Любовный треугольник

— Как ты меня напугал! — сердито закричала она. — Разве так можно? Бен, почему ты не написал, не позвонил?

— Да как-то в голову не пришло, — растерянно пробормотал он, проходя в прихожую и скидывая с плеч огромный рюкзак. Выглядел он неважно — усталый, подавленный.

Придя в себя, Энн бросилась к Бену и обняла его. Он поцеловал ее в щеку. От старой штормовки исходил хорошо знакомый запах костра — запах дальних походов и нелегких восхождений. Энн уже много месяцев не видела Бена.

— Только сегодня вернулся из Канады, — сообщил он. — Совсем одичал. Мне надо столько всего тебе сказать, но с этим можно и не спешить. У тебя найдется что-нибудь поесть?

Энн просто не знала, что сказать.

— Проходи, прими душ, — наконец вымолвила она. — А я пока пошарю в холодильнике.

Первым ее побуждением было позвонить Стэну. Ей отчаянно требовалась помощь. Только-только начала думать, что избавилась от призрака Бернарда, — и вот вам, пожалуйста. Его брат принес с собой воспоминания о том, что так хотелось забыть. И Энн почти сумела это сделать. Но Бен — Бен явно ничего не забыл.

Вытащив из холодильника пиццу, она сунула ее духовку, а сама присела подумать. Следовало признать досадную правду: она не хочет, чтобы Бен оставался здесь. Но не гнать же его!

Все друзья и знакомые Бернарда так жили. Постоянно возникал кто-то, кто оказывался тут проездом, кого требовалось приютить на ночь, постелить кровать — а точнее, разгрести место для спального мешка. Всех их связывали узы братства. Сколько раз и она сама вот так же ночевала на полу в чужих домах.

Бен тоже учился на врача и даже получил диплом, но никогда по-настоящему не занимался своей профессией. Работал где-нибудь несколько месяцев, чтобы накопить денег, а потом отправлялся на край света и возвращался, лишь истратив все до последнего. Он всегда объявлялся вот так, неожиданно, и спал в гостевой спальне, где теперь хранился всякий ненужный хлам. Похоже, он даже не подозревал, что ситуация может измениться. И как ему об этом сказать?

Однако когда Бен вышел из ванной и уселся напротив нее за стол, Энн невольно смягчилась. Брат Бернарда сильно похудел, осунулся, на виске появился новый шрам. Раньше он много смеялся, но сегодня был серьезен и задумчив. Энн налила ему пива.

— Поживу тут пару недель, огляжусь, потом подыщу себе какую-нибудь работенку, — сообщил Бен. — А то я порядком поиздержался. Но на этот раз я решил побыть в Нью-Йорке подольше. Хватит с меня странствий.

— Откуда у тебя этот шрам? — спросила Энн.

Бен засмеялся, залпом осушая стакан.

— А еще пива нет? Я сорвался с той самой скалы, где погиб Бернард. Решил, что ради него обязан покорить эту вершину. Но это оказалось труднее, чем я думал. Провалялся потом в больнице пару месяцев.

За что мне все это? — вздохнула Энн. Я по горло сыта самодовольными парнями, которым лишь бы преодолевать трудности и вести вечный бой с природой. Я начала новую жизнь. И почему только он так похож на Бернарда? Ведь Бернард мертв! Бен словно прочел ее мысли.

— Там отличный подъем, — сообщил он, как будто для Энн это имело хоть какое-то значение. — Берни хотел покорить его в одиночку — ты же его знаешь. Короче, он упал. Когда я спустился к нему, ничего поделать было уже нельзя, но он был еще жив и думал о тебе. Взял с меня обещание приглядеть за тобой. Поэтому я здесь.

Из глаз Энн хлынули слезы. Она знала, что Бен говорит правду, чистую правду.

— Ну почему, почему ты ничего не написал мне, почему не рассказал раньше, — всхлипывая, вымолвила дна. — Я так ждала письма.

— Не люблю писать. — Бен поднялся и зевнул. — Пожалуй, пойду лягу. Завтра ты работаешь, так что обо мне можешь не беспокоиться. Я не пропаду. А вечером поведу тебя куда-нибудь поужинать. Помнишь тот ресторанчик, куда мы бывало ходили? Там еще такой острый карри.

Энн помнила этот ресторанчик. И терпеть его не могла.

