Повелеваю - стань моей!

Размышляя, Шехаб спохватился только тогда, когда настало время приводить план в действие. Конечно, по отношению к ней это будет нечестно, но другого выхода у него нет. В конце концов, он вынужден так поступить не по своей воле.

Подав условный знак своим людям, он неспешной походкой двинулся ей навстречу. Когда между ними оставалось не больше двух метров, их взгляды встретились, и тут Шехаб понял, что больше не может сделать ни шагу. Прежние планы, намерения, расчеты все куда-то улетучилось, а по его жилам устремился ток желания.

У него пересохло во рту, когда в ее глазах он прочитал такое же вожделение, какое испытывал гам.

Осознав это, Шехаб разозлился, на свою слабость, мрачно сверкнув глазами. Но отвести от нее взгляд было выше его сил. Ее чувственные губы слегка приоткрылись, обнажив жемчужный край зубов. А этот взгляд с поволокой обещал так много... Кровь ударила Шехабу в голову.

Не без труда он взял себя в руки. Пожалуй, такая роскошная, но легкомысленная жена принесет много проблем. А чего же еще ожидать от женщины с такой-то репутацией? Если бы он не отупел от ее красоты, то, возможно, помнил бы об этом. Похоже, престарелый любовник не в состоянии дать ей в постели то, что нужно, раз она начинает заигрывать с первым встречным. А замуж наверняка не выходит потому, что не желает расставаться со свободой.

Однако, когда она станет его женой, об интрижках ей придется забыть. Он мужчина, а не дрессированная собачка, чтобы им можно было пренебречь или сделать вид, что его не существует. Для королевы Джудара такое поведение недопустимо.

Фара Бьюмонт пылала от унижения и негодования.

Когда она вошла в битком набитую народом залу, от роскоши которой захватывало дух, все взгляды тут же обратились на нее. Отовсюду понесся шепот, похожий на змеиное шипение, словно комната превратилась в гигантское змеиное гнездо. Ну, ничего, она найдет противоядие ради Билла, любовницей которого согласилась притвориться. Хотя время от времени Фара начинала сомневаться, что вся их затея чего-то стоит. Слишком много зависти и злобы породило это вокруг них. И тем не менее несомненные плюсы в таком положении дел все-таки есть. Билл смог таки задеть самолюбие своей неверной жены, а Фара получила некоторую передышку. Теперь мужчины могли только окидывать ее горячими, жадными взглядами на расстоянии. Посягнуть на женщину Билла ни один из них не рисковал.

Однако грязных сплетен это не поубавило. Ее по-прежнему считали циничной и развратной сукой. И когда Фара поняла, что пытаться доказать обратное — все равно что запретить приливы и отливы, то просто махнула на все рукой.

Бросив взгляд на часы, Фара нахмурилась. Черт бы побрал этого Билла! Ему все-таки удалось убедить ее поехать одной, хотя он и обещал, что непременно будет позже. После того как решит вопросы по поводу какой-то там срывавшейся многомиллионной сделки.

И вот теперь она здесь и должна познакомиться с таинственным магнатом с Востока. О нем было известно только то, что месяц назад он вихрем ворвался на мировой финансовый рынок и успел стать одним из его ключевых игроков. Этот человек никогда не участвовал в сделках лично и все свои дела вел исключительно через посредников. Интерес к нему рос с фантастической быстротой. Когда Биллу сообщили о том, что таинственный финансовый гений изъявил желание познакомиться с ним лично, тот, конечно же, не мог упустить такой шанс.

Втайне Фара восхищалась этим незнакомцем. Еще бы, ему удалось оградить себя от любопытных взглядов, а на сплетни можно было не обращать внимания. Правильные у парня мозги. С такой популярностью, как у него, только ненормальный раскроет себя, чтобы навсегда лишиться личной жизни!

Потом она снова подумала о карнавале и вздохнула. Ладно, этот вечер можно было бы как-нибудь пережить, если бы не дурацкий костюм Шахерезады, который уговорил ее надеть Билл и носить который было хуже пытки. Она вообще предпочитала скромную одежду свободного покроя.

