Лабиринты любви

— Ха! Ты вообще всегда проигрываешь! Готова просить пощады?

Она бросила взгляд на игровое поле и сдвинула все шашки на середину доски.

— Я уступаю выигрыш.

Томас Т. засмеялся кудахтающим смехом.

— В своих мечтах, малышка, только в мечтах! — Он откинулся на спинку стула, его нога в шине покоилась на подставленной табуретке. — Итак, ты получила удовольствие от старого хлама на чердаке? Нашла там что-нибудь интересное?

— Очень много! — Кит начала укладывать шашки в коробку. — Хотя ничего такого, что могло бы пролить свет на легенду, которую мы представляем каждый год на празднике Шоудауна. Конечно, я посмотрела самую малость из того, что там есть. Он кивнул.

— Большей частью это всякий хлам. — Но он не сказал бы так, если бы действительно считал это хламом!

— Я нашла одну вещь, о которой хотела бы поговорить с тобой. Это — подвенечное платье…

В комнату вошел Бун, и Кит тут же забыла, о чем хотела сказать. И это было хорошо, потому что Томас Т. сразу переключился на другое.

— Буни, мальчик, как насчет того, чтобы сыграть в шашки со своим бедным старым дедом? — начал Томас Т. вкрадчивым тоном.

Бун выглядел великолепно, его кожа и волосы влажно блестели после душа. Когда он проходил мимо, Кит уловила запах какого-то престижного одеколона. Она с трудом сглотнула и попыталась придать лицу безразличное выражение.

— Бедный мой старенький дедушка!.. — Бун бросил на Кит быстрый взгляд. — Ну и ну! Ты всю свою жизнь был отчаянным игроком в шашки, а ты старше самого Бога.

Томас Т. преувеличенно тяжело вздохнул, но его глаза сверкнули от удовольствия на дружеское поддразнивание Буна.

— Ты это прекрасно сказал! — Он указал на стул. — Усаживайся. — Потом повернулся к Кит: — Итак, дорогая, о чем ты хотела со мной поговорить?

Кит взглянула на Буна и увидела скрытый интерес в его глазах. Она засмущалась: в присутствии Буна ей было неудобно просить Томаса Т. об одолжении.

— Н-ничего, — ответила она. — Ничего особенного.

Томас Т. нахмурился.

— Ну же, Китти…

— Она хотела одолжить старое подвенечное платье, которое нашла на чердаке, — сказал Бун, и его глаза проницательно сузились, — для Дней Шоудауна.

Кит раскрыла рот от удивления.

— Как ты это узнал?

Бун пожал плечами.

— Да просто я волшебник, — ответил он. Кит почувствовала, что начинает краснеть.

— Ну, не стесняйся так, — стал успокаивать Кит Томас Т., очевидно ошибаясь в причине ее переживаний. — Я даже не знаю, о каком платье ты говоришь.

— О платье прапрабабушки Дианы, — проговорил Бун. — У нас где-то есть фотография, на которой она в этом платье.

— Удивляюсь, что ты узнал платье, которое видел всего лишь на фотографии, — сказала Кит. — Меня бы поразил любой мужчина, который смог бы запомнить такую деталь, как платье.

Бун улыбнулся.

— В моей работе очень важно иметь хорошую память, особенно на мелкие детали.

Томас Т., нахмурившись, смотрел то на одного, то на другую.

— Ты хочешь надеть это платье, когда будешь играть мою прабабушку Розу в этом большом предстоящем спектакле? — спросил он Кит.

— Я просто подумала… — она попыталась как-то увильнуть от этого вопроса, — что оно слишком старое и слишком дорого для тебя, чтобы рисковать. Забудь, что я говорила об этом.

— Ерунда, — произнес Бун. Старик и Кит посмотрели на него с удивлением. Бун развел руками. — Это всего лишь мое мнение, — сказал он. — Если бы ты увидел, как она в нем выглядит, ты бы в ту же минуту разрешил ей. — Он выразительно пожал плечами.

Кит подавила тяжелый вздох. Теперь он еще сказал Томасу Т., что она уже примеряла платье! Не в том дело, что Томас Т. мог бы возражать, просто она не была в особом восторге от того, чтобы все домочадцы знали, что она нарушила границы дозволенного.

— Неважно, как она в нем выглядит! — объявил Томас Т.

Бун нахмурился.

