Дочь писателя

Однажды вечером, около пяти часов, когда Арман возвращался из Академии, его встретила сияющая Анжель и сообщила:

— Мадам Санди приходила, когда вас не было! Она спрашивала, что у вас нового, как вы поживаете, хорошо ли я о вас забочусь, все ли у вас есть… Она так долго меня расспрашивала! Знаете, она очень беспокоится!

Сначала Арман был взволнован этим поступком, который походил на проявление запоздалого сожаления, но затем опомнился и сказал язвительно:

— Она решила прийти сегодня, потому что знала: меня не будет дома, как всегда по четвергам!

— Нет-нет, месье! — воскликнула Анжель, ошеломленная столь несправедливым подозрением. — Я уверена, она об этом и не подумала!

— Она сказала вам, что дождется моего возвращения из Академии?

— Нет… Она очень торопилась…

— Она спросила вас, в котором часу ей вернуться, чтобы застать меня дома?

— Нет.

— Теперь вы видите?

Но Анжель не унималась.

— Уверяю вас, месье, — сказала она, — ваша дочь очень сожалеет… Она вас очень любит!

— Она меня очень любит, но не испытывает желания меня видеть! Ну что ж, это взаимно! Пусть все будет как есть!

После такого заключения Анжель больше не осмеливалась взывать к снисходительности своего неумолимого хозяина. Предоставленный сам себе, он с каждым днем все больше погружался в суровое уединение. Чтобы освежить мысли, он в какой-то момент решил ознакомиться с книжными новинками. Писать он не мог, вероятно по причине множества забот, так почему бы не развлечься чтением того, что пишут другие? Но все книги, которые ему присылали, с первой страницы вызывали у него неприятие. Одни он ругал за претенциозную угловатость, другие — за то, что слишком хорошо написаны. На смену инстинкту систематического критиканства вскоре пришел другой, который не заставил себя ждать. Большинство книг, попадавших ему в руки, казались теперь в сто раз лучше его собственных. Талант, какой он замечал у молодых авторов, косвенно вызывал у него сомнения по поводу собственных заслуг. Их сюжетные и стилевые находки восхищали его и пробуждали ненависть к тому, что он до сегодняшнего дня «совершил». Арман не осмеливался перелистывать ни одну из своих старых книг, боясь обнаружить в них непоправимые погрешности. Что, если он обманул публику и она заблуждается в отношении качества его произведений? Что, если он оказался шулером славы? Имеет ли он право советовать что бы то ни было, принимать похвалы, которым не верит, находиться рядом с настоящими писателями, которые не крали признания современников, а может быть, и потомков? Как можно вообще быть уверенным в себе или даже быть довольным собой, когда в восемьдесят пять лет занимаешься такой странной, прихотливой, несерьезной, счастливой профессией, как профессия мастера словесной игры и охотника за фантазиями? В припадке слепой ярости он клеймил весь мир и Господа Бога за то, что тот после долгого покровительства отправлял его в отставку. Чтобы Арман мог держаться в курсе литературных событий, Анжель покупала ему все газеты и журналы. И он искал там не столько заметку о себе (Арман уже давным-давно перестал интересовать журналистов), сколько сведения о жизни Санди и ЖВД, которые были любимчиками парижской прессы. Однако вот уже целый месяц, как ни одна газета и ни один журнал не упоминали о том, чтобы они появились на светской вечеринке, на экстравагантном фестивале или на демонстрации солидарности с одной из незащищенных категорий граждан. Вероятно, они устали от шумихи вокруг своей жизни и приняли мудрое решение побыть какое-то время в тени. Самое большее, что удалось узнать Арману, читая «Новости книгоиздания», это то, что Жан-Виктор Дезормье готовил новый роман под названием «В последнюю минуту». Говорили, что он несет в себе разрушительную силу бомбы с замедленным действием. А потом больше ничего, тишина, забвение…

Однажды утром, когда Арман тихо радовался такому молчанию, ему на глаза попала газета, известная своими злобными разоблачениями. В разделе «Слухи» красовался броский заголовок: «Над знаковой парой нашей литературы сгущаются тучи». Арман был заинтригован и пробежался по статье. Речь действительно шла о ЖВД и Санди. По словам автора материала, «ЖВД, известный тем, что за пять лет сменил три издательства, столь же непостоянен и в любви. Ходят слухи, что его новый роман «В последнюю минуту» выйдет не в издательстве «Дю Пертюи» и что ЖВД состоит в наилучших отношениях с одной очаровательной актрисой. Называть ее имя мы не станем… пока оно не будет у всех на устах…» Под статьей стояла подпись: Паскаль Ботийель. Арман немного знал этого разносчика сплетен. Обычно малый был хорошо осведомлен. Так ли верны его сведения об отношениях Санди и ее любовника? Что бы там ни было, его раздражала мысль о том, что незнакомые люди, читая эту едкую газетную сенсацию, могут посмеяться над Санди и над ее отцом. Арману казалось, что стены дома дали трещину под действием подземного толчка. Однако нужно смиренно склониться и продолжать жить, как в прошлом. И эта необходимость сохранять достоинство еще более усугубляла жестокость пытки.

