Оксюморон

— Тоже красиво, — после недолгого раздумья согласился Стас. — Корней Сергеевич, вы своего приятеля-то особо в курс дела не вводите. Приедет — на месте разберемся. Нашли вы свой телефон?

— Не-а, — пропыхтел Карабас. — Куда-то задевался, подлый. Хоть бы позвонил кто…

— Д-авайте я позвоню, — предложил Стас. — Скажите номер.

Но в этот самый момент откуда-то из недр квартиры послышались звуки тяжелого рока. Судя по всему, желание Карабаса исполнилось и ему действительно кто-то позвонил.

— О, Васька! — обрадовался Карабас — На ловца и зверь бежит…

Трубка обнаружилась в совмещенных санудобствах.

— Старик, ты… это… приезжай. Позарез нужно по делу отъехать, а Алекса оставить не могу… Сам собирался? Вот и ладушки. Сейчас прямо и зайдешь? Отлично… А то я тут…

В этот момент Стас решительно отобрал у Карабаса телефонную трубку и нажал кнопку отбоя.

— Дальше уже лирика, — ласково пояснил он. — Объясните при личной встрече.

— Алекса бы на вас… — пробурчал Карабас без особой приязни.

— Успеется, — обнадежил его Стас. — Собачка у вас правильная. А вот скажите, кто может взять мотоцикл без вашего ведома?

— Никто, — мгновенно отреагировал Карабас, причем глаза его тут же стали наливаться кровью. — Чтобы мой мотоцикл…

— И все-таки? В ваше отсутствие, пока вы спите?

Молчание.

— Вы ведь заметили, что кто-то брал ваш мотоцикл, правда?

Та же реакция. Но матерные слова, которые вихрем проносились в сознании Карабаса, я лично воспроизводить не берусь. Цензурным было только одно имя собственное. Естественно, «Васька». А кому бы еще Алекс позволил так безобразничать?

— Не хотите отвечать — дело ваше. Но ведь придется в околоток-то ехать, оформлять протокол по всем правилам, денек-другой в камере посидеть… Хочется?

— Что я — дурак? — хмуро осведомился Карабас, продолжая мысленно крыть своего дружка последними словами.

— Беда-то в том, уважаемый Кузьма Сергеевич, что ваш мотоцикл фигурирует в деле об убийстве.

Стас, конечно, блефовал, но так, самую малость. У меня-то и тени сомнения не было в том, что мотоцикл — тот самый. Равно как и сомнений в том, что лично Карабас в тот злополучный день своим железным конем не пользовался.

— Многовато получается, Кузьма Сергеевич, — все так же ласково продолжал Стас. — Пистолет, мотоцикл, полное отсутствие, как я понимаю, алиби…

В этот момент в коридоре раздался радостный лай Алекса. Надо полагать, дорогой гость пожаловал: на чужого эта собака лаять бы не стала. В самом крайнем случае, тихонько порычала бы. В процессе этого самого обездвиживания.

— Ну, привет, привет! — послышался уверенный мужской голос. — Обрадовался, сукин сын? Так, все, закончили лизаться. Карабасыч, ты где тут?

В комнату шагнул мужчина довольно высокого роста, широкоплечий с обаятельной мальчишеской улыбкой, которая, впрочем, тут же исчезла: присутствие в комнате посторонних ему явно не понравилось.

— Вы кто такие? — резко спросил он, непроизвольно сделав шаг назад.

Но выход из комнаты уже был надежно заблокирован.

— Добро пожаловать, — выдал Стас свою фирменную «мультяшную» улыбку. — А мы тут головы ломаем, как с вами повидаться. Документы попрошу.

— Ты во что это вляпался, Карабасыч? — с ироничной усмешкой поинтересовался новоприбывший. — Занялся частным извозом на мотоцикле без лицензии?

Карабас угрюмо молчал, глядя в сторону.

— Документы, — уже гораздо менее приветливо потребовал Стас.

