Предчувствие любви

— Тебе нет нужды оставаться, — тихо сказала она. — Ты можешь…

Он оглянулся на нее, и спокойно-равнодушное выражение его лица ясно дало ей понять, что у него не было другой причины оставаться здесь, как только позаботиться о страждущем живом существе.

— Я не могу тебя оставить. Ты нуждаешься во мне. Я тебе нужен.

Интересно, что бы он сказал, если бы она заявила, что он ей нужен навсегда? — спросила она себя. Оставил бы он Мэри-Лу и вернулся бы к ней?

— Я думаю, Мэри-Лу тоже нуждается в тебе, — отважилась заметить она. И наблюдала, изменится ли выражение его лица.

— Она уже поправляется, и кроме того, я же тебе говорил, что с ней ее сестра. А у тебя никого нет.

— Значит, ты испытываешь ко мне жалость?

Она и в самом деле должна была возбуждать жалость, подумалось ей. Ведь она была так несчастна. Джерри улыбнулся искренней улыбкой и подошел к ней. Сердце Лоры невольно затрепетало. Он наклонился, взял у нее из рук чашку и поставил на столик рядом со своей. Он держал ее пальцы в руке, а голос его был мягок и тих, когда он заговорил.

— Да, я испытываю к тебе жалость. А в данный момент испытываю и сильную жалость к самому себе. Я понимаю, что ты пытаешься сделать, Лора: ты хочешь вызвать меня на откровенность, хочешь узнать, что я в действительности чувствую к тебе. Ты постоянно упоминаешь Мэри-Лу, но она здесь ни при чем. Ты сказала мне много вещей, пока была в бреду, — пыталась объяснить, что произошло в ту ночь и…

Лора застонала и опустила голову в замешательстве.

— Пожалуйста…

— Что пожалуйста? Не смущать тебя? Я не собираюсь этого делать. Я только не хочу, чтобы ты предавалась заблуждениям.

Сердце ее болезненно сжалось. Он, может, и заботился о ней немного, но только и всего. Он пытался внушить ей, что это пустяк, что единственная причина, по которой он нянчился тут с ней, была в ее бедственном положении. Но ведь он называл ее «дорогая», и было другое, что заставило ее подумать…

— Заблуждения? — возмутилась она, и слезы заволокли ей глаза. — Я, может, и была в бреду, но не без сознания. Я чувствовала тебя, Джерри. Ты целовал меня — впрочем, ты всегда целуешь меня, изгоняешь призраков, как ты говоришь. Ты даже предположил, что мое полное подчинение тебе может стать исцеляющим средством. — Глаза ее были широко открыты от боли и обиды, а голос опустился до шепота. — И ты имел такую возможность, так почему же ты не воспользовался ею?

Он отпустил ее пальцы, почти отбросив их от себя с презрением. Встал и отошел прочь.

— Ты всегда вот так делаешь! — вскричала она. — Уходишь, когда тебе становится неудобно, когда слышишь что-то близкое к правде. Что это, больная совесть?

Он резко повернулся к ней лицом:

— Это у тебя должна быть больная совесть, Лора. А не у меня. Я не жил с двумя любовницами…

— Ты был очень близок к этому прошлой ночью, и что это была за ночь! — запальчиво выкрикнула она, вскакивая на ноги. — Ты почти…

— Да, почти! — взорвался он. — И благодаря мне, а не тебе, мы до этого не дошли!

Лора едва не задохнулась и прикрыла рот рукой от стыда.

— Ну ладно, допустим, ты действительно не понимала, что делаешь. Возможно, как и я, ты почти потеряла контроль над собой, — продолжал он запальчиво. — Нам легко было бы заняться любовью тогда — ведь мы оба страшно хотели этого. Ну, а что потом? Все это было бы просто короткой сексуальной разрядкой. А потом тупик, дорога в никуда. Потому что ничто бы не изменилось. Я все равно не смог бы доверять тебе.

— Доверять мне! — отозвалась Лора в припадке возмущения. — У тебя никогда не было реальных причин не доверять мне. Только те, что ты сам вообразил себе. Эдвин был частью моей жизни, но не такой важной, как ты. Я говорила тебе об этом.

Глаза его угрожающе сузились.

— Да, в этот уик-энд, в полубредовом состоянии. Через четыре года после того события.

