Среди песчаных холмов

Ни Яспер, ни Пит, ни Бобби, ни Чет не пахнут, подобно розам. У них нет зеленых глаз и шелковистых каштановых волос, и они не смотрятся так здорово в своих джинсах, как выглядит в своих Эмма. Проклятье, что плохого в желании побыть немного в компании с женщиной? Помимо тех женских созданий в его жизни, которым нет еще восьми.

– Давай, Рут. Просто посидишь в гостиной, пока Макки спит, а Мелисса занимается тем, чем обычно занимается после полудня.

– А твоя домработница приготовила ужин?

– Она накупила столько еды, что хватит до Хэллоуина, [2] – сказал Мэтт. – Полагаю, там найдется что-нибудь сегодня на ужин.

– А что, если вы припозднитесь?

Мэтт уперся руками в бока и уставился на Рут сверху вниз. Бог свидетель, он любит свою тетку, но она может кого угодно вывести из терпения.

– Тетя Рут, почему тебе так не нравится Эмма?

Рут нащупала в кармане халата платок, вытерла глаза и засопела.

– Я не хочу, чтобы ты снова страдал, Мэтгью. Этим городским женщинам нельзя доверять. У нее, может быть, где-то есть муж, откуда нам знать? А вдруг она преступница? Или… падшая женщина?

– Я думаю, она ни то, ни другое и ни третье, Рут. – По крайней мере он надеялся на это. Особенно в той части, что касается наличия где-то мужа. – Она говорила мне, что предполагала выйти замуж, но с этим покончено.

– Она сказала почему?

– Нет, – соврал он, не желая обсуждать личную жизнь Эммы. – Это не наше дело. Единственная наша забота – это то, что нам помогают по дому и с детьми.

– Стефани собирается устроить проверку. Она звонила?

– Дважды, но я отключил на время телефон. Я позвоню ей сегодня вечером и расскажу, как у нас дела. – Он пристально посмотрел на тетку: согласна она или нет посидеть с детьми. – Так как мы поступим? Рут вздохнула:

– Я возьму свою пряжу. Делаю пуховик для кровати Бобби. Его старый износился, ты же знаешь.

Мэтт знал. Пуховики, связанные Рут из шерсти афганских коз, высоко ценились их владельцами, и обращались с ними бережно даже те, кто в иных случаях отличался буйным нравом. Пожилая женщина была преданным другом и грозным противником. Он желал, чтобы она смягчилась по отношению к Эмме.

– Спасибо.

Рут исчезла у себя в спальне и вернулась с пластиковым кульком, набитым голубой пряжей.

– Только сделай мне одно одолжение, Мэттью.

– Любое, Рут. – Он взял кулек, а она схватилась за свою трость.

– Просто скажи мне, что ты не собираешься влюбляться в нее.

– Не собираюсь, – пообещал он.

Он не имел намерения влюбляться снова, однако не был бы, разумеется, против того, чтобы побыть немного в женском обществе.

– Хорошо, – объявила она, ударив тростью в дверь. – Мы могли бы обойтись без осложнений.

Мэтт подавил вздох. Он бросился бы навстречу кое-каким осложнениям, если бы это означало провести ночь в постели с чуткой и желанной женщиной.

– Не двигайтесь.

Эмма уставилась вперед и сложила руки на коленях.

– О'кей, – прошептала она сквозь чуть приоткрытые губы.

Мэтт расхохотался бы, но поскольку десять минут назад он чуть было не купил свинью с десятью поросятами, потому что Эмма почесывала нос, то теперь предпочел бы, чтобы женщина сидела неподвижно. Он не имел ничего против свиней. Они шли по хорошей цене, а он любил копченую свиную грудинку не меньше, чем его сосед, но ему совершенно ни к чему покупать накануне зимы еще свиней. Распорядитель торгов хлопнул молотком и воскликнул:

– Продано!

Эмма повернулась к Мэтту:

– Теперь ничего, если я вздохну?

– Конечно. Дышите.

Она прислонилась к металлической спинке сиденья и бросила взгляд вниз на арену, покрытую опилками:

– Что они делают?

Он отпил немного кофе, а потом ответил:

– Торгуют скотом. Ради этого мы приехали.

– И все? Я имею в виду, разве уже не достаточно?

– Нет еще. Я продаю и покупаю, исходя из ситуации на рынке, времени года и запасов на ферме. Сейчас мне нужно несколько приличных породистых быков. А продавать коров я буду потому, что не хочу кормить их всю зиму.

