Идеальный брак?

Габби вынула из ящика чистое белье и быстро натянула лифчик, трусики и шелковую комбинацию.

— А где твое «Привет, крошка, я дома»?

— С обязательным поцелуем? — усмехнулся Бенет, скинув рубашку и потянувшись к брючной молнии.

Сердце Габби забилось быстрее, внизу живота появилось напряжение и, обжигая нервные окончания, распространилось по телу.

«Близость сексапильного мужчины, не более», — сказала она себе, быстро натянув шелковый халат и направляясь обратно в ванную.

Сняв с головы полотенце, Габби схватила фен и принялась сушить волосы. Однако ее внимание тут же рассеялось, потому что ванную комнату пересек Бенет. Зеркальные стены отразили его обнаженное тело, и, как ни старалась, она не смогла не отреагировать на оливковую кожу, туго обтягивающую мощную мускулатуру, упругие темные волосы, покрывавшие грудь и спускающиеся к талии… и ниже.

Ее взгляд метнулся к широким плечам мужа. Бенет вошел в кабинку и включил воду. Стеклянные дверцы душа закрылись за ним.

Габби машинально дернула щетку фена, и от резкой боли на глазах выступили слезы.

Один год, два месяца и три недели, как она замужем, но до сих пор слишком сильно реагирует на мужа — как в постели, так и вне ее.

Кожу на голове покалывало, и Габби стала осторожнее водить щеткой, затем выключила фен. Волосы были еще немного влажными, их естественный пепельно-белокурый цвет казался чуть темнее, подчеркивая кремовый атлас кожи и ослепительную синеву глаз.

Отработанными движениями она подхватила концы волос и ловко свернула их в узел на затылке, закрепила шпильками и занялась макияжем.

Несколько минут спустя Габби услышала, как Бенет выключил воду, и заставила себя сосредоточиться на тенях для глаз. Бенет подошел к мраморной стойке и взялся за бритву.

— Неудачный день?

Ее пальцы на мгновение замерли, она положила на место коробочку с тенями и выбрала тушь для ресниц.

— Почему ты спрашиваешь?

— У тебя очень выразительные глаза, — заметил Бенет, разглаживая подбородок.

Габби встретила в зеркале его взгляд.

— На ужин приедет Аннабел.

Бенет выключил бритву и снял с полки хрустальный флакон с дорогим одеколоном.

— И это тебя беспокоит?

Габби решила, что немного легкомыслия ей сейчас не повредит.

— Я способна сразиться со своими драконами.

Одна черная бровь изогнулась.

— Скрестить словесные мечи за десертом?

Аннабел никогда не упускала такой возможности, и Габби думала, что сегодняшний вечер не будет исключением.

— Я постараюсь вежливо парировать любые колкости.

Взгляд Бенета скользнул по ее гибкой фигурке, стал чуть пристальнее, вернувшись к ее лицу, и легкая улыбка изогнула уголки его рта.

— Следовательно, ближайшая цель — выиграть еще одно сражение в непрекращающейся войне.

— Бенет, а ты когда-нибудь проигрывал сражения? — небрежно спросила Габби, убирая тушь в ящик, где хранилась ее косметика, и стала сосредоточенно наносить на губы нежно-розовую помаду.

Он не ответил. К чему? И так никто не сомневается в том, что Бенета Николса уважают и побаиваются, и вряд ли кому-либо когда-либо удавалось или удастся обмануть его.

«Просто охраняй мои тылы», — хотела сказать Габби, но слова остались непроизнесенными.

Несколько минут спустя она надела длинную юбку из черного шелка и блузку с глубоким круглым декольте. Наряд дополнили вечерние босоножки на высоких шпильках и драгоценности: кулон, серьги-гвоздики с бриллиантами грушевидной формы и усыпанный бриллиантами узкий браслет.

Габби бросила беглый взгляд на свое отражение и подушилась любимыми «Ле Мист де Картье».

— Готова?

Габби обернулась и затаила дыхание. В фигуре мужа чувствовалась неукротимая сила, которую не мог смягчить безупречно сшитый дорогой костюм. Не многие женщины любого возраста могли сопротивляться мощному магнетизму стихийной силы, излучаемому Бенетом.

Несколько бесконечных секунд Габби в упор смотрела на мужа, пытаясь понять, что скрывается за его непроницаемым лицом.

