То, что доктор прописал

— Поезжайте, — сказала она. — Я подожду следующего.

Улыбка Рэйни была бледной по сравнению с самодовольной ухмылкой Кемпнера.

— Хорошо. Если вы уверены.

— Я уверена. — Она снова переключила внимание на Ника и нетерпеливо произнесла: — Итак, чем могу быть полезна?

— Рэйни вконец обнаглел, не так ли? — протянул Ник.

— Черт побери, доктор Кемпнер, судя по вашему акценту можно подумать, что вас зовут Билли Боб.

— Полагаю, это мои корни дают о себе знать.

— Ваши корни?

— Я урожденный техасец.

Мишель посмотрела на его ноги. Он был обут в кроссовки, а не в ковбойские сапоги. Она подняла взгляд.

— А-а, значит, вот какие корни.

— Да. И не путайте их с корнями Рэйни. Этому парню не мешало бы пополнить запасы краски для волос.

Мишель не удержалась от улыбки:

— Похоже, вы не очень его жалуете.

— Это заметно?

— Немного. — Она прислонилась к стене, разделявшей два лифта. — Мне пора возвращаться, поэтому говорите прямо, что вам нужно.

— Я хочу извиниться перед вами за свое поведение на свадьбе Джеда и Брук, — заявил Ник.

Ничего себе! Этого она определенно не ожидала.

— Извинения принимаются, доктор Кемпнер.

Он оперся плечом о стену. От него приятно пахло. Даже лучше, чем раньше.

— Меня зовут Ник, — его губы растянулись в улыбке.

Сердце подпрыгнуло у нее в груди. Ее реакция на этого мужчину не подчинялась здравому смыслу. Мишель раздражало, что она находила его привлекательным. Неужели она так ничему и не научилась?

— Давайте заключим перемирие.

— Отличная идея. В конце концов, мы сейчас вместе.

Черт побери, почему это прозвучало так интимно?

— Да, полагаю, вы правы.

— Вам помочь? — неожиданно спросил он.

— Прошу прощения?

— Понести ваш компьютер.

Мишель совсем забыла про сумку с ноутбуком, в которую вцепилась мертвой хваткой.

— Спасибо, я сама справлюсь.

Оторвавшись от стены, Мишель накинула лямку сумки на плечо и нажала кнопку вызова лифта. Ник Кемпнер стоял всего в футе от нее. Так близко, что она могла ощупать пальцами его лицо, коснуться ямочки у него на подбородке...

К счастью, двери лифта открылись, дав ей необходимое убежище. Она шагнула внутрь, в то время как Кемпнер остался стоять на месте. Его руки были засунуты в карманы накрахмаленного халата, на лоб ему упал непослушный темный завиток.

Он коснулся рукой воображаемой шляпы.

— Хорошего дня, мисс Льюис.

Мишель поправила на плече сумку.

— Не хотите спуститься вместе со мной?

Он снова ослепительно улыбнулся:

— Звучит заманчиво, но у меня сейчас консультация. Может, позже?

Наверное, ее лицо сейчас красное, как помидор. Двери лифта закрылись, но перед глазами Мишель по-прежнему стоял образ Ника Кемпнера. Его озорная улыбка, пристальный взгляд, прожигающий насквозь защитную стену ее самообладания.

Теперь в списке сексуальных обольстительных хирургов, составленном Мишель, доктор Ник Кемпнер занимал первое место. И этот список был очень коротким.

Палящее августовское солнце, заливающее ярким светом задний двор, говорило о том, что до конца лета было еще далеко. Струйка пота скатилась по груди Мишель и исчезла в ткани купальника. Девушка провела ладонью по лбу и откинула назад непокорные волосы, выбившиеся из хвоста. Мать называла такую прическу «я у мамы дурочка». Похоже, она действительно не отличается особым умом, раз находит Ника Кемпнера привлекательным. С их последней встречи прошло уже два дня, а она все еще думала о нем и даже видела его во сне.

Мишель оглядела толпу гостей, собравшихся на безупречно подстриженной лужайке за домом Брук и Джеда. Ника среди них не было, хотя она знала наверняка, что его пригласили. Возможно, он плескается в бассейне с какой-нибудь смазливой медсестрой. Почему-то эта мысль вызвала у нее прилив раздражения.