– Как вы разберетесь, когда каждый предлагает свою цену?

– На это есть распорядитель торгов. Некоторые выражают свои намерения открыто, другие просто подмигивают или дают знать о своих планах почесыванием носа. – Он не смог удержаться от смешка при виде выражения на ее лице. – Вот как вы, когда чуть было не купили свиней.

Она изобразила гримасу недовольства:

– На это ушло бы месячное жалованье.

– Это по меньшей мере, а вам еще пришлось бы заботиться о свиньях, – дразнил он, пытаясь понять, почему столь очаровательная женщина одна-одинешенька в этом мире. – Кто вы, Эмма? И почему вы одна?

Она отвернулась от него и притворилась, будто наблюдает, как ведут корову в крохотный загончик перед подиумом, где находился распорядитель торгов.

– Почему вы сегодня привезли меня сюда?

– Я подумал, что вам это понравится.

– И я не хотел быть один.

– Я… – Она сделала глоток кофе, поставила чашку с пенистым напитком у ног и наконец ответила на его вопрос: – Я здесь потому, что мне была нужна работа. Можем мы остановиться на этом?

– Да, леди, если вы так хотите.

Она скользнула по нему взглядом, ее зеленые глаза были печальны.

– Да, это именно то, что я хочу.

Мэтт кивнул:

– Что ж, мне не нужны эти телки, поэтому посидите неподвижно до окончания торгов.

– Не беспокойтесь обо мне, – сказала Эмма. – Вы даже не почувствуете, что я здесь.

Если бы это было возможно! – подумал он.

Эмма не понимала, что худого в том, чтобы разморозить фрикасе из цыплят. Они выглядели аппетитно в отсеке морозильной камеры. Маленькие тушки в коробочках, несомненно, порадовали бы детей. Но нет – Рут Таттл разогрела готовый пирог с мясом, и пирог с мясом им пришлось есть. Рут не пожелала принести фрикасе из морозильной камеры.

Эмма ела безвкусное тесто и представляла, как разморозит цыплячьи тушки для следующего вечера. Пожилая женщина изрядно похлопотала, готовя ужин, в то время как Эмма беззаботно отдыхала на ярмарке в пятнадцати милях к северу от города. Не так уж и беззаботно. Сидеть вплотную с Мэттом Томсоном – это трудно назвать беззаботным отдыхом. Он был настоящим мужчиной, его тело под рубашкой из шотландки и голубыми джинсами было мускулистым и волнующим… Мелисса ерзала на стуле:

– Папа купил тебе шоколадку, Эмма?

– Нет, не купил. – Она подмигнула ребенку. – Думаю, я не сидела смирно. В следующий раз я исправлюсь.

– В следующий раз? – фыркнула Рут. – Ты собираешься стать фермершей?

Эмма пропустила ее слова мимо ушей и обратилась к Марте:

– Как сегодня дела в школе?

– Дженнифер понравилась моя новая форма, – сказала девчушка. – Хочешь посмотреть мои тетради? Мы сочиняли рассказ о товарном поезде.

– С удовольствием прочту, – заверила ее Эмма. – Что еще вы делали сегодня?

Марта оживилась:

– Мы читали прекрасный рассказ.

– Красный, как вишни? – спросила Мелисса.

– Нет, – вздохнула ее сестра. – Не красный, а прекрасный. Ты же понимаешь.

Марта вновь повернулась к Эмме:

– У меня шатается зуб.

– Поздравляю. – Она надеялась, что в ее словах нет ничего обидного, но Марта как-то странно на нее посмотрела.

– Разве ты не хочешь узнать, какой именно?

– Какой именно?

– Внизу. Может быть, он выпадет сегодня ночью, и я положу его под подушку. – Марта взглянула на отца. – Знаешь, пап, Фея-владычица Зуба может прийти, верно?

– Еще бы. – Мэтт полил кетчупом кусок мяс ного пирога. – Фея-владычица Зуба.

– Он очень сильно шатается, – сказала Марта. – Хочешь взглянуть?

– Не здесь, – напомнила ей Эмма. – Твой отец посмотрит на него позже.

– И ты тоже?

– Конечно. – Она повернулась к Макки и отрезала ей мяса. Рут приготовила рис и кукурузу. – Еще раз спасибо за ужин.

– Не за что. Я догадалась, что вы припозднитесь. Если Мэтт покупает быков на ярмарке, то домой попадешь не скоро. Эти фермеры могут торговаться уйму времени. – Она обратилась к Марте: – Съешь кусочек хлеба. Это может помочь.