все границы!

– То-то она плачет все ночи напролет!

Зря она это сказала. Но, по крайней мере, получила удовольствие, увидев, как помрачнел Филипп. Такого он явно не ожидал.

– Ты уверена? – Розалин, с которой он разговаривал час назад, поразила его своим трезвым подходом к расставанию с Люком.

– Я никогда еще не видела сестру более несчастной, – заявила Софи.

– Но мне она сказала, что считает, что так будет лучше для них обоих. В конечном счете...