Ты выбираешь меня?..

— Хладнокровная мучительница. — Норман помрачнел. Он сгреб ее в охапку и усадил рядом с собой. Лицо его стало отчужденным. И невозможно было понять, как все-таки он отнесся к тому, что Дженни не позволила ему исследовать сокровенные уголки своего тела. — Давай выпьем шампанского! — Норман достал бутылку из ведра со льдом, и в гробовом молчании вино было разлито по бокалам. Он изредка насмешливо поглядывал на Дженни, отчего она чувствовала себя крайне неловко. Влажная капля повисла на его верхней губе, и он слизнул ее кончиком языка.

— Пойми, Норман, — не выдержала Дженни. Она не отводила взгляда от его влажного рта. — Я так не могу. Ты слишком спешишь.

— Ладно, Джейн. — Норман неопределенно хмыкнул. — Только не заставляй меня ждать слишком долго. Я скоро полезу на стенку. Быть все время так близко, видеть тебя рядом, такую соблазнительную, такую манящую…

— Ты считаешь, я соблазняю тебя? — Дженни подняла на него удивленный взгляд. — О, нет! — Она подумала невольно: ее скромный костюм отнюдь не наводит на фривольные мысли. Обычная дорожная одежда. Дженни машинально одернула полу жакета.

— Это не зависит от того, что на тебе надето, — усмехнулся Норман, проследив за ее жестом. Потом медленно окинул ее всю тяжелым взглядом. — Искушение вызывает тело, которое живет и дышит под этой одеждой. Необычайно привлекательное тело. Сексуальное. Чувственное. Ты разве не знала этого?

— Привлекательное тело? — недоверчиво переспросила она. Дженни никогда не оценивала себя с этой точки зрения и не думала, что Норман воспримет ее таким образом. — Это не про меня!

Норман широко улыбнулся.

— Ты сама еще себя не знаешь. Посмотрим, что ты скажешь, когда я наконец доберусь до тебя, — с хрипотой в голосе сказал он. — Я умею разрушать преграды стыдливости. Я знаю, как заставить женщину выпустить на волю свои плотские инстинкты и вести себя настолько раскованно, насколько я захочу. Как заставить ее извиваться и стонать от желания, достигая высшей точки возбуждения. Пока она не откроет для себя наслаждение таящееся в собственном теле.

Это было похоже на угрозу. Он что, собирается устраивать с ней оргии в постели? Он рассчитывает, что она окажется настолько искушенной в тонкостях любви, что сможет подарить ему какие-то необыкновенные ощущения? Каких он не испытывал с другими женщинами? Дженни зябко передернула плечами. Она вовсе не ожидала от себя каких-либо успехов в этой области. Она не знала даже, как преодолеет элементарное смущение. Он будет разочарован ее зажатостью и скованностью.

— Норман, — начала она стесненно. — Давай внесем ясность в этот вопрос. Не жди от меня…

Он насторожился. Сузил глаза, как дикая кошка.

— Что ты имеешь в виду? — вкрадчиво спросил он. — Что, черт побери, ты хочешь этим сказать?

Запинаясь, она смогла выдавить только:

— В кровати… — и дальше не смогла продолжить. Дженни представляла себя обнаженной под изучающим взглядом Нормана, который будет сравнивать ее с другими женщинами. А мысль о половом акте, проделанном безо всякой любви, вселяла в нее панический ужас.

— Расчетливая маленькая бестия! — сердито бросил Норман.

Дженни била мелкая дрожь. Вне всякого сомнения, она должна защищаться, чтобы не оказаться при нем в положении наложницы. Подчинив ее себе в области сексуальных отношений, он привыкнет смотреть на нее как на рабыню. Она решительно вздернула подбородок.

— Ты не можешь требовать, чтобы я…

— Я могу требовать всего! — прогремел он, сверля ее взглядом.

— Я… я не хочу… — Голос ее обрывался и пропадал. Она поднесла ко лбу холодную ладонь. Это какой-то кошмар.

Сдаться сейчас означает не только отказаться от возможности влиять на него. Это значит передать в его руки всю власть над собой, поставив себя в зависимость от его милостивой или немилостивой воли. Норман подчинит ее себе, сделает покорной и послушной. У него, видимо, буйный и вспыльчивый нрав. Что, если он обидит ее? Она окажется беззащитной. И потом сколько ни пытайся принять гордый и независимый вид, только где она, независимость? Это как прыжок со скалы. Сделал шаг в пустоту, и больше нет выбора. И нет возврата.

