Билет в один конец (СИ)

Но после этой встречи даже вид собственного дома стал ему ненавистен. И страх… какой-то подлый, неприятный страх — вот он сейчас откроет дверь, а там будет сидеть Переговорщик, пустая маска обернётся к нему, зазвучит старческий голос, вопрошающий: «Почему ты нарушил запрет и встретился с человеком?»

Толкнув незапертую дверь, он вошёл внутрь, огляделся — нет, пусто… пусто… Райден двинулся в глубь дома с намерением упасть на кровать прямо в грязных ботинках. Но покосившись на прислонённую к стене метёлку, всё-таки разулся. Доски приятно холодили разгорячённые ступни. Обувь была не самой подходящей для лета, но идти через болото в сандалиях…

Ему вдруг захотелось увидеть себя со стороны. Понять, каким он может быть в глазах Рэки. Или Нигаи…

Зеркала в доме не было. Пару месяцев назад он разбил его во время очередного приступа… Жить в тени стены тяжело. Стена — зеркало, она посылает тебе видения прошлого, и ты порой не можешь понять, что прошлое — прошло. И отражение в зеркале становится чужим…

Заменой зеркалу стало ведро воды, найденное им на кухне. Поставив его на стул и подождав, пока исчезнет рябь, чернокрылый скептически оглядел своё отражение. Да уж, оброс до невозможности, хоть косы плети. И борода! Её вроде немного, но торчит в разные стороны как пакля…

«И когда я успел перерасти Сору? — с грустью вспомнил он курящего друга. — Надо срочно заказать бритву».

Примерно раз в неделю, иногда чаще к нему наведывался безмолвный служитель храма, чтобы взять список покупок. Безымянный приучился составлять его заранее. Ему не так уж много было нужно, но что-то он мог забыть.

Обычно приходил Лаборант, старый знакомый Нигаи, работающий в аптеке. С того жуткого дня, когда чернокрылый проиграл своему греху, служитель храма взялся оберегать его. Он не имел права даже заговаривать с кем-то из людей или серокрылых, его лицо было вечно скрыто под маской, но, к своему удивлению, Безымянный с первого взгляда вычислял его среди других служителей. Привык.

«Пока что займусь стрижкой», — решил темнокрылый и отправился на поиски ножниц.

Комментарий к

Продолжение следует…

========== Часть 2 ==========

Рэки жарила оладьи на кухне Старого дома. Её не могли вывести из сонного оцепенения даже брызги шипящего масла, изредка попадающие на кожу.

— Дай угадаю: ты чуть не проспала утреннее дежурство и поэтому не удосужилась причесаться? — раздался за её спиной укоризненный голосок Хикари. — Опять допоздна рисовала?

— Ну, может быть, — серокрылая неопределённо повела плечами. На самом деле так оно и было, но Рэки не нравилось, если её в чём-то уличали. — Доброе утро, кстати.

— Доброе… Ты бы за оладьями смотрела, а то подгорят, — девушка озабоченно нахмурилась. — Видишь, эта немного почернела?

— Угу, — неугодная оладья была переброшена на тарелку.

— Всё в облаках витаешь? — Хикари неожиданно улыбнулась, поправила очки и куда-то ушла.

Рэки была даже рада остаться в одиночестве. Иногда ей этого не хватало. Становилось трудно притворяться перед остальными, делать вид, что всё хорошо… За внешним спокойствием и лёгким безразличием скрывалась целая буря из переживаний, страхов и плохих снов.

За несколько минут покончив с приготовлением, серокрылая вернулась в свою комнату-мастерскую, чтобы привести себя в порядок. Нечёсаные волосы порядком ей надоели, к тому же на это утро была назначена встреча с Безымянным. Рэки не очень нравилось так его называть, поэтому она обращалась к нему просто на «ты».

В комнате царил творческий беспорядок. Когда Рэки жила в общей гостиной этажом ниже, ей волей-неволей приходилось держать её в чистоте, да и девочки помогали, а здесь… Кипы набросков и готовых работ, краски и карандаши в разрозненных наборах. Серокрылым запрещали пользоваться новыми вещами, так что даже художественные материалы ей доставались подержанными.

На не заправленной кровати валялся альбом с рисунками. Рэки чуть помедлила, прежде чем взять его в руки. При свете дня собственные творения казались ей другими.