Вошедший предъявил не выпуская из рук какую-то книжечку красно-бурого цвета. Мне заглядывать в документы нужды не было, я и так «слышала» обрывистые мысли:

«…неужели докопались?…ведь никто не мог заметить… защиту еще обещали… а тут квартира полна мусоров, как… огурцов…»

У меня не было сомнений в том, что именно этот человек стрелял с мотоцикла на полном ходу. Теперь «защиты» на нем не было и весь он просматривался, как на ладони. Интересно, почему ему «одноразовку» поставили? Слишком мелкое дело делал? Или — обычное разгильдяйство, которое даже в нашей среде бывает: кто-то из иерархов поручил своему помощнику, тот — заместителю, в результате тщательно выверенная комбинация рушится.

— Так… Загоруйко Василий Петрович… Допустим. А кроме служебного удостоверения другие документы имеются?

— Не вижу необходимости.

— При таком удостоверении необходимости, действительно, нет… Ладно, господа-товарищи, поехали-ка все в околоток. Тут нам уже делать нечего.

— Тогда на кой черт меня сюда вызвали? — недовольно буркнул Василий Загоруйко.

— Во-первых, вы сами вызвались приехать. А во-вторых… так или иначе мы бы вас пригласили. Все стрелки на вас сходятся.

— Что, нашли отпечатки моих пальцев на горле хладного трупа? — улыбнулся Василий.

— Нет, на рукоятке пистолета.

— Какого пистолета? — старательно округлил глаза Василий.

— А вот этого, — Стас кивнул на найденный под тахтою «вещдок». — Припоминаете?

— Впервые вижу, — последовал внятный ответ.

— А согласно удостоверению, являетесь сотрудником элитного подразделения…

— Ну и что?

— А то, что это самое ваше подразделение именно такими пистолетами и вооружено.

— Совпадение.

— Обязательно! — иронически хмыкнул Стас. — Отпечатки тоже совпали?

— Да не может там быть никаких отпечатков!

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно отметил Стас. — Об этом может знать только человек, державший этот самый пистолет. В перчатках держал, естественно. И выбросить на месте преступления не могли — пожалели любимую игрушку. Все, поехали пальчики катать и все такое. Собаку заприте, что ли. До вечера ничего с ней не случится.

В глазах Карабаса мелькнул отблеск надежды.

— Так вы верите, что я не виноват? — как-то по-детски спросил он.

— Доверяй, но проверяй, — назидательно заметил Стас. — И не взыщите, на вас обоих придется надеть наручники. Служба такая.

Во всем этом эпизоде мне не нравился поток сознания Василия… как его там? Верхним эшелоном шли злобные мысли о том, что лопухнулся, как последний фраер, спрятав пистолет там же, где находился мотоцикл. А вторым — гораздо более спокойные размышления о том, что прошлый раз отмазали — и в этот с нар вытащат. Не по собственной же инициативе он этого козла завалил. Ему приказали — он сделал. Все. Главное, чтобы на службе не узнали: сгорит мгновенно, больше ни на одно приличное место не возьмут.

При выходе из квартиры Стас посмотрел на меня вполне казенным взглядом и невозмутимо произнес:

— Свободна.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Дальше справимся сами. Без потусторонних сил.

Мой глупенький, отважный подполковник милиции искренне не понимал, что именно сейчас ему без этого вмешательства — никак не справиться. Что все прежние его действия как раз могли быть осуществлены самостоятельно — пусть медленнее, пусть с большими затратами сил и средств, но — могли. А вот сейчас мое присутствие было ему необходимо. Но он этого не понимал. В задачке же было сказано: должен понять. Сам. По крайней мере, не прогонять меня.

— Стас, не нужно делать из меня пятый палец, ладно? — как можно более спокойно попросила я.

— Что не нужно? — слегка опешил мой друг.

— При случае обрати внимание: у всех персонажей рисованных мультиков на руках — четыре пальца.

— Ты в уме? — уже серьезно обеспокоился Стас.

— В полном, причем, что характерно, в своем. Присмотрись, когда сможешь: пять пальцев визуально не воспринимаются, кажется, что их много больше. Поэтому и рисуют четыре. Я — твой пятый палец, Стас. Ты сознательно стираешь меня из своих зарисовок, чтобы со стороны создавалась объективная картинка. Но на самом деле я есть. Более того, ты меня иногда все-таки прорисовываешь — пунктирчиком, тоненькой линией, чтобы легче было стереть.