Был четверг, день Академии. Арман стеснялся пойти на набережную Конти из страха заметить вокруг себя намеки и улыбки. В конце концов он решил не бояться того, что скажут люди. Его боевой настрой оказался напрасным. Академики были людьми из приличного общества. Никто не произнес при нем имени ЖВД. К тому же они могли и не знать о коварных намеках Паскаля Ботийеля. Но сплетни такого рода распространяются с ураганной скоростью. Если не все еще знают сегодня, то узнают завтра.

Вернувшись к себе, Арман ощутил, что не может больше молчать. Нарушая запрет, который он сам на себя наложил, он позвонил Санди. Телефон был занят. Он набирал номер снова. Десять раз. И все тот же короткий сигнал пронзал его слух. Арман подумал, что телефон дочери вышел из строя или она сняла трубку, чтобы избавить себя от необходимости отвечать на звонки журналистов. Единственный выход: пойти к ней! Но если ЖВД все еще там, может произойти скандал! И вот тогда Армана осенила блестящая мысль, которая вернула ему бодрость. Как он раньше об этом не подумал? Анжель была в прекрасных отношениях с Мануэлой, португальской горничной Санди. Ей стоило только украдкой зайти к своей подруге, на улицу Висконти, выманить ее из дома и потихоньку выспросить о любовных похождениях хозяйки. Кто лучше Мануэлы мог знать о том, куда зашли отношения Санди и ЖВД? И кто лучше Анжель мог вывести Мануэлу на откровенность в этих вещах? Воодушевленный такой перспективой, Арман направился на кухню, где Анжель готовила картофельное пюре на ужин. Хозяин сообщил ей об ответственной миссии, которую хотел на нее возложить. Такой рискованный замысел поначалу испугал Анжель.

— А что, если мадам Санди об этом узнает? Вы представляете? Такие вещи за ее спиной! Некрасиво получится! Она рассердится на Мануэлу! И уволит ее за… служебный проступок!..

Арман успокоил сомнения горничной, уверив ее в том, что, успешно справившись с этой задачей, она окажет услугу всем и что Санди и он сам найдут способ, как ее отблагодарить. После такого утешения Анжель подавила последние опасения и на следующий день, в девять часов утра, вышла из дома и приступила к действиям. Арман готовился к ее возвращению с нетерпением воздыхателя, поджидающего посредницу, которой поручил свое дело. Увидев ее снова, когда она входила в кабинет в своем старом, измятом макинтоше, с корзинкой в левой руке, с зонтом — в правой, с походной сумкой через плечо, он тотчас же понял, что она потрудилась не напрасно. Увядшее лицо Анжель светилось тайным ликованием.

— Ну, что? — спросил он.

— Мануэла мне все рассказала! Это правда, что пишут в газетах: дела у мадам Санди с месье Жаном-Виктором не ладятся. Они все время ссорятся. Месье Жан-Виктор выходит сам по себе, и мадам Санди тоже. Она даже часто остается дома одна. Они больше не спят вместе. Оказывается, месье Жан-Виктор ночует дома через раз!

Каждая фраза Анжель разжигала негодование Армана и пробуждала в нем сочувствие к несчастью дочери. В то же время он радовался тому, что эта абсурдная связь вот-вот разорвется. Как только Анжель закончила рассказ, Арман попросил ее уточнить некоторые подробности. Как зовут актрису, которая заняла место Санди в сердце ЖВД? Знакома ли Санди со своей соперницей? Возможно ли, что между Санди и ЖВД вышла простая размолвка, из тех, какие часто случаются между влюбленными и заканчиваются трогательным и страстным примирением в постели? Да нет! По словам Анжель, которая лишь повторяла то, что сказала ей Мануэла, соперница Санди по-настоящему прибрала ЖВД к рукам. Это двадцатидвухлетняя актриса, очень развязная, ее зовут Аврора Бюгатти. Сейчас она играет в спектакле по комедии Фейдо [21] «В западне», в театре Буфф-Паризьен. Санди никогда с нею не встречалась и даже отказывалась пойти посмотреть ее на сцене. Что же до будущего нашей пары, то все зависит, по словам Анжель, от желания месье Жана-Виктора, который «еще тот донжуан», и от терпения мадам Санди, а она «просто святая». Но даже настоящая святая, говорила она, может не выдержать!