На нескольких последних страницах из листа в лист переходил он, странный житель запретных мест. Серокрылая пыталась нарисовать его по памяти, но результат её не удовлетворял. Сегодня она собиралась рисовать с натуры. Безымянный был не против. Замялся, когда она его об этом попросила, но всё-таки согласился.

Рэки придирчиво рассматривала наброски, среди которых попадались как графические, так и живописные.

«Цвета передать мне удалось хорошо».

Светло-рыжие, как мёд, кудри, чёрные крылья, нимб отсутствует. Но на одном из вариантов над головой Безымянного разливалось золотистое свечение.

«То ли я по ошибке кисточкой ткнула, то ли от его волос акварель потекла».

Одежда серая, «прекрасного серого цвета». Не для того, чтобы восполнить недостаток этого оттенка в перьях? Девушка поспешно перевела взгляд. Ей не нравился клубок из путаных линий, которыми обозначались его волосы, и выражение лица. Последнее было сложнее всего передать.

От своего творения Рэки отвлёк шум: голоса и смех подруг, беготня младокрылых. Обычные звуки Старого дома.

«Наверное, дверь открылась», — рассеянно отметила девушка, доставая из бокового кармана сигарету и вкладывая её в рот.

С самого утра ей хотелось курить. Ещё в бессознательном состоянии выползая из-под одеяла, она первым делом тянулась к пачке. Эта потребность переросла в зависимость, и Рэки знала, что с ней нужно бороться, да всё откладывала.

— Какой красивый! — голос, раздавшийся за её спиной, несомненно принадлежал Ракке. — Кто это?

Тонкая рука коснулась нарисованного человека, и художница инстинктивно отпрянула.

— Тебя не учили входить со стуком? — спросила Рэки и постаралась смягчить резкость шуткой: — Кажется, любая комната, где поселяюсь я, автоматически становится общей. Что же до рисунка… это личное.

Она спрятала альбом в складках юбки и отвела взгляд. Внутри незамедлительно последовала вспышка.

«Веду себя, как нашкодившая девчонка! Как будто я обязана перед всеми отчитываться. Мои встречи с Безымянным никого не касаются! — между крыльев пробежал холодок. — Если только Переговорщик вмешается… но я не повторю прежней ошибки».

— А-а, понятно. Извини. Я так забегалась, что забыла постучаться, а рисунок твой мне правда очень нравится. Девочки просили позвать тебя на завтрак.

— Скажи им, что я сейчас спущусь, — она отвернулась, но её сознание пронзила другая мысль. — Подожди, Ракка. Как спалось тебе сегодня?

Рэки уже и сама не знала, зачем это говорит. Так положено? Или она действительно беспокоится?

— Спасибо, хорошо. А тебе?

— Тоже, — она кривила душой.

Во время завтрака девушка то и дело бросала взволнованный взгляд на часы. Она невпопад отвечала и делала замечания младокрылым, даже умудрилась закурить за столом, что, конечно, было страшной дерзостью.

— Фу, Рэки! — Кана поморщилась, отгоняя дым, устремившийся в её сторону. — Я, между прочим, ем.

Девушка ловила укоризненные и недоумевающие взгляды подруг. Куу перестала болтать ногами и удивлённо воззрилась на неё, Нему застыла с поднятой ложкой.

— Знаешь, это ни в какие ворота не лезет! — Хикари взорвалась фонтаном справедливого возмущения и добавила чуть жалобно: — Рэки, я не узнаю тебя сегодня.

— Ты случайно не заболела? — внесла свою лепту Ракка.

— Похоже, что мне действительно нехорошо. Пойду, развеюсь. Нему, сможешь до моего прихода занять младокрылых? Возьми Куу или Ракку себе в помощницы.

— Э… да, конечно. Только слишком не задерживайся! Мне ещё в библиотеку надо.

— Хорошо.

«Удачный предлог», — подумала серокрылая, выпархивая из общей комнаты.

***

Мчась на скутере, Рэки наслаждалась свежим ветром и пьянящим чувством свободы, но по мере приближения к месту её охватывало нарастающее беспокойство. Что, если он не придёт? Или его история уже сегодня закончится?

Рэки испытывала страх перед концом. Это отчасти было связано с грехом и чёрными крыльями. Как ни хотела она узнать, что её ждёт, нет-нет, да и закрадывалась мысль: «Может, лучше оставаться в неведении?»