Девочка и море

На ней была панамка и платьице. Она попробовала дверь кабинки — не заперта — и тихонько вошла в нее. Дядька сидел на скамейке с шахматами на коленях и механически переставлял фигурки. Он испугался, увидев Верочку, и весь как будто съежился.

— Я пришла тебе сказать, что не сержусь, и мы уезжаем сейчас. Вот! — Она подошла к нему вплотную.

Дядька молчал. Осторожненько она сняла с него очки. Глаза у него сделались такими же, как у старого, сто раз заштопанного, чтобы не вылезла вата, игрушечного пингвина.

— Ты такой хороший… хочешь, я для тебя пописаю здесь?

Он ничего не ответил. Верочка пошла в уголок, подняла платьице — на ней были те же трусики в выцветших цветочках, — присела и пописала. Дядька смотрел на нее неподвижными глазами. Он стал как дедушка на фотографиях в домашнем альбоме: старенький и жалостливый. Верочка поправила панамку.

— Ну, все. Я пошла.

У дядьки по щеке потекла слезка. Она подошла к нему и обняла за шею. Он сунул ей в руку коробочку и отвернулся. Верочка тихо вышла из кабинки.

Пляж был полупустой — сезон заканчивался. Она решила спрятать шахматы и засунула их в трусики. Постояла около кабинки и увидела дырочку, просверленную любопытными в одной из досок. Оглянувшись вокруг, посмотрела в нее. Дядька лежал, свернувшись калачиком в уголке, где она только что пописала. Очков на нем не было, и он водил рукой по мокрому еще песку.

1983 г.