Покажи мне мир (СИ)

Эрик как-то взял с собой другие продукты, что выращивал сам. Он сделал подобие шашлыка и накормил им свою новую знакомую. Шайн понравилось, только овощи она не ела. Сандей помог ей с ними. Вообще юноше полюбилась компания странной русалки.

Когда закатное солнце алело над горизонтом, парень вновь шёл к своей лодке. В этот раз он взял с собой не только снасти, но и пару сладких булок, что купил впервые за много лет, зайдя в лавку пекаря, и несколько книг с акварельными картинками. Он решил побаловать свою новую знакомую.

Эрик скинул огромные, покрытые листвой, ветви деревьев со своей лодки. Парень время от времени скрывал ею так от лишних глаз. Подул тёплый летний ветерок, плотная белая хлопковая рубашка, что была на шатене, надулась, словно парус и оголила его загорелую кожу. Он спустил свой транспорт на воду и сам зашёл по щиколотку, разбежался и прыгнул в ладью, оттолкнувшись веслом.

Юноша вновь шёл к пещере в глубине водоёма. Достав удочки, он начал свой промысел. Уже через пару минут клюнула хорошая рыбина. Эрик улыбнулся и кинул её в сеть, что была в противоположном краю лодки. Он не сразу заметил существо, проплывающее под его судном. Оно качнулось, и внутрь буквально запрыгнула Шайн, её длинный аквамариновый хвост, оставался в воде.

— Привет, — улыбаясь, сказала она.

— Привет, кстати, давно хотел спросить, почему ты не залезаешь в лодку не полностью? — поняв, что сморозил глупость, он покраснел и попытался разъяснить, — То есть, почему твой хвост всегда в воде?

— Если хотя бы часть меня не останется в воде, я умру, — также с улыбкой ответила русалка.

Эрику от этого стало не по себе. Он сразу решил сменить тему.

— Я привес тебе булочек, это вкусная человеческая еда.

— Хочу пробовать, — сказала Шайн, по-детски всплеснув руками.

«Так странно, иногда она чётко произносит слова, копируя мою речь, а иногда своим высоким голосом говорит как малое дитя», — подумал кареглазый юноша.

Он вытащил из бумажного свёртка свежее лакомство и протянул девушке. Она вцепилась в него клыками, словно голодная собака, даром, что не зарычала. Ела она очень быстро, а закончив трапезу, Шайн взглянула на Эрика с улыбкой. Парень громко рассмеялся, увидев лицо русалки, перепачканное хлебными крошками.

— Ой, а что это у тебя? — спросила она, заметив книги.

— Это называется «книга». Мы, люди, читаем их, чтобы узнать о других странах и людях или просто для развлечения.

— Вот это да! — глаза Шайн стали огромные, как спелые персики, — А как это? Внутри есть люди?

Она схватила книгу и начала её трясти.

— Глупая, не так, — он забрал вещь и, подсев к ней ближе, начал переворачивать страницы, — Вот видишь, — Эрик ткнул пальцем в слова, напечатанные на листе черными чернилами, — это слова, они состоят из букв. Люди читают их, и узнаю новую информацию.

Русалка изумлённо смотрела на диковинную шутку.

— А читать — это как?

— Ну, с этим сложнее. Не знаю, как объяснить, но могу научить или сам прочитать. Например, здесь, — указал он на один из разделов, — говорится о месте, где почти нет растений и совсем нет озёр. Только песок. Его там целые горы, взгляни, — на яркой картинке были жёлтые дюны.

— А-а-а, — протянула Шайн, изумлённо открыв рот.

— Кстати, Шайн, давно хотел узнать, где другие русалки?

— Никого больше нет. Я одна, — внезапно она стала мрачнее тучи, — Когда я была совсем маленькой, уже тогда отличалась от других русалок. Ни у кого не было этого, — девушка указала на третий глаз во лбу, — Поэтому меня не брали петь и играть, и охотилась я плохо. Мама всегда ловила еду для меня. А воды тогда было больше. Мама, каждый раз возвращаясь с едой, рассказывала, как они все вместе выплывали к большой воде. Так тоже были штуки, как та, в которой плаваешь ты, но больше…

— Корабли, — перебил юноша.

