Плут

Дикон ухмыльнулся:

— И ты попросила сэндвич с тунцом.

— Это был самый лучший сэндвич с тунцом за всю мою жизнь, — призналась она. Он улыбнулся.

— И мое самое лучшее свидание. Помнишь, как мы танцевали перед мусорным бачком?

— А потом ты играл только медленные песни, — подразнила она.

— Это потому, что я хотел задержать тебя. А другого способа я не знал.

Он вздохнул и покачал головой. Он и сейчас хотел удержать ее. Прижать к себе и держать в своих объятиях.

— У меня был в ту ночь нервный срыв. Я все время боялся, что сделаю что-то не так и ты откажешься встречаться со мной.

Коуди посмотрела с сомнением.

— Ты нервничал? — удивилась она. — Никогда не видела такого спокойствия.

— О, сплошная показуха, — с ухмылкой сознался он. — Надо было создать впечатление, что у меня большой опыт.

— А разве нет?

Дикон покачал головой.

— Ты лучше, чем кто-либо знала, что у меня в то время не было никакого опыта.

Она понимала, что он говорит о большом количестве работы.

— Ты была удивительно хорошенькой и самой популярной в школе, Коуди. Никогда не мог понять, что ты увидела в такой заднице, как я.

— Ты никогда не был задницей. Дикон не смог ответить. В этот момент вошла Кетти со своими салатами. Но между ними опять возникло взаимопонимание, которого они не чувствовали многие годы. Они снова могли свободно общаться друг с другом.

Кетти, затаив дыхание, ждала, когда Дикон проглотит первый кусочек. Затем она нервно спросила:

— Ну как? Очень трудно равномерно перемешать латук с томатом, я еще в этом не поднаторела.

— Отлично, — он закатил глаза и устроил настоящее представление, несмотря на то, что избыток уксуса сводил ему челюсть.

Кетти просияла. Подавая чесночный хлеб, она вручила им по куску бумаги.

— Хорошо. Теперь каждый из вас заполнит опросник, — заявила она. — Только честно. Меня интересует искреннее мнение.

Кетти повернулась к двери.

Оставшись наедине с Коуди, Дикон нагнулся к ней и спросил:

— Чем заправлен салат?

— Итальянской приправой домашнего изготовления. — Она изо всех сил старалась не морщиться. — Мне, кажется, однако, здесь слишком много уксуса. Кетти порой увлекается…

Опасение подтвердилось, когда дошла очередь до чесночного хлеба. В каждом кусочке чеснока хватало, как минимум, на три порции. Коуди следила за Диконом, когда он рискнул откусить первым, ей показалось, что у него вот-вот выступят слезы. Но он изо всех сил постарался уверить Кетти, что лучшего в жизни он никогда не пробовал.

— Тут у меня небольшое затруднение с горячим, — проговорила Кетти, унося пустые тарелки. — Не могла бы ты выйти на секундочку на кухню?

— В чем дело, миленькая? — спросила Коуди, когда они были на кухне. — Ой! Дорогая!

— Я не могла заставить сыр расплавиться… — пояснила Кетти. — И сожгла верхушку дотла. Ты думаешь, Дикон заметит?

Коуди так и подмывало сказать, что надо быть абсолютно слепым и лишенным чувства вкуса, чтобы не заметить такого кошмара.

— Нет, я думаю, все будет в порядке, — заверила она дочь. — Почему бы тебе не попытаться соскоблить обгоревшие куски?

Коуди взяла нож из ящика.

Когда несколько минут спустя Кетти подавала прооперированное блюдо, он не позволил себе даже улыбнуться и подождал, пока девочка не удалилась на кухню, прежде, чем что-то сказать.

— Что случилось? — спросил он затем. Коуди наклонилась поближе:

— Она так сожгла всю верхушку, что мне приходилось соскребать их скребком. Сделай вид, что ничего не заметил.

— М-да, попробую. — Он взял кусочек и закашлялся, что не осталось незамеченным от появившейся в дверях Кетти.

— Надеюсь, я не переложила приправы? — поинтересовалась она. — Когда я начала брызгать на яичную смесь, слетел колпачок. Туда вылилась почти вся бутылка. Но я постаралась вычерпать лишнее ложкой.

— Потрясающе, — Коуди взглянула на дочь с гордостью. — Разве не восхитительно, Дикон?