— Не вижу ни малейшего смысла в карри, где, кроме перца, ничего другого уже не чувствуешь, — заявила она.

Бен проигнорировал язвительную реплику.

— Сто лет не ел по-настоящему острого карри.

И тут Энн вспомнила.

— Кстати, завтра все равно ничего не выйдет. У меня уже назначена встреча.

Стэн приглашал ее перекусить в их любимом баре, и она с нетерпением ждала свидания.

— С кем это ты отправляешься? Неужели он для тебя значит больше, чем я? — искренне возмутился Бен.

Энн даже удивилась — так резко и сердито звучал его голос. Она уже собиралась сказать, что не его это дело, но удержалась. В конце-то концов, они такие старые друзья.

— Один мой сослуживец, — отделалась Энн отговоркой. — Надо поговорить о работе.

— Ну так отшей его. Скажи, что о работе разговаривают в рабочее время. — Внезапно голос Бена подобрел. Брат Бернарда наклонился и поцеловал ее в щеку. — Спокойной ночи, Энн. Так здорово снова увидеть тебя. Не волнуйся, теперь у нас все пойдет по-старому. Уж я позабочусь.

Он ушел. А Энн осталась сидеть в кухне. Из коридора послышался звук открываемой двери. Это Бен собирался устроиться на ночь в гостевой спальне, ныне превращенной в чулан.

— У меня появился жилец, — сообщила она Стэну по телефону на следующий день. — И не сказать, чтобы желанный.

Она в двух словах рассказала о Бене и о том, почему не может выставить его из дому.

— А по-моему, у тебя появилась проблема, — сочувственно заметил Стэн. — Энн, я понимаю… ну, то есть догадываюсь, что этот парень значил для тебя раньше. Но времена изменились. По-твоему, стоит и дальше позволять ему тобой командовать? Рассуди сама.

Он как будто повторял ее собственные мысли, И все же…

— Боюсь, сегодня нам лучше не встречаться. В конце концов, он ведь брат моего жениха. И я знаю, ради меня он на все готов. Бен еще не смирился с утратой, не пришел в себя. Но все скоро уладится само собой.

— Надеюсь, ты не ошибаешься — ради твоего же блага. Ну что ж, приятного вечера. Жаль, не удается провести его вместе. Я тебя люблю.

Не очень-то хороший получился разговор, думала Энн. Стэн всего-навсего высказал то, что она не осмеливалась облечь в слова. Она ведет себя неразумно. Вспомнить только, как Бен и Бернард раньше распоряжались ее жизнью, постоянно принимали за нее решения. Задним умом Энн понимала, что это и тогда задевало ее. Однако тогда она была влюблена и ради возлюбленного вытерпела бы и не такое.

Теперь все изменилось. Она уже не была влюблена. Точнее, была — но не в Бернарда.

Ужин прошел на редкость неудачно. Бен — как она знала наперед — заказал все самое острое и пытался убедить Энн последовать его примеру. А когда она наотрез отказалась, надулся, как малый ребенок. Чтобы остудить пожар во рту, он выпил дикое количество пива, быстро опьянел и стал совсем неуправляемым. Без конца рассказывал, как умер Бернард и как он, Бен, обещал приглядеть за невестой брата.

— Непременно поедем куда-нибудь в воскресенье, — заявил он по возвращении домой. — Выберемся на природу.

Энн собиралась свозить Стэна к родителям, но не горела желанием посвящать в эти планы Бена.

— Я дежурю в больнице, — солгала она. — Прости, Бен, мне жаль, но…

— Слишком уж много ты работаешь! Придется что-нибудь с этим сделать.

— Буду я скучать по вас, доктор Энн, — с законной гордостью произнесла Эльвира.

Энн ласково улыбнулась девочке. По-видимому, эту фразу малышка старательно заучивала наизусть — ее английский находился практически в зачаточном состоянии.

— Я тоже буду скучать по тебе, детка, — отозвалась она и попробовала повторить эту фразу по-испански. Похоже, у нее получилось, потому что Эльвира даже не засмеялась.

Вышло так, что в больнице бедной девочке было совершенно не с кем играть и разговаривать. Поэтому Энн завела привычку каждый день вместе с ней ходить в буфет пить сок. Они постепенно сдружились. Но завтра Эльвиру выписывали.

— Надеюсь, мы с тобой еще встретимся. — Энн протянула маленькой пациентке руку. — Без тебя тут будет гораздо скучнее.