Впрочем, что сделано, то сделано. Нечего теперь локти кусать. Она собралась уже влиться в пеструю толпу гостей, как заметила чей-то взгляд, который прожег ее, словно лазер.

Ей вдруг стало жарко, а сердце заколотилось, как отбойный молоток. В мозгу внезапно вспыхнули такие отчетливые образы прижимающегося к ней сильного мускулистого тела, что по коже пошли мурашки. Словно наяву она ощутила опаляющее дыхание на своих губах, шее и... ниже.

Незнакомец тем временем уже шел к ней навстречу, и Фара, озадаченная собственной реакцией, слегка попятилась. Он двигался с неспешной грацией, но оказался рядом устрашающе быстро. Неожиданно что-то ударилось ей в правое плечо, раздался звон разбитого стекла, и через секунду она была облита шампанским с ног до головы. Оказывается, попятившись, она случайно натолкнулась на официанта, державшего в руках поднос, уставленный бокалами с игристым вином. Все они до единого тут же полетели на сверкающий паркет и разбились вдребезги. Оркестр перестал играть как раз в тот момент, когда последний бокал упал на пол и со звоном разлетелся на осколки. На какое-то мгновение в зале повисла мертвая тишина, а затем гул голосов возобновился. Фара— услышала извинения официантов и сочувственные восклицания стоящих неподалеку людей.

Не успела она прийти в себя, как тут же несколько рук с готовностью потянулись к ней с носовыми платками.

— Все в порядке, спасибо... благодарю вас, — чувствуя себя неловко в центре внимания, произнесла она.

Но шестеро мужчин, словно не слыша, не столько старались помочь, сколько дотронуться до ее соблазнительного, почти обнаженного тела, облепленного мокрым платьем.

Фара была близка к панике.

Увидев на ее лице немую мольбу о помощи, незнакомец подошел почти вплотную. С легкостью оттеснив суетящихся вокруг «помощников», он небрежным взмахом руки велел всем отойти прочь.

Фара встретилась с ним взглядом, и его черные как смоль глаза вновь обдали ее жаром. Она не краснела с шестнадцати лет, но сейчас чувствовала, как щеки заливает жгучий румянец.

Великолепное начало вечера, ничего не скажешь. До чего же она неуклюжа! Отец, будь он жив, пришел бы в ужас!

На самом деле Франсуа Бьюмонт не был ее родным отцом, но он любил Фару как свою дочь. Десять лет назад он умер. Смерть лишила ее не только его любви и тепла. Но и защиты от злобы и зависти, которые не замедлили хлынуть мутным потоком в ее жизнь. Чтобы обезопасить себя в светской жизни, Фара должна была овладеть умением возводить вокруг себя стены. И она потратила годы на то, чтобы стать неуязвимой.

Но сейчас стена, отгораживавшая ее от мира, рухнула в один миг. Красная от смущения, Фара чувствовала себя глупо как никогда.

Словно догадавшись об ее удрученном состоянии, незнакомец протянул несколько бумажных носовых платков и встал так, чтобы закрыть от любопытных взглядов. После чего помог ей привести себя в порядок, насколько это было возможно. Бросив скомканные салфетки на поднос, который держал бормотавший извинения официант, ее спаситель жестом пригласил последовать за ним. Дожидаться повторного приглашения Фара не стала и поспешила к распахнутым настежь изящным дверям, ведущим на террасу.

Едва они очутились на гигантском балконе, обнесенном ажурными перилами, как оркестр заиграл незнакомый концерт для скрипки. Но сейчас ей было не до музыки. Фара испытывала облегчение оттого, что наконец удалось скрыться от людских глаз и при этом не запутаться в складках проклятой юбки, прилипшей к ногам, и не упасть, вышагивая на неудобных высоченных каблуках. В двух шагах позади нее шел таинственный спаситель.

Еще не придя в себя после случившегося конфуза, Фара нервным движением заправила влажную прядь волос за ухо и, ни к кому не обращаясь, вполголоса произнесла:

— Именно то, что мне было нужно.

— Свежий вечерний воздух? Или избавление от чересчур надоедливых воздыхателей, прилипших к вашему платью? — усмехнулся мужчина. Его голос звучал чуть приглушенно из-за восточной чалмы, конец которой закрывал ему пол-лица.