Букет новобрачной

Вернувшись к машине, она постояла немного, любуясь собором. В это прозрачное июньское утро, освещенный солнцем, он буквально сверкал стрельчатыми окнами, и даже серые каменные стены казались теплыми, праздничными. Шпиль главной башни стрелой взлетал в голубое безоблачное небо, и Лиз внезапно охватило странное чувство, словно душа ее тоже радостно устремилась ввысь. Впервые со дня смерти отца она так ясно услышала зов жизни, и ей самой захотелось праздника. Вот так из года в год, из века в век стоит этот величественный собор, думала она, сколько же событий произошло вне его стен и внутри его? Задрав голову, она рассматривала замечательный фасад со строгими порталами вокруг окон, старинными витражами, большой каменной розой сложного узора и неожиданно заметила в одной из арок гнездо… Вокруг башни летали какие-то птицы — ласточки? Лиз искренне наслаждалась покоем прекрасного утра.

Тишину нарушил рев мотора, и на лужайку из-за угла выскочил большой зеленый автомобиль. Он резко припарковался рядом с ней, мотор еще раз взревел и стих. Спохватившись, Лиз скорее полезла в багажник, чтобы извлечь наконец сумку с аппаратурой. За ее спиной громко хлопнула автомобильная дверца. Водитель что-то нервничает, подумала она, ставя сумку на траву и собираясь запереть машину. В этот момент над ее ухом неожиданно прогремел грубоватый голос:

— И надолго вы тут припарковались?

Тон ей сразу не понравился. Если это кто-то из церковных служителей, почему же разговаривает в таком воинственном тоне?

Однако, обернувшись, Лиз увидела, что этот человек уж точно не имеет никакого отношения к церкви. Гость, наверное. На нем был нарядный костюм — светло-серые брюки в полоску, серый, в тон, приталенный пиджак, в петлице — розовая гвоздика. Молодой брюнет высокого роста с красивым, но очень сердитым лицом. Лиз растерялась, гадая, чем вызвано его раздражение.

— Что вы сказали? — спросила она, притворившись, что не расслышала.

— Я спросил, надолго ли вы тут припарковались? — повторил он с той же неприятной интонацией.

Тут Лиз вдруг сообразила, кто это. Шафер! Артур — как там точно его фамилия? Она узнала его, припомнив фотографию в газете. Но там он весь сиял рядом со своей красоткой манекенщицей, а сейчас выражение его лица было хмурым, чтобы не сказать злым. Лиз вспомнила, что в обязанности шафера входит рассадить гостей по машинам после церемонии. Вот, наверное, поэтому он и сердится, не понимая, откуда она взялась тут. А может, просто нервничает — все же у шафера довольно ответственная роль во время венчания.

Лиз постаралась держаться как можно спокойнее и увереннее:

— Я останусь здесь до конца церемонии, если вас интересует время.

Ее ответ, впрочем, только больше разозлил брюнета.

— Но вот это, — он презрительно кивнул на ее старенькую, хотя и тщательно вымытую машину, — это нельзя тут оставить!

Лиз почувствовала, что в ней закипает раздражение. Конечно, ее старенький «форд» выглядел очень потрепанным и уставшим и своим скромным видом мог только шокировать гостей, прибывающих, так же как этот господин, в своих блестящих и дорогих авто. Вместе с ее «фордом» Лиз как будто тоже отодвигали подальше от богатого общества.

— Я не собираюсь переставлять машину в другое место! — заявила она сухо.

Он подошел к ней вплотную, Лиз даже слегка вжалась в дверцу своего маленького автомобиля.

— Послушайте, дорогуша, — процедил он сквозь зубы совершенно наглым тоном, — если вы приехали пораньше, чтобы занять место поближе и поглазеть на церемонию, — пожалуйста, но свое транспортное средство уберите со стоянки для гостей. И подальше! — Он двинулся обратно к своему «ягуару», давая Лиз понять, что его приказ обсуждению не подлежит.

Лиз с безразличным видом нарочито медленно заперла машину и снова повернулась к нему.

— А что вы сделаете, если я откажусь повиноваться? Пошлете за полицейской машиной с подъемником? Сомневаюсь, что в этой деревне таковая найдется.

