Влюбленная Марта

— Ветер? — В голосе Уинтропа зазвучали истерические нотки. — Отговорка! Здесь нет ветра, вообще нет ветра.

Все еще стоя на четвереньках, Марта подняла взгляд. Целых двадцать минут Уинтроп с важным видом втаптывал ее в грязь. Это было уж слишком. Не успев остановиться, Марта выложила ему все, что пришло ей в голову.

— Нет ветра, — зловеще повторила она. — Но каждый раз, когда вы открываете рот, поднимается целая буря. Вы его просто не закрываете. — Говоря с ним, Марта постепенно повышала голос. — Где уж тут ветер заметить!

— Вон!

Табита вскочила на стул и начала ее подбадривать. Печатник зааплодировал. Но Марта не могла продолжать. Уинтроп швырнул в нее ее же плащ, и он обвился вокруг головы Марты. Но слышать она все же слышала. Он ей говорил, что она уволена.

Табита помогла ей высвободиться и придержала дверь.

— Мэнни и я об этом позаботимся. Иди домой. — Она вытолкнула Марту за дверь, засучила рукава и повернулась.

Несколько минут Марта летела как на крыльях, с торжеством вспоминая, какой отпор она наконец-то дала Уинтропу. Тут она заметила, что под дождем промочила ноги, и вспомнила, что несет галоши в руках. Ее волосы промокли под проливным дождем, и Марта вспомнила, что так и не раскрыла зонтик.

Она на секунду остановилась в дверях, чтобы укрыться от дождя и перевести дух. Тут-то она и поняла, что натворила. Ее мать лежала больная и полностью зависела от ее жалованья, а она позволила Уинди осуществить свое давнишнее желание: он сумел рассердить ее настолько, что она устроила сцену, и дала ему основание уволить ее с работы.

Марта стояла с несчастным видом на холодном ветру в промокшей одежде. Она не могла пойти домой, не придумав, как быть дальше.

— Но что мне делать? — спросила Марта, обращаясь к грозовому небу. — Что мне остается делать?

Табита предложила ей найти работу в местечке с высокогорным сухим климатом. Но у них не было денег, чтобы платить за дальние поездки в поисках работы.

Огни светофора через дорогу освещали стеклянный киоск. Газеты. В этом забавном городке жили люди из разных штатов, так что в продаже должно было быть много разных газет.

Марта побежала через дорогу, вспоминая, что она умеет делать. Училась она мало. По мнению ее отчима, инженера, который работал на строительстве большой дамбы неподалеку от Морленда, лучшей карьерой для девушки были замужество и домашнее хозяйство. Ему не приходило в голову, что ей придется зарабатывать себе на жизнь. Откуда ему было знать, что, получив в средней школе диплом машинистки, Марта помогла матери расплатиться с долгами, возникшими задолго до его смерти. А машинисткам платили мало.

Наверное, в теплом климате им и не понадобится много денег? Марта содрогнулась, вспомнив, во что им обходится отопление. И питание, может быть, обойдется дешевле.

На последние деньги Марта купила пачку газет. Она окинула взглядом улицу. К этому часу автовокзал уже опустел. Она истратит еще десять центов на кофе и займет отдельную кабинку.

В большой комнате было тепло. Из музыкального автомата доносилась тихая музыка. Официантка с уважением посмотрела на Марту, когда та попросила подать ей кофе в отдельную кабинку. Усевшись, Марта развернула одну из газет и нашла нужную рубрику.

Просмотрев третью газету, она так тяжело вздохнула, что ее услышала раздатчица. Она посмотрела на газеты в руках у Марты, приняла глубокомысленный вид и принесла целый кофейник.

— Выпейте еще, — сказала она, — за счет заведения. Все в порядке, это последний. Я завариваю свежий кофе для следующего автобуса.

Удивительно, как много значат разумные, ободряющие слова. Марта глотнула горячего кофе и решительно развернула последнюю газету.

Конечно, рассуждала она, просматривая список, в начале года трудно найти работу, кроме места прислуги, надеяться было не на что.

Она неторопливо изучала длинный список вакансий. И вдруг ей на глаза попалось объявление, заставившее ее вздрогнуть.