— Быть может. Не знаю. А как-то, пока я ждала маму и остальных. Послышались их крики. Я поплыла к разливу. Злые люди, они пытались их поймать. А мама, — на глазах Шайн выступили слезы, сиявшие словно звезды, — У неё текла та, красная. Которая больно. Мама сказала мне уходить и прятаться. И я плыла, как могла быстро, и оказалась тут. Я ждала их, но никто не вернулся. Сама так и не решила плыть туда. Так и жила в пещере. А охотиться я плохо умел.

Сам не ведая почему, Эрик кинулся к ней и крепко обнял. Он коснулся своей тёплой грубой ладонью её холодной и нежной щеки. Странные ласковые чувства наполнили его юное сердце. Сандей прикоснулся своими губами к её устам, вовлекая в нежный поцелуй. Его первый поцелуй. Он не был уродлив, скорее на оборот и девичьем внимание был не обделён. Но никто не смог пробудить в парне эту нежность, которую ему хотелось дарить лишь ей. Только этой русалке.

— Что это ты сделал? — спросила она.

— Это называется «поцелуй». Люди делают такое с тем, кого любят.

Девушка придвинулась ещё ближе и, глядя ему в глаза своими голубыми, будто море, глазами, спросила:

— Что значит «любят»?

— Любят — это когда сердце, вот тут, — он прижал руку к своей груди, — бьётся очень-очень быстро, а в голове всегда только один человек. Тебе хочется быть с ним всегда, оберегать и заботиться. Ловить ему рыбу и приносить булочки.

Она прижалась к нему, схватившись за рубашку и сказала:

— Значит, я люблю тебя.

Эрик был счастлив. Такого не было с тех самых пор, как была жива его семья. Все происходящее казалось шатену сном, и он не хотел просыпаться. Каждые день приходил к Шайн и читал ей новые рассказы, обучал её грамоте. Девушка оказалась очень умна и схватывала все на телу. Она обожала слушать о дальних странах и странных людях. Мечтательно глядя на летающих в чёрном небе светлячков, русалка говорила, что где-то там мог быть другие её сородичи, и она хотела быть, чтобы Эрик увидел их вместе с ней. Наверное, больше самых рассказов, девушка любила только его. Своего единственного спутника.

Сандей клятвенно ей обещал, что когда-нибудь он купить большую-большую лодку, и они вместе уплывут отсюда и посмотрят мир, а пока он будет показывать ей его сквозь плотные бумажные страницы с черным текстом и яркими иллюстрациями. И русалка была согласна. Она верила ему, а он и не собирался лгать ей.

В один из дней, у Эрика, что поехал в город продавать улов, было плохое предчувствие. Поскорее окончив дела, он устремился к пещере. Даже удочки и книги брать не стал.

Запрыгнув в лодку, парень стал грести, как можно быстрее. Доплыв до укрытия любимой, Сандей звали её так громко, но никто не ответил. Он рыскал в самой пещере, затем решил проехать дальше и посмотреть, вдруг русалка решила поохотиться где-нибудь ещё. Он подплыл к небольшому устьицу, которое выводило речушку к морю, и услышал пронзительный крик. Что есть сил, юноша пустился туда.

Деревья цеплялись за его одежду, коряги и валуны, попадясь по ноги, мешали идти. Шатен то и дело спотыкался и падал. Его колени были ободраны в кровь, а рубаха изорвана. Выбежав к берегу, он увидел, как какой-то высокий широкоплечий мужчина, чьё лицо перекошено шрамом, тащил еле живую Шайн. Её тело было скованно сетью, а прекрасный хвост, высыхая, становился похож на умирающую осеннюю листву. Девушка плакала и просила отпустить её, но мужчина не слушал.

— А ну отпусти её! — закричал Эрик.

— И не подумаю, мальчишка, — ответил мужчина.

Парень, подбежав, начал судорожно пытаться отобрать ценный груз, но его больно оттолкнули на раскалённый песок.

— Иди отсюда, здоровее будешь, а за её косточки и чешую я хорошо получу, — отозвался громкий бас.

Ощущение безысходности холодной иглой вонзилось в его сердце, разрывая душу на куски. Совсем как тогда, когда на его глазах догорал фамильный дом. Тогда парень не мог ничего сделать. Но ему не хотелось снова терять самое дорогое, что у него было.

С трудом встав с писка, он ринулся к уходящему мужчине. Юноша всеми силами стал бить и вырывать из его рук сеть. Тому явно это наскучило. Незнакомец, вытащив из ножен длинный острый кинжал, пырнул им мальчику под ребра.