Любовь как ненависть

Ветерок с моря был прохладным, бодрящим. Внизу Эмили увидела какую-то парочку, прогуливавшуюся по пляжу. Ее сердце болезненно сжалось при мысли о том, что этого у нее больше не будет никогда. Никогда не найдет она мужчину, к которому сможет искренне привязаться, не боясь, что потеряет себя. Двенадцать лет не прошли для нее даром.

Казалось, она давно забыла все свои девичьи грезы. С семьей она давно не общалась, настоящих подруг у нее не было, а те сослуживицы, с которыми она общалась, были такими же одинокими карьеристками, деловыми женщинами. Казалось, они вполне довольны своей жизнью и никогда не жалеют о том, что у них нет мужа и детей. Но, возможно, все это тоже была лишь маска, а ночами они тихо плакали в своих одиноких постелях, как, бывало, плакала и сама великолепная мисс Шихи?

Внезапно Эмили очнулась от своих дум, услышав шаги на лестнице. Это шел Скотт. Что же, она готова встретиться с ним, и лучше эту встречу не откладывать. Эмили глубоко вздохнула и обернулась лицом к двери. — Тебе помочь? — предложила она. Он был нагружен тяжелыми сумками. На его лбу от напряжения даже выступили капельки пота. «Вот настоящий мужчина, — подумала Эмили. — Неотразимый и соблазнительный. Мужчина, в которого можно влюбиться».

Но холодный, пристальный взгляд темных глаз Скотта заставлял Эмили чувствовать себя неуютно.

— Спасибо, я сам, — отозвался Грирсон. Не в силах удержаться, Эмили погладила напряженные мускулы на его руке. Скотт замер.

— Конечно, ты настоящий мачо! — усмехнулась женщина.

Скотт гневно посмотрел на нее. Но страх сделал Эмили безрассудной. Теперь она хотела его прямо сейчас. Хотела, чтобы удовольствие от ее ласк заставило его забыть обо всех своих планах, чтобы его холодность исчезла, растопленная их жаром.

— Итак, ты хочешь видеть меня голой на этом диване? — спросила она.

— Когда это я об этом тебя просил?

— Никогда, — пожала плечами Эмили.

Раньше Скотт сам придумывал сюжет их любовных игр и выбирал для них подходящий антураж. Она никогда не жаловалась. Он всегда был отличным любовником, и она твердо знала: что бы он ни придумал, она обязательно останется довольна.

Скотт свалил всю поклажу на пол.

— Я еще раз схожу к машине, чтобы принести оставшиеся вещи. В этой сумке есть бутылка вина. Может, ты достанешь ее и попросишь дать нам бокалы?

— Когда ты все успел? — удивилась Эмили.

— Я все приготовил к твоему приезду.

Эмили порылась в сумках, и после недолгих поисков обнаружила бутылку «Сент-Эмилиона». Позвонив горничной, она попросила принести им два бокала для вина и штопор. Эмили сама открыла бутылку. Она слишком долго жила одна и привыкла не ждать ни от кого помощи. Ей хотелось глотнуть вина прямо из горлышка. Может, спиртное поможет ей расслабиться, заставит забыть о тяжелых, горьких воспоминаниях. Да и размышления о будущем были ей сейчас совсем не нужны.

Скотт принес в номер оставшиеся вещи и принялся рыться в сумках, время от времени поглядывая на Эмили. Она старалась казаться холодной и деловитой. Она и была такой — для всего мира, но только не для него. Ведь Скотт заметил, как дрожат ее губы, понимал, что сейчас она совершенно беззащитна. Если бы не это, он упрямо следовал бы своему плану. Но теперь он не мог решиться.

«Ты меня, наверное, никогда не простишь…» То, как Эмилка сказала это, ее мягкий голос, совсем не напоминающий обычный строгий и холодный тон, что-то перевернул в душе Скотта.

Он все еще хотел расплатиться с Эмилкой за прошлое. Но при этом он начинал понимать, что мести будет недостаточно. Ему хотелось большего. И он опасался, что этого-то как раз Эмили не сможет и не захочет ему дать.