— Сжалься, дед, — сказал он; это была не просьба, а скорее приказ. — Она хотела надеть его…

— Нет! — Кит решила прекратить спор. — Все не так! Просто, то старое платье, которое надевали на представление не один раз, пришло в негодность, и нам надо найти другое. — Она свирепо посмотрела на Буна. — И я просто подумала…

— Ты не должна мне ничего объяснять. Я на твоей стороне, — запротестовал Бун.

Но Кит уже не могла остановиться.

— Однако признаю: это была не лучшая идея, — заявила она. — Платье слишком мало, я даже не могла его застегнуть на талии.

— Я этого не заметил, — солгал Бун, при этом глаза его озорно сверкнули.

Кит была уверена, что каждая веснушка на ее лице пылает от негодования. Томас Т. подчеркнуто прочистил горло, и она повернулась, благодарная ему за вмешательство.

— Я хотел сказать, что не имеет значения, как она выглядит в этом платье. Ибо что касается меня, то, если Кит хочет его получить, она его получит. Вот и все.

У Кит радостно забилось сердце.

— Томас Т., ты уверен в своих словах?

— Ты что, хочешь сказать, что я выгляжу человеком не вполне в здравом уме?

Она радостно рассмеялась.

— Спасибо! Я буду очень бережно с ним обращаться, обещаю!

— Хорошо, — сказал он. — Потому что я надеюсь, что однажды старина Бун женится и девушка, которую он изберет, пройдет по церковному проходу в этом платье. Мег и Джеси не последовали моим уговорам, хотя Мег была бы в нем писаная красавица. Потом Рейчел и Трей женились, но Рейчел слишком высокая, это платье не по ней. Теперь остался Бун…

При этих словах Кит встретилась взглядом с Буном, и он… тревожно отвел глаза в сторону. Она поняла, что, то взаимопонимание, которое возникло между ними, тут же рухнуло. Как и ее радость от перспективы надеть это платье.

Теперь всякий раз, когда она только прикоснется к нему, перед ней будет возникать образ изысканной женщины из Восточных штатов, одетой в это платье на реальную свадьбу, а не на спектакль. И фигура будущей жены Буна, несомненно, идеально подойдет к платью, застегнуть его на ней не составит труда.

Стиснув зубы, Кит дала себе обещание обязательно найти на чердаке корсет. С корсетом и после жесткой диеты к тому времени, когда начнется празднование Дней Шоудауна, она будет иметь самую тонкую талию среди всех трех округов штата.

Томас Т. и Бун переключились на другую тему. Кит поднялась и, когда они вопросительно посмотрели на нее, объяснила:

— Пойду на заседание по подготовке Дней Шоудауна. Томас Т., большое тебе спасибо, что ты одолжил нам это платье! Все будут рады!

— Желаю успеха! — Он отмахнулся от ее благодарности. — Если еще найдешь что-нибудь интересное, можешь смело брать.

— Я приму это к сведению.

— Подожди минутку, Кит. — Бун тоже поднялся. — Я хотел кое о чем поговорить с тобой, пока ты не уехала.

У нее по спине пробежали мурашки.

— Это не может подождать? — Она взглянула на часы. — Если я не потороплюсь, то могу опоздать.

— Разве они начнут без тебя? У тебя ведь главная роль.

Зазвонил телефон, и Томас Т. снял трубку.

— Хоть и главная, но я не люблю заставлять кого-нибудь ждать себя.

— Бун, возьми трубку, — позвал Томас Т. Бун взял.

— Я ждал этого звонка, — обратился он к Кит, прикрыв трубку рукой. — Я иду через минуту, подожди…

Она отрицательно замотала головой.

— Извини, но я должна бежать. Может, когда я вернусь. Я не буду задерживаться.

— Черт возьми, ты пожалеешь, если не дашь мне возможности…

На нее надвинулось какое-то недоброе предчувствие.

— Не сейчас, Бун. В другое время.

Она вышла из комнаты, затем из дома, села в свой малолитражный автомобиль. У нее дрожали руки, когда она пыталась завести машину. Что бы ни хотел сказать ей Бун, она совершенно определенно не желала этого слышать.

Рита, конечно, очень обрадовалась, узнав о возможности получить подвенечное платье.

— Это даст нам больше времени для подготовки спектакля. Если, конечно, мы вытянем этот год…

Кит понимала ее оговорку. Обычно к июню все вопросы по празднованию Дней города были уже решены. А в этом году, по не зависящим от них обстоятельствам, все находилось пока в подвешенном состоянии.