Сев на пластмассовый стул, девушка задумалась над тем, стоит ли ей возвращаться в бассейн. Там сейчас было полно детей. Лучше она останется здесь, выпьет холодного лимонада и подумает о работе.

Но вместо этого Мишель стала думать о Нике Кемпнере. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь треснул ее по голове и у нее отшибло память.

Мишель видела, как Джед взял ее сестру за руку, и они отошли от группы гостей. Он смотрел на Брук с таким благоговением, словно она была богиней. Именно так Брук раньше смотрела на Мишель, свою старшую сестру. До знакомства с Джедом.

А чего она ожидала? У Брук теперь своя собственная жизнь. Сама Мишель была слишком занята работой и заботой о родителях, и у нее не было времени встречаться с сестрой. Брук стала взрослой независимой женщиной и не нуждается больше в старшей сестре.

Так и должно быть.

Тогда почему Мишель чувствует себя низвергнутым кумиром?

Джед подошел к накрытому столу, забрался на скамью и громко свистнул.

— Внимание, друзья. Я хочу сделать заявление.

Встав со стула, Мишель обернула вокруг талии полотенце и подошла к нему вместе с остальными гостями. Прежде чем обратиться к собравшимся, Джед бросил еще один любящий взгляд на жену.

— Насколько вам известно, — начал он, — после несчастного случая я был в отпуске, но благодаря Брук, своей красавице жене и талантливому физиотерапевту, я наконец могу вернуться к работе.

Раздались бурные аплодисменты. Поймав взгляд сестры, Мишель подняла вверх большие пальцы рук. Та улыбнулась в ответ, а затем с обожанием посмотрела на мужа. Джед со стуком поставил на стол пустую пивную бутылку, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Это хорошая новость, но у меня есть новость и получше. Во время курса физиотерапии произошло кое-что еще.

Протянув жене руку, Джед помог ей взобраться на скамью. Они с довольным видом обняли друг друга за пояс. Мишель вздохнула.

— Может, ты хочешь все сказать сама, дорогая?

Брук кивнула. От нее исходило сияние, которого Мишель не замечала до сих пор. Она догадалась, о чем пойдет речь, и обиделась на сестру за то, что та не рассказала ей о таком важном событии.

— У нас будет ребенок, — наконец произнесла Брук, улыбаясь.

В следующую секунду их с Джедом губы слились в затяжном поцелуе. Мишель была потрясена. Ее сердце наполнилось болью. Почему Брук сначала не сказала ей, родной сестре и самой близкой подруге?

В глубине души Мишель понимала, что должна радоваться за Брук и Джеда. Ей следовало весело кричать и аплодировать, как остальные, в том числе их родители. Но она не могла.

Обида жгла ей сердце, но куда сильнее был страх за здоровье сестры. Астма, мучившая Брук в течение многих лет, могла негативно повлиять на беременность.

У Брук был большой риск выкидыша.

Мишель ненавидела слезы. Сейчас ей было просто необходимо выплакаться, но разве могла она испортить всем праздник?

Ей нужно спрятаться. Убежать, прежде чем боль и обида вырвутся наружу потоком горьких слез. Повернувшись, она прошла во внутренний дворик, радуясь, что может наконец побыть одна.

Очутившись в просторной кухне, Мишель яростно принялась мыть посуду и дала волю слезам. Но разочарование не проходило, и она с досады швырнула вилку на пол. Та со звоном отлетела в другой конец кухни.

Мишель медленно подошла к столу и, опершись о спинку стула, наклонилась, чтобы поднять прибор.

Вдруг перед глазами Мишель предстали большие ступни в сандалиях. Ее взгляд скользнул вверх по загорелым ногам, покрытым темными волосками, синим шортам и внушительному мужскому торсу, обтянутому белой футболкой. Когда Мишель заглянула в карие глаза, она поняла, что пропала.

Это был он.

Из всех людей ей меньше всего сейчас хотелось видеть Ника Кемпнера.

Она стояла, держа в одной руке вилку, а другой вцепившись в спинку стула. Когда его губы растянулись в знакомой улыбке, Мишель поняла, что сейчас растает и превратится в лужицу на полу.

У нее на душе скреблись кошки, а он сочувственно смотрел на нее. Ну почему она не ушла час назад? Что она такого сделала, чтобы стать объектом жалости Ника Кемпнера?