— Но я же пыталась! — в гневе закричала она. — Я пыталась сказать тебе это, но ты, как безумный, убежал с моего вечера. Ты не стал это слушать тогда и не слышишь этого сейчас. Ты хотел наказать меня тогда и желаешь сделать это сейчас. Кормишь, моешь меня, ухаживаешь за мной, греешь в постели, а потом в финале отказываешься от меня. Ты приехал сюда, нашел меня больной и, увидев возможность отомстить, ухватился за нее.

Джерри шагнул к ней, и Лора попятилась, когда он навис над ее головой. Он схватил ее за плечи и так сжал, что едва не оторвал от пола.

— Отказался я ради самосохранения, Лора. И если ты не можешь этого понять, значит, ты ничему не научилась за эти четыре года. Обладать тобой один раз мне было бы недостаточно. Я мог бы захотеть тебя снова и снова, как это было четыре года назад. Я не желаю опять такого мучения, Лора, — никогда!

Он отпустил ее, но все так же стоял вплотную. Его тело дрожало от напряжения, а глаза сузились от гнева. Наконец он взял себя в руки и заговорил спокойно и рассудительно.

— Теперь, когда я вижу, что ты настолько здорова, что в состоянии уже спорить со мной, я оставлю тебя и вернусь в город. Я и так оставался здесь слишком долго. А тебе я советую не приступать к работе слишком скоро, потому что, когда ты вернешься, тебе понадобятся здравый смысл и рассудительность. Тебе нужно как следует выздороветь.

Лора испуганно уставилась на него. Как он мог быть столь холодным и резким после того, как весь уик-энд заботился о ней? Работа… Как он мог думать о ней после всего, что случилось, пока она была здесь больна? Он так нежно и страстно целовал ее, а ведь этого нельзя сделать, если не любишь. Но была еще Мэри-Лу. И он, с его особыми понятиями о чести, не мог больше допустить в свое сердце ее, Лору Эскола. То, что здесь произошло, была всего лишь слабость с обеих сторон. Он выказал силу воли, выказывает ее и сейчас. У нее нет другого шанса, кроме как сравняться с ним силой, — и она сделает это. Там, где дело касается его, слабости нет места.

Она сделала глубокий успокаивающий вздох.

— Да, тебе лучше уехать, — согласно кивнула она. — Хотя как ты объяснишь все это Мэри-Лу, я не могу себе представить.

— Я уже все объяснил, — сказал Джерри. — Телефоны не отключаются в непогоду. Мы разговаривали каждый вечер.

Лора судорожно проглотила комок в горле. Да, разумеется, он должен был звонить своей невесте, но она ни минуты не допускала, что он сказал ей, откуда звонит!

— Я… я буду в офисе завтра…

— Нет, Лора, — твердо сказал он. — Только на следующей неделе. А все твои дела я возьму на себя. Ты еще недостаточно здорова.

Если она еще недостаточно здорова, зачем же он оставляет ее одну? Потому что должен вернуться к Мэри-Лу, вот почему. Моргая, она отвернулась и начала собирать посуду от завтрака. Она была достаточно здорова, и, как ни горько было признать, он уже сделал для этого достаточно. Ведь она могла умереть здесь одна, замерзшая, с холодными трубами и без электричества.

— Спасибо тебе за все, Джералд, — пролепетала она.

Он взял у нее поднос.

— Я наведу порядок, прежде чем уехать. Тут есть суп и…

— Я знаю, что есть суп! — выкрикнула Лора и тут же закусила губу. Она показала, что не хочет, чтобы он уезжал, а это было безумием. Ведь она хотела, на самом деле хотела, чтобы он исчез и никогда не появлялся в ее жизни снова. Она сбавила тон. — Ты прав — тебе надо возвращаться. Я слишком долго отрывала тебя от твоих дел.

Джерри молча вышел из комнаты, а десять минут спустя вернулся, чтобы попрощаться. Лора снова забралась в постель и натянула одеяло до самого своего дрожащего от сдавленных рыданий подбородка. Он наклонился и поцеловал ее в губы, но это был снисходительный поцелуй, поцелуй из чувства приличия.

— Лоб у тебя уже холодный. Температуры нет. Лежи и пей побольше жидкости. Постарайся поесть что-нибудь позднее. Вечером я позвоню.

Лора не сказала ни слова, она была слишком потрясена. Она слышала, как за ним захлопнулась входная дверь, потом донесся шум мотора его машины, потом скрип гравия на дорожке… И наконец — ужасная тишина. Тишина, которая уходила в вечность.