Счастье приходит в дождь

– Только в том случае, если ты тоже меня простишь. – Она обняла его за талию, прижалась лицом к его груди. – Не знаю почему, но я все время хочу тебе противоречить. Ты мне так нужен, Шейн. Я так долго должна была одна бороться со своими трудностями.

– Я буду все время себе повторять, что беременность – это то, что происходит в твоем организме, и потому – тебе решать, что делать, как поступать.

Мэрл подняла голову, посмотрела изучающе на его упрямый подбородок, внушительных размеров нос, заглянула в глаза, полные сочувствия к ней. Перед ней было лицо сильного, дорогого ей человека, отца ее ребенка.

– Шейн, мы все обсуждаем, ищем выход, но я не могу представить… – Она остановилась, боясь вслух сказать о своей мечте, о своем самом дорогом желании, – …что ребенок родится. Я хочу этого так страстно, может, даже сильнее, чем ты.

И вновь для него забрезжила надежда.

– Мэри, дорогая… – Она прижала палец к его губам.

– Мы слишком скоро начинаем тешить себя надеждой. – Она вернулась на свое место за столом, ее лицо приняло озабоченное выражение. – Мы не можем принять окончательное решение, пока я не пройду специального теста.

Шейн побледнел так, что стала заметней его седина.

Мэрл испуганно спросила:

– Что с тобой?

Он попытался улыбнуться.

– Звучит глупо, но я до смерти перепуган шприцами, иглами и всякими процедурами. В свое время я натерпелся в госпитале.

Мэрл дотронулась до него рукой.

– Ты про ранение? Ты, наверное, так страдал? – Она с участием посмотрела на него.

К ее удивлению, выражение недовольства появилось на его лице. Он попросил:

– Это было так давно, не надо этого трогать.

Она быстро убрала руку.

– Прости, я не хотела сделать тебе больно.

– Нет, все в порядке. Мне теперь уже все равно. Когда тебе должны делать обследование? – Он обхватил подбородок рукой, приводя мысли в порядок.

– Завтра в час дня. Доктор торопится. Если придется делать… Ты понимаешь.

Он колебался некоторое время, потом предложил:

– Ты хочешь, чтобы я был с тобой?

Мэрл была в смятении. Ей очень хотелось принять его предложение, она так нуждалась в нем, в его поддержке и любви. Но она не могла не заметить, какое мучение отразилось.

– Спасибо за предложение, милый. Но я уже большая девочка, справлюсь сама.

Он посмотрел на нее с благодарностью.

– Хорошо, что ты большая девочка, а я, видно, еще не очень большой мальчик. Это невыносимо – оставаться ребенком в сорок один год, не иметь возможности держать тебя за руку, когда тебе будут делать анализ.

Мэрл и сама была не очень уж отважным человеком, но факт, что и у Шейна могут быть слабости, делал его еще ближе и роднее.

– Я думаю, ты сможешь отмолить свой грех, если приготовишь обед. То ли твои тосты, то ли твои утешительные разговоры, а может, и то и другое, прогнали мою тошноту. Я очень хочу есть.

– Вот видишь, тебе уже становится лучше! – сказал он и поцеловал ей руку.

Глава восьмая

Дорогая Мисс Мэри!

Мне пятнадцать лет, и я очень люблю фантазировать. Ужасно забавно представлять, как я когда-нибудь выйду замуж. Как ты думаешь, каким самым важным качеством должен обладать хороший муж?

Любознательная.

Моя любознательная девочка!

Ты слишком далеко заглядываешь, милая! Твой вопрос оказался очень трудным. Хотелось бы, чтобы Муж обладал многими качествами. В долгой и счастливой супружеской жизни особенно важны открытость и чувствительность. Женщине легче полюбить человека, который старается понять ее.

Мисс Мэри.

Мэрл стояла перед гинекологической клиникой. По этому случаю на ней был новый костюм. Ей казалось, что светло-желтый джемпер украсит ее, а его солнечность придаст ей смелости. Она прочитала фамилии ведущих специалистов на дверях клиники. Ей было страшновато, хотя она была уверена, что доктор Шапиро не только доктор, но еще и друг ей. Как важно женщине в таком положении чувствовать поддержку мужа! Ей сейчас было так одиноко. Она боялась не за себя – самым важным для нее было здоровье ребенка. Особенно теперь, когда Шейн настаивал на том, чтобы она рожала. Как ей будет горько, если анализ покажет, что с ее малышом не все в порядке.