— Гениально, она заслужила пятерку с плюсом.

— Хотите добавки? — спросила Кетти Дикона. — Не забудьте, вы уверяли, что очень голодны…

— Да, я действительно так говорил?

— Но и оставьте место для десерта, — предупредила Кетти. — Я собираюсь сделать слоеный торт с клубникой.

Она взглянула на мать.

— Как ты думаешь, не пора ли взять клубнику из холодильника, чтобы она оттаяла?

Когда обед закончился, Кетти настояла, чтобы Коуди и Дикон удалились на крыльцо, пока она уберет со стола и приготовит кофе.

— Давай, я тебе помогу, — предложила Коуди. Увидев разгром на кухне, она поняла, что Кетти одна долго не управится. И, тем более, она не хотела оставаться с Диконом на крыльце.

— Нет, ма! — настаивала девочка. — Это часть моего экзамена. Больше я уже ничего не могу сделать, тем более, что десерт испорчен.

— Ты не испортила десерт, — попыталась уверить ее Коуди. — Нам понравился торт…

Мы взбили сливки.

Но она знала, что ей не удалось убедить дочь. Когда Коуди предложила ей поместить замороженную клубнику в микроволновую печь на несколько минут для оттаивания, Кетти, очевидно, нажала не на ту кнопку. Когда она решила проверить ягоды, они уже превратились в месиво.

Они с Диконом обменялись удивленными взглядами и согласились снова обосноваться на крыльце. Дикон подождал, пока они остались одни, и потом сказал:

— Надеюсь, они еще чему-нибудь учатся в школе, помимо поварского искусства. Не уверен, что она может рассчитывать на эту специальность в случае нужды.

Коуди засмеялась:

— Если считаешь, что обед был неважным, то посмотрел бы на платье, которое она сшила прошлой осенью. Их пытаются учить всему понемногу. В прошлый семестр они изучали обстановку под капотом автомобиля. Я так и не решила, где она более опасна — на кухне или в гараже.

— Плохо, что она редко видится с отцом, — проговорил Дикон. — Меня разбираться в автомобиле научил отец…

Коуди беспокойно заерзала на стуле. Ей не хотелось обсуждать эту тему.

— Просто им не очень удобно часто видеться.

— Удобно для кого? — спросил Дикон.

— Для заинтересованных сторон, — намеренно смутно ответила Коуди.

— Мне кажется, твой бывший муж не из тех, с кем хочется проводить время в приятных беседах.

— Как ты можешь так о нем говорить! — резко возразила она. — Ты ведь ничего о нем не знаешь.

— Мне и не надо знать. Козлу ясно, что отец должен тратить больше времени на своего ребенка, — уверенно воскликнул Дикон. — Мне дела нет, что вы разведены. Кетти это не касается.

— Кетти было всего четыре года, когда мы разошлись. Он пытается встречаться с ней, когда ему удается.

— Когда удается? Но Дюрхем не так далеко, Коуди.

— Он звонит, — добавила Коуди. — И Кетти звонит ему, когда хочет.

— И ты думаешь, этого достаточно? Девочке нужен отец, Коуди.

Она устала от напоминаний, как Кетти плохо без отца. Они прекрасно живут вдвоем. Кетти вполне счастлива. Правда, девочка немного отбилась от рук, но не делает ничего серьезного или необычного для своего возраста. Ничего такого, с чем Коуди не могла бы справиться самостоятельно. К тому же, они были отнюдь не единственной семьей без отца в Калгари.

— У Кетти есть я, — проговорила она немного погодя. — И это все, я думаю, что ей надо.

Дикон внимательно посмотрел на нее.

— Но ты же сама этому не веришь? Коуди была очень задета его замечанием.

— Конечно же, верю. Нельзя сказать, что она была полностью лишена мужского влияния. Мой отец, пока был жив, потратил на нее немало времени.

— Это не одно и то же.

— Послушай, Дикон. Я, право, не нуждаюсь в твоих советах по поводу воспитания дочери, — натянуто сказала Коуди. — Полагаю, я достаточно уделяю ей внимания.

Она встала.

— Во всяком случае, ты-то что знаешь о детях? По-моему, не тебе меня критиковать… Дикон посмотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, не мне с моим образом жизни…

Он медленно потянулся и встал.