«Требуется домработница, экономка. Можно с детьми. До ближайшего города двадцать миль. Никаких развлечений. Должна вести все домашнее хозяйство. Напишите о себе подробно; приложите фотографию. Работа постоянная. Понадобятся рекомендации. Жалованье 150 долларов; стол и квартира для всей семьи».

— Наверное, спятил, — пробормотала Марта. — Да любая семья сразу согласится и поселится там навечно! Или нет? Большинству людей нужны развлечения.

Ей они были не нужны. Для нее сейчас не было большего развлечения, чем узнать, что ее мать сможет получить стол и квартиру в подходящем климате.

Она быстро нашла глазами адрес:

«Пишите Карну Карсону, Карсонз-Нат-Хаус».

— Нет, — в ужасе выдохнула Марта. Весь ее оптимизм испарился.

— Что-нибудь нашли? — К ней снова подошла заинтересовавшаяся официантка, на этот раз со свежим кофе.

— Думала, что да, а потом увидела адрес. Это сумасшедший дом [2]. А меня только что уволили из такого же.

Официантка сначала захлопала ресницами, но потом засмеялась:

— Ах это. Так называется место, куда привозят сушить орехи. Знаете, владелец обычно продает их оптом и ждет, когда потребуется большая партия, — что-то в этом роде.

— О-о! — К Марте вернулась надежда, и она дочитала адрес до конца. Хилл-Хай — название многообещающее. — У вас есть карта?

Девушка вернулась чуть ли не мгновенно, и они вместе нашли крохотный кружочек. Именно она заверила Марту, что там высоко и умеренно сухо. Ей как-то довелось работать официанткой в том районе.

— По сравнению с Морлендом там настоящая Сахара. А весна начинается в феврале.

До самого дома Марта спорила сама с собой. Вряд ли только ей попалось на глаза объявление Карна Карсона. На него наверняка уже ответили, и какая-нибудь счастливица станет вести хозяйство надлежащим образом.

Марта подошла к ветхому, переоборудованному многоквартирному дому и поднялась по лестнице. Она замерзла, промокла и к этому времени почти утратила всякую надежду.

Мэри Хогарт встретила ее у дверей, раскрасневшаяся, с блестящими глазами.

— Детка, ты же продрогла до костей. Давай мне пальто. Да оно все мокрое! И шляпу… и сними наконец туфли. Как хорошо, что в такую ночь у нас есть уютное жилье.

— И пахнет вкусно, — согласилась Марта, хмуро посмотрев на газовый обогреватель, истощавший их семейный бюджет. — Умираю с голоду.

— Хорошо, для начала гороховый суп, потом сюрприз, а после этого ты мне все расскажешь.

— О чем?

— Обычно ты не надеваешь шляпу задом наперед и не приносишь наверх раскрытый зонтик.

— Ах это, — уклончиво сказала Марта. — Я собираюсь… — Она вовремя остановилась. — А ты хорошо выглядишь.

Переодевшись в сухое, девушка пристально вгляделась в зеркало, изучая свое отражение. Что-то надо делать с волосами. Бесполезно пытаться их гладко зачесывать, они станут виться еще больше. Надо стянуть их сеткой или лентой. И еще одежда. Ей нужны домашние платья. Серые. Она ужасно выглядела в сером.

— Фотография! — испуганно произнесла Марта и вспомнила, что у нее остался снимок со школьных времен. Они ставили спектакль, где она играла мисс Прун. У нее сохранились очки в стальной оправе. Надо их носить.

— Марта, не знаю, как ты, а я хочу есть.

Зеленый цвет супа наводил на мысль о весне. На его поверхности плавали хрустящие золотистые гренки. Они ели салат из капусты и моркови. Сюрпризом оказались крошечные слойки с хрустящей корочкой, которые так и таяли во рту. Марта удивленно покачала головой. Чтобы все это приготовить, понадобилось всего два яйца, засохший кусок пирога и консервированное персиковое пюре для десерта.

Девушка знала, что они могут отлично готовить, но как оценит этот мужчина кулинарное мастерство ее матери?

— Ну, Марта?

Она не рассказала миссис Хогарт всей правды. Она только сказала ей, как удивилась Табита тому, что автор детективов, который мог сочинять в любом климате, предпочел этот.