Ледяной тон Элизабет подействовал на шафера, словно ушат воды. Лиз попала в точку: у него не было никаких особых возможностей заставить строптивицу подчиниться. Он лихорадочно искал хоть сколько-нибудь весомый контрдовод.

— Глупости! Пойду к викарию, и он заставит вас переставить машину.

— Давайте, — усмехнулась Лиз. — Скажите ему, что мисс Элизабет Ламберт припарковалась в неподходящем лично для вас месте. Уверена, он поможет вам. Он очень любезный человек.

Она постаралась проговорить все это как можно спокойней, чтобы в голосе ее не прорвались ни ирония, ни обида, и, взяв сумку, решительно направилась к входу в церковь. Она прошествовала мимо «ягуара» с гордо поднятой головой, но уже внутри церкви, пробираясь по боковому проходу к своему месту, почувствовала, что руки ее дрожат. В задних рядах Лиз поставила тяжелую сумку на пол и прислонилась к колонне. Нельзя принимать так близко к сердцу эту встречу. Он обошелся с ней ужасно грубо, но она дала достойный отпор. Можно гордиться собой… Нет, не из-за стычки она так переволновалась. Его лицо, глаза, весь его облик вызывал необъяснимое, путающее и волнующее чувство.

Из-за колонны Лиз увидела, как этот Артур вошел в церковь и остановил викария. До нее долетали голоса: священник что-то объяснял недовольному шаферу, но слов она не разбирала. Наконец Артур кивнул и отправился обратно к машинам.

Лиз перевела дух и занялась расстановкой световой аппаратуры. В конце концов, это столкновение было лишь мелким эпизодом, о котором, собственно, и вспоминать-то будет нечего, кроме того, что она не дала себя в обиду и не спасовала перед модным писателем.

Она огляделась по сторонам — как красиво в церкви! Из окна проникал солнечный свет, освещая алтарь и первые ряды. Сверкали золотом трубы органа, на мрамор и полированные спинки ложились яркие блики. Лиз с удовольствием вдохнула аромат цветов, расставленных в высоких вазах. Просто райское место для венчания!

Лиз установила штатив, прикрепила камеру, проверила вспышку. Главное, чтобы невеста с женихом получились хорошо именно тогда, когда будут давать клятву и обмениваться кольцами.

Зазвонил церковный колокол, и Лиз, сняв камеру со штатива, поспешила выйти наружу, где уже понемногу собиралась толпа деревенских жителей, чтобы посмотреть, как будет венчаться дочка эсквайра. Народ стоял по обе стороны дороги, освободив проход к главным дверям собора, распахнутым настежь в ожидании жениха и невесты.

Прибыла также съемочная группа с местного телевидения. Когда они выгрузились из машины со своей тяжелой аппаратурой, Лиз неожиданно увидела Дика Стивенсона, своего хорошего приятеля еще по колледжу. Оказалось, что Дик после окончания кинофотокурса в колледже долго не мог никуда устроиться, обегал все местные газеты, пока наконец не пришел на телевидение.

— Работаю внештатным оператором в программе новостей. Дело новое, но, честно говоря, я освоил все очень быстро. Денег, правда, сейчас маловато, но есть идеи. Хочу сделать свою команду. Додди Майлс будет работать со мной режиссером, да мы еще найдем парочку парней. А ты не забыла еще, как нас учили работать с телекамерой? — Дик вспомнил, как они вместе проходили курс, и, видно, решил позвать Лиз к себе в команду, хотя она и была единственной девушкой на курсе по кинофотоделу.

Но тут возле собора появились первые гости, и Дик как будто бы сразу позабыл обо всем на свете. Лиз, сняв очки и засунув их в карман жакета, тоже начала снимать.

Минут через двадцать появилась мать невесты под руку с какой-то старушкой. Потом сразу из трех машин выпорхнули шесть подружек невесты, все в одинаковых голубых платьях, с цветами в волосах. Мамы и тетки повели их к главному входу под возгласы толпы типа «Ах, какие милашки!».

Одна из девочек была повыше остальных. Эта — главная подружка, догадалась Лиз. Шафер должен быть с ней как бы в паре, но хмурый владелец «ягуара» явно не слишком увлечен прелестями праздничной церемонии. Надменное и несколько отчужденное выражение его лица могло только испортить свадебное настроение.