Сейчас она очень страдала без Шейна, без его объятий, без его забавных разговоров. Ей казалось, что его присутствие сняло бы хотя бы часть тревоги. Мысли о нем вызывали в ней волну теплоты. Теперь она нисколько не сомневалась в том, что любит его. Удивительно, но именно сейчас она была почти уверена в том, что и он любит ее. Она была очень благодарна ему за то, что и он хотел ребенка. Он, действительно, был человеком редким, добрым, необыкновенным. Она спрашивала себя: если уж у них все так идеально складывается, почему бы им не быть вместе? Она понимала, почему она пришла сюда одна, без него, но все же чувство досады не покидало ее. Она знала, что он не совсем открыт с ней, сколько она еще не знает о нем! И почему, как только они оказываются вместе, они тотчас же начинают ругаться и кричать друг на друга?

Она задумалась об их отношениях. Они так же пугали, как и предстоящее тестирование. Она глубоко вздохнула и вошла в клинику. Удивление и радость охватили ее, когда, открыв дверь в холл, она увидела Шейна. Высокий, широкоплечий, в светло-голубом костюме, чтобы не походить на слона в посудной лавке, он сидел на стуле у окна, рассеянно просматривая какой-то мятый журнал. Заметив ее, он отбросил журнал и поднялся. Все взгляды устремились на него.

Мэрл подхватила его под руку.

– Как ты здесь оказался?

– Честно говоря, сам не знаю. Делать было нечего, – сказал он, широко улыбаясь. – Мне показалось вчера, что я слишком горячо выступал за то, что это и моя беременность. Всю ночь я боролся со своей слабостью – этим дьявольским искушением. Под утро решил, что не позволю тебе одной оказаться перед лицом этого испытания.

Она прижалась лицом к его груди.

– Я так рада, что ты здесь. Сейчас разревусь. Мне так страшно.

Он прижал ее к себе.

– Все будет хорошо, Мэри.

– О Шейн! Твои слова да Богу бы в уши. Я так волнуюсь: вдруг что-нибудь не так с ребенком?

Он ласково похлопал ее по спине и прошептал:

– Не накликай беды, дорогая. Ты знаешь, что ирландцы умеют предсказывать судьбу. Верь мне, – он показал на себя, – у этого ирландца предчувствие, что все будет хорошо.

Она подняла голову, ее лицо озарилось улыбкой.

– Ты ужасный обманщик! Но мне так хочется верить тебе.

– Никакой я не ужасный! – Он улыбнулся, глядя на нее сверху.

– Ты ужасно удивительный, вот ты какой. Ты не представляешь, как важно для меня, что ты будешь держать меня за руку, будешь ободрять меня, пока они будут делать эту процедуру.

– Держать твою руку? – Он судорожно сглотнул. – Неужели они позволят мне там находиться во время анализа?

– Конечно, а зачем тогда нужны отцы? – Она взглянула на него и заметила, как побледнело его лицо. – Но я понимаю, что это нелегко. Поэтому мне достаточно знать, что ты ждешь меня здесь.

Он заглянул в ее темные встревоженные глаза:

– Если ты сможешь перенести это, то и я тоже. Я буду с тобой там…

В знак благодарности она взяла его за руку.

Через полчаса Мэрл уже лежала на операционном столе. Воздух операционной был пропитан острыми специфическими запахами лекарств. Женщина-техник настраивала ультразвуковую аппаратуру. Около стола звенела инструментами медицинская сестра, делая последние приготовления к сложной процедуре.

Шейн в зеленом хирургическом халате поверх одежды сидел на высоком табурете у головы Мэрл. Волнуясь, он старался изо всех сил поддержать ей настроение и себе тоже. Но Мэрл чувствовала, как он напряжен. Она сжала его руку.

Доктор Шапиро, моложавый мужчина лет пятидесяти, улыбаясь, вошел в комнату. Он надел маску и халат.