Сейчас ему больше всего хотелось подойти к ней. Забыть навсегда о своих планах мести. Заново открыть для себя прелесть Эмили, все, что делало ее такой особенной. Скотт никогда не признавался себе, что боится того, что не сможет больше уйти от Эмили, что опять поверит обещаниям, светившимся в ее глазах. А потом она снова посмеется над ним и уйдет. На этот раз — навсегда.

В очередной раз Скотт приказал себе не расслабляться. Между ним и этой женщиной ничего нет и не может быть, кроме простого секса. Только секс — и ничего больше. Сначала он собирался приказать ей одеться в откровенное и вызывающее белье, но потом решил, что, чем больше игрушек и приспособлений он привлечет себе на помощь, тем больше отдалится от него настоящая Эмили. Ему хотелось раскрыть не только ее тело, но и душу. И тогда он сделает то, о чем мечтал все эти годы: уйдет.

Главное, чтобы он смог это сделать.

Когда Эмили смотрела на него своими большими зеленоватыми глазами и спрашивала, считал ли он ее своей настоящей любовью, Скотту показалось, что она искренне жалеет об их разрыве. Скотт с трудом заставил себя вспомнить, что такой мягкой и нежной она бывает очень редко.

Наконец он нашел то, что искал — специально приготовленное для Эмили платье. Затем он подошел к женщине и тронул ее руку. Эмили подняла глаза и поглядела на него так спокойно, словно они были обычные деловые знакомые. Никаких жарких воспоминаний, никаких обид.

— Хочешь выпить? — спросила она, протягивая ему бокал с вином.

Повесив платье на спинку стула, Скотт сел и вытянул ноги. Море. Есть что-то волнующее и одновременно успокаивающее в созерцании воды. На губах Эмили появилась слабая улыбка. Она изо всех сил делала вид, что наслаждается вкусом вина, но Скотт всей кожей чувствовал, как она напряжена.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О прошлом. У нас есть общие воспоминания.

— Да. Например, вот это вино. Я помню, как мы с тобой пили его двенадцать лет назад. — Эмили очень нравился «Сент-Эмилион», и Скотт это прекрасно знал.

— Я тоже, — мягко призналась она. Поставив стакан на стол, она провела пальцем по камешкам своих бус.

— Ты хочешь, чтобы я снова повторила тот свой номер?

Скотт задумался. Нет, ему не этого хотелось. Ему нужны новые воспоминания. Он столько лет жил старыми. И эти дни он хотел вспоминать очень долго.

— Я хочу, чтобы ты надела платье, которое я купил тебе, — велел он.

Эмили протянула к нему руку, но Скотт отрицательно покачал головой.

— Иди сюда.

Он посадил ее к себе на колени, а затем прижался к ее губам долгим поцелуем. Как будто так было всегда, как будто они не расставались. Ее губы приоткрылись, и его язык скользнул в глубину ее рта. Вкус вина и неповторимый вкус губ Эмили. Она ответила ему с еще большей страстью. Он скользнул рукой по изгибу ее спины сверху вниз. Самая чувственная женщина, какую он когда-либо держал в своих объятиях. Скотт не хотел отпускать ее, но знал, что придется.

— Мне нравятся твои губы, особенно после поцелуев, — сказал он, проводя пальцем по ее нижней губе.

— Что еще ты любишь? — шепнула Эмили.

— А ты не помнишь? Я вижу это во сне каждую ночь — то, как ты танцуешь передо мной и медленно раздеваешься, пока не остаешься в одних бусах…

Эмили встала.

— Ты хочешь этого прямо сейчас? Скотт молча кивнул. На миг ему захотелось, чтобы все произошло не здесь, в этой комнате, а на пляже, под огромным вечереющим небом. Но было еще светло, по пляжу могли ходить посторонние, а свидетели были им не нужны. Тогда Скотт откинулся на спинку стула и стал ждать.