Законная наследница

Среда выдалась пасмурная, моросил дождь. Слова похоронной молитвы скорбно плыли над кладбищем. Наконец все было сказано, настало время Пэгги и Энн возложить цветы на гроб, установленный над раскрытой могилой.

Заплаканная, одетая в новенькое траурное платье, чересчур, правда, облегающее, Энн подошла первой. Смотрелась она эффектно — вуаль, перчатки… Картину дополнял черный зонт, который нес над её головой Билли, и роскошная орхидея в руках.

По сравнению с ней Пэгги выглядела более чем скромно. Ехать за нарядами в магазин не было времени, да и желания. Кремовая юбка и блузка вполне ее устраивали, как и чуть распустившаяся алая роза, что принес из своего сада Брюс.

Она попрощалась с матерью без рыданий, удивившись себе самой, — видно, чтобы плакать, нужны силы, а их уже не было. Хорошо, Брюс рядом, можно опереться. Пэгги с благодарностью отозвалась на его рукопожатие. Неужели он когда-нибудь простит, что она из семьи Макинроев?.. Во всяком случае, сейчас он вел себя молодцом: почтительно склонил над усопшей голову, потом помог Пэгги отойти в сторону, освобождая место для прощания другим.

Народу на кладбище было немного. Все стояли у могилы, и лишь один пожилой человек бродил поодаль, внимательно читая полустершиеся надписи на камнях надгробий.

— Кто это? — вполголоса спросила девушка у Брюса.

— Где? — так же тихо переспросил он.

— Вот тот старик у памятника с ангелом?

Брюс обернулся и сразу понял, о ком речь.

— Адвокат семьи Макинрой мистер Матьюс, я вас сейчас представлю.

— Здравствуйте, моя дорогая, — произнес старик, и как истинно галантный кавалер поцеловал руку. — Для меня большая честь и удовольствие познакомиться с вами. Я по глазам и по волосам сразу понял, кто вы такая. Примите мои соболезнования. В свое время ваша матушка была самой красивой женщиной в наших краях.

— Благодарю вас, — покраснев, сказала Пэгги. — Вы поедете в Реджвуд на поминки?

— Непременно. Я давно там не был, хотя часто вспоминаю, какой замечательный хлеб печет миссис Морден. К моему удивлению, она совсем не стареет.

Упомянутая адвокатом подробность о былой красоте покойницы явно пришлась не по вкусу управляющему. Неловкая ситуация, однако, разрешилась сама собой: от ворот кладбища в Реджвуд уже отправлялся кортеж автомобилей.

Джесси Морден наготовила столько, что можно накормить всю округу. Повод для застолья был хоть и невеселый, но все ели и пили с удовольствием. Гости не очень-то скорбели и находились здесь скорее ради соблюдения приличий. Пэгги обратила внимание на мужчин-фермеров, арендовавших у Макинроев землю. Они явно пришли из дружеских чувств к Брюсу, а возможно, чтобы узнать насчет своего будущего. Наверняка их беспокоит, кто станет наследницей и как она распорядится землей, которая кормила их столько лет. Во всяком случае, Пэгги ловила на себе их встревоженные взгляды.

— Вы чем-то удручены? — тихо спросил ее Брюс. — По-моему, все идет более чем нормально.

— За исключением одного — я не вижу горестных лиц.

— Не будьте ханжой. Многие присутствуют здесь исключительно из уважения к фамилии Макинрой. Она всегда очень много значила, особенно для простых людей.

— Вы имеете в виду фермеров?

— Да. Сейчас их благополучие: семьи, детей — все повисло на волоске. Больше всего они боятся потерять работу. А что я могу сказать им? Ни-че-го…

— Зато я могу, — вскинула голову Пэгги.

— Подождите, не торопитесь, — попытался Остановить ее Брюс, но было поздно. Она кинулась к дверям гостиной, где фермеры, собравшиеся по домам, раскланивались с Джесси.

— Одну минуту, я тоже хочу попрощаться с вами, — сказала Пэгги взволнованно. Ее решительный голос привлек внимание Вилли и Энн, шептавшихся о чем-то за десертным столиком, адвоката и доктора, потягивавших коньяк, медсестры, пасторши, словом, всех присутствующих. — Во-первых, я хочу поблагодарить вас за уважение к семье, основавшей когда-то Реджвуд. И еще хочу заверить — ничего здесь меняться не будет. Все останется, как прежде.