Она завидовала его необыкновенному самообладанию… и ей было интересно, возможно ли пробить его броню.

— Готова, — ровным голосом ответила она и, проходя мимо него, даже умудрилась выдавить веселую улыбку.

Широкая мраморная лестница, устланная ковром, плавно спускалась к вымощенному мраморными плитами парадному холлу. Начищенные перила красного дерева поддерживались витыми коваными стойками. В зеркальных стенах отражалась величественная хрустальная люстра и коллекция элегантных старинных шкафчиков. Со светлыми полами и стенами, монотонность которых перебивалась тяжелыми резными дверями, истинными произведениями искусства, холл казался еще более просторным.

Не успела Габби поставить ногу на нижнюю ступеньку лестницы, как мелодично запел дверной звонок.

— Занавес поднимается, — прошептала она, когда Серж, выскользнувший из восточного коридора, быстро подошел к внушительным двойным дверям парадного входа.

Взгляд Бенета стал чуть жестче.

— Цинизм тебе не идет.

Глаза Габби вызывающе вспыхнули.

— Можешь на меня положиться: я буду вести себя прилично, — тихо заверила она мужа, ощутив, как участился пульс, когда он схватил ее за руку.

— Не сомневаюсь.

Обманчивая вкрадчивость его голоса показалась убийственной. Мороз пробежал по коже.

— Чарльз! — радушно приветствовал Бенет первого гостя секунду спустя. — Анна… — Искренняя улыбка, абсолютная непринужденность. — Прошу в гостиную.

Большинство приглашенных прибыло в течение нескольких минут, и Габби идеально исполняла роль хозяйки, переходя от одной группы гостей к другой, улыбаясь и умело скрывая внутреннее напряжение: в любой момент должны были появиться Моника с отцом и Аннабел.

Моника свято верила в силу своевременного торжественного выхода на сцену, и ее прибытие всегда было тщательна рассчитано. Она не позволяла себе непростительных опозданий, хотя ходила по лезвию светских приличий.

Серж возвестил о прибытии отца с его дамами, что точно совпало с ожиданиями Габби, и, вежливо прервав беседу, она поспешила навстречу своим последним гостям.

— Джеймс! — Габби коснулась губами щеки отца, крепко сжавшего ее плечо, а потом повернулась к мачехе, обменявшись с ней воздушным поцелуем: — Моника, — и к потрясающе красивой девушке рядом с мачехой: — Аннабел. Как приятно снова видеть тебя.

Подошел Бенет и легко коснулся талии Габби, одновременно успокаивая и предупреждая.

Это прикосновение обострило все ее чувства, но обдумывать реакцию не было времени.

Бенет приветствовал родственников: с искренней теплотой — ее отца, с льющимся через край обаянием — мачеху и со снисходительной терпимостью — Аннабел.

К ответной улыбке Моники придраться было невозможно, Аннабел же не стеснялась. Поднаторев в искусстве обольщения, она продолжала практиковаться на любом мужчине старше двадцати безотносительно к его семейному положению.

— Бенет. — В одно-единственное слово Аннабел сумела вложить столько скрытого смысла, что Габби с трудом сдержала раздражение.

Давление пальцев Бенета усилилось, и Габби ослепительно улыбнулась ему, видя вспышку света в глубине темных глаз.

Ужин удался на славу. Иначе и быть не могло. Самому привередливому гурману не к чему было придраться: изумительно приготовленная и сервированная еда в сопровождении превосходных вин; обаятельный хозяин, чьи врожденная способность усваивать факты и цифры и почти фотографическая память гарантировали интересную и разнообразную беседу.

Мужчины высоко ценили его мнение по деловым вопросам и завидовали успеху у женщин. Женщины в свою очередь искали его внимания и завидовали Габби.

«БРАК, ЗАКЛЮЧЕННЫЙ НА НЕБЕСАХ», — вопили в свое время все бульварные газеты. «СВАДЬБА ДЕСЯТИЛЕТИЯ», — подпевали женские журналы, множеством фотографий подтверждая созданный образ.

Однако лишь романтики принимали шумиху прессы за чистую монету. В деловых и светских кругах Сиднея — да что там, всей страны! — за сказочным флером видели истинную суть.