Низко опустив голову. Дженни перебирала пальцами браслет золотых с бриллиантами часов — его свадебный подарок. Шею ее отягощало такое же золотое с бриллиантами ожерелье. Она собрала в горсть тяжелые звенья, лежавшие на груди, и нервно сжала ладонь. Оно давило.

— Это очень дорогое ожерелье. — Его слова упали веско и тяжело, как камни на песок.

— Я догадалась. Слишком дорогое, — отозвалась она подавленно.

Ему она подарила пару очень симпатичных серебряных запонок. На них ушли почти все ее сбережения. Норман был, видимо, тронут, подарок явно доставил ему удовольствие. Но ее часы и ожерелье обошлись, наверное, в несколько тысяч, так сказала Арабелла.

— И оно стоит тех денег, которые за него заплачены, — холодно добавил он.

Дженни со злостью подумала, стоит ли таких же денег рубиновый браслет, который он подарил Арабелле? И снова ощутила укол ревности. Его неуместная, как она теперь считала, расточительность вызывала в ней раздражение. Он потратил часть денег из приданого. И зачем? Каждый раз теперь, сверяя время по своим часам, она будет вспоминать, что они, собственно говоря, куплены на ее деньги. На те, которые отец передал Норману в качестве платы за молчание.

— Ты так думаешь? И полагаешь, наверное, что твоя щедрость должна быть вознаграждена? — вызывающе спросила она.

— Мой Бог! На ком я женился? — Норман задохнулся от возмущения. Джейн смущенно пролепетала что-то, и Норман железными тисками сдавил ей запястье. — Черт тебя побери! — прорычал он. — Посмотри на меня! Посмотри! — Он взял ее за подбородок и заставил заглянуть себе в глаза.

Дженни увидела его пылающие, как угли, зрачки, и страх стал заползать ей в душу.

— Не трогай меня! Мне не нравится, когда со мной обращаются, как с куклой, — отчаянно выкрикнула она, дергая плечом. — Я не хочу, чтобы меня таскали по сиденью автомобиля и накидывались на меня безо всякого приглашения с моей стороны!

Лоб Нормана прорезала глубокая складка.

— Надеюсь, твой выпад — просто результат нервного напряжения, — процедил он сквозь зубы. — Мы оба устали. Оба пожертвовали… — Он запнулся, будто сказал лишнее.

— Чем ты пожертвовал? — Она затаила дыхание. Пульс ее бешено участился. Только бы не выяснилось, что он пожертвовал возможностью жениться на той, которую страстно любил.

— Ну, в том числе своей независимостью, — пробормотал он.

— Независимостью? — недоверчиво переспросила она. Почему он так смутился? Это ли не подтверждение самых худших ее опасений! — Но ты, кажется, получил за это щедрый выкуп от моего отца?

Ответом ей было мертвое молчание. Боже мой, она была права.

— Он тебе рассказал… все? — спросил наконец Норман бесцветным голосом.

В голове Дженни крутилась только одна мысль: сейчас наконец-то все прояснится.

— Да, — подтвердила она, горько скривив рот, — он мне все рассказал. — Она выждала минуту. — Нечего ответить? Никаких оправданий или пояснений? — спросила она насмешливо.

— Никаких, — жестко подтвердил Норман. Он выпрямился, тряхнул головой, откидывая назад волосы, и сидел, напрягшись и уставившись прямо перед собой застывшим взглядом. — В таком случае, ты шла на это с открытыми глазами. Могла заранее оценить стоимость своего хладнокровного, расчетливого брака.

Все верно! Слезы подступили к глазам Джейн.

— Я старалась не думать об этом, но я действительно все знала. Вот почему мне все время как-то не по себе…

— Не по себе? Ну так имей в виду: наш брак не исчерпывается тем, что ты черкнула свою подпись на брачном свидетельстве, — угрюмо произнес Норман. — Некоторое время назад ты дала мне понять, что не собираешься вступать со мной в интимные отношения. Вынужден тебя огорчить. — Он положил руку ей на колено и с силой сжал его. — Это будет полноценный брак. Не фиктивный. И я намерен доказать тебе это, как только мы окажемся в досягаемой близости к кровати. Или даже раньше. При малейшей возможности. Не принимая во внимание капризных отговорок, что тебя швыряют или прижимают не так, как тебе этого хотелось. — Стальная хватка пальцев переместилась выше по ее бедру, и она почувствовала жар желания, исходивший от Нормана.