В комнате воцарилась тишина. Первой ее нарушила Энн. Как только ушли посторонние, а вслед за гостями-фермерами потянулись и многие другие, она решительно подошла к Пэгги.

— Зачем вы это сказали? Какое имели право?

Тут подоспел и Вилли.

— Не слишком ли много вы на себя берете, дорогая? Я и Энн предлагаем, пока здесь мистер Матьюс, внести полную ясность в вопрос, кто наследует имение.

Разгневанный Брюс вскочил, но адвокат жестом предупредил тираду, которой тот готов был разразиться.

— Прошу прощения, я не расслышал, о каком именно вопросе вы сказали, молодой человек, — промолвил старик.

Вилли надменно пожал плечами.

— О завещании, составленном миссис Макинрой перед смертью в пользу Энн, — заявил торжественно он.

— Коли так — мне следует его посмотреть, проверить на подлинность. Мне также понадобится свидетельство о рождении мисс, о которой вы печетесь, официальные бумаги по поводу смерти ее отца и т. д.

— И как долго продлится ваша проверка? — спросил Вилли, прежде чем Энн смогла вставить хоть слово.

— Зависит от многого, — по-стариковски медленно продолжал адвокат. — Юрист не может спешить. Бывает, что завещание спорно — если находятся другие родственники, претендующие на имущество, деньги, ценности. Нередки и казусы, когда спорить фактически не о чем — завещатель не оставил ничего, кроме неуплаченных налогов, обязательств по взятым в свое время кредитам и долгов…

— Вот, вот! — вдруг послышался голос от дверей. Вилли и Брюс разом обернулись. На пороге стоял их отец. Старший Патерсон явно перебрал с выпивкой и мало заботился о том, какое производит впечатление. — Покойница задолжала мне приличную сумму. Позвольте спросить, с кого я ее получу? — От пьяного хихиканья всем стало неловко. — Не позвали на похороны, дайте хоть рюмку выпить за упокой души женщины, которой отданы лучшие годы…

Не в силах больше этого перенести, Пэгги выбежала из комнаты. В библиотеке рухнула на диван и разрыдалась. Сколько же бед он принес! Сделал несчастным отца, сиротой ее, мать тоже не осчастливил… Пэгги в отчаянии проклинала Реджвуд, пророчивший и ей безрадостную судьбу.

— Успокойся, прошу тебя, успокойся, — раздался у самого уха горячий шепот Брюса. Он повернул голову Пэгги лицом к себе, откинул растрепавшиеся волосы, заглянул в глаза и поцеловал. Она затрепетала — так сильны и страстны оказались его губы. Потом он осушил ими ее щеки, ресницы, мокрые от слез. Следующий его поцелуй был нестерпимо сладок и нежен. Пока хватило дыхания, они упивались друг другом. С трудом взяв себя в руки, Брюс наконец сказал:

— Жаль, но надо идти, а то нас хватятся.

Словно в тумане Пэгги последовала за ним.

— Я не могу туда вернуться, извини, пока там твой отец…

— Тебе незачем о нем думать, я отправил его домой.

За время их отсутствия ничего не изменилось, разве что число гостей поредело. Но главные действующие лица были все те же. Явно злой Вилли нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Взволнованная Энн мерила шагами комнату, только старик Матьюс хранил абсолютное спокойствие.

— Молодые люди, вы напрасно повторяетесь. Юристу нужны факты, а не слова. Я уже в третий раз перечислил документы, которые обязана представить мне мисс Энн, если хочет доказать свое право на Реджвуд.

— Она здесь не единственная претендентка, — с порога вклинился в беседу Брюс. — У Пэгги на него все основания, а не у Энн.

— А тебе-то что от этого? — взъярился Вилли.

— Мне ничего, должна быть обыкновенная человеческая справедливость.

— Да ладно, — с издевкой проговорил Вилли. — Тебе и ничего? Что же ты так ретиво ухлестываешь за ней? Мало своей фермы — хочешь прихватить и Реджвуд? Ну и как продвигается дело? Изображаешь ревнивца, соблазняешь, жмешь ручки, целуешь в библиотеке? Должен сказать, ты преуспел! Посмотри на нее, девушка так и тает. Но спорю, все равно проиграешь. Она не так наивна, как думаешь. Когда мы с ней продадим землю за сумму, которая тебе и не снилась, она умотает в свой Нью-Йорк — только ты ее и видел.