Близко к сердцу

— А почему, собственно? — ответила она вопросом на вопрос, всем своим существом чувствуя, что он разыгрывает какую-то сложную партию, но какую и зачем, она не знала. — В конце концов, ты бизнесмен…

— А что еще может делать бизнесмен, помимо зарабатывания денег всегда, когда предоставляется такая возможность! Ты это хотела сказать, Эстелл?

— Я ничего такого не говорила! — воскликнула она, вскакивая и начиная убирать со стола.

— Ты никогда ничего определенного не говоришь, правда, Эстелл? — медленно протянул он, поднимаясь.

— Как ты смеешь?! — гневно выдохнула она, с шумом ставя на стол посуду. — Я просто рассказывала тебе, что произошло с моим отцом, а ты перевернул все с ног на голову…

— Проклятье, именно это я и имел в виду! В течение коротких мгновений, когда ты говорила о родителях, ты выглядела реальной, а не вырезанной из картона…

— Ты ненормальный! Знаешь об этом? — выкрикнула Эстелл вне себя от ярости. — Только потому, что ты допустил промах, не вяжущийся с твоим ярко выраженным чувством мужского достоинства, и обнаружил свои эмоции, ты смеешь приписывать мне свои проблемы!

— Согласен, я выбрал крайне неудачный момент, чтобы доказать тебе неразумность твоего поведения, — успокаиваясь, проговорил он. — Но поверь мне, Эстелл, я докопаюсь, что же скрывается под маской «жеманной скромницы».

— Ты мелешь вздор! — У нее внутри какофонией зазвучали предупреждающие колокольчики. — Вероятно, именно поэтому мне так трудно общаться с тобой.

— Но есть, кажется, один способ общения, при котором у нас не возникает никаких трудностей, — сказал он ледяным тоном, бесцеремонно рассматривая ее. Этот взгляд не оставил у нее никаких сомнений относительно смысла его слов. — Возможно, мы будем вынуждены прибегнуть к нему, если все другие окажутся неудачными!

5

— Эстелл, я хочу извиниться за вчерашнее, — сказал Стивен, спустившись утром в кухню. Вид у него был какой-то помятый, в глазах застыло непонятное выражение. — Ты совершенно справедливо обрушилась на меня.

— Мы обсуждали столь болезненную тему, что вряд ли кто-то из нас мог быть на высоте, — ответила Эстелл, озадаченная и слегка обрадованная тем, что он, по-видимому, чувствует себя ничуть не лучше, чем она. Когда она наливала ему кофе, ей хотелось только одного: чтобы он не заметил, как у нее дрожат руки. — Извинения принимаются, — сказала она, избегая его взгляда. — А теперь давай забудем об этом! Хочешь, я сварю яйца?

— Нет, спасибо, мне достаточно кофе, — проговорил он, продолжая стоять. — А что касается вчерашнего вечера… Я извинился только за форму высказывания, а не за то, что сказал тебе. Поэтому я не хочу ничего забывать!

Эстелл чувствовала, что голова у нее идет кругом, и в этом не было ничего удивительного: большую часть ночи она придумывала нелепые фразы, половина которых начиналась словами: «Я знаю, ты помнишь меня, Стивен…», а другая — «Ты не помнишь меня, Стивен, но…».

— Чего ты хочешь от меня? — воскликнула она раздраженно. — Я такая, какая есть, и если кажусь тебе фигуркой, вырезанной из картона, а не реальным человеком, то ничего не могу с этим поделать!

— Ты к себе несправедлива, — протянул он ледяным тоном.

— Не думала, что в твоем лексиконе есть такое понятие! — ехидно парировала Эстелл, одновременно подумав: прекрасное начало дня!

— Ты готова? — спросил он, одним глотком допив кофе.

— Да. — Я, как всегда, готова, возмутилась она про себя, проходя мимо него в коридор.

— Меня интересует одна вещь, — продолжал он гнуть свою линию, когда они выехали на шоссе. — Почему женщине с такими очевидными способностями, как у тебя, требуется так много времени, чтобы найти им применение?

— Я никогда не интересовалась ненужными вещами, — ответила Эстелл, стараясь сдержаться и не выдать ярости, вызванной высокомерной медлительностью его тона. — И это не твое дело! — почти выкрикнула она, все же давая выход обуревавшим ее чувствам.

— Согласен, что не мое, — покорно проговорил он, словно олицетворяя собой благоразумие. — Прости мой вопрос, продиктованный смесью любопытства и зависти, — со вздохом добавил он.

— Зависти? — подозрительно переспросила Эстелл.

— Какой мужчина не завистлив? — задал он риторический вопрос тем же наивно-рассудительным тоном. — Иметь в своем полном распоряжении услужливую девушку, которая не только умна, но и красива… Я бы сказал, что Рональду очень повезло…

— Прости, но мне кажется, тебе следует объяснить свои слова, — проговорила она задыхаясь. Ее разум изо всех сил противился тому, что могло оказаться просто неправильным истолкованием.

— Ну что ж! Разум и красота, я думаю, не требуют объяснений, — тихо проговорил он. — А остальное — мое предположение. Возможно, я не прав, но все сходится, смотри: когда на руках у Рональда остался магазин Линдси, тут же появилась Эстелл. Разумеется, его не могли не привлечь твои качества. Я уж не говорю о том, что он, недолго думая, оставляет тебя в своем доме, несмотря на то что его домоправительница находится в отпуске. И когда он хочет помочь мне, кто приходит и все устраивает ко всеобщему удовлетворению?

— Ну хорошо, позорная тайна разоблачена! И какие это открывает перспективы для твоего проницательного ума? — воскликнула Эстелл с наигранной растерянностью, не зная, что лучше: смеяться или плакать. — Роналд и я находимся в сумасшедшей любовной связи в течение… Бог знает, сколь длительного времени!

— Вот-вот! И хотелось бы знать, не собирается ли эта парочка пожениться. Или это опять относится к разряду тех вещей, которые меня не касаются?

Эстелл недоуменно подняла на него глаза. Неужели он это всерьез? Стивен перестраивался в общем потоке машин, чтобы выехать на прибрежную дорогу, и по выражению его лица ничего нельзя было понять.

— Ясно, — пробормотал он через какое-то время. — Это не мое дело.

— Ради всего святого, прекрати быть смешным! — резко оборвала его Эстелл. — Почему, черт возьми, ты позволяешь себе такое?

— Давай, давай, Эстелл, продолжай! Только не говори мне, что никогда не слыхала о богатых стариках, попадающихся на крючок красивых женщин вдвое моложе их!

— Ты… Боже мой, не верю своим ушам… — Невнятное бормотание Эстелл прекратилось, когда ее отуманенного яростью сознания достиг звук его смеха. — Ты действительно отвратителен!

— Да, — поперхнулся он, — но зато я добился реакции!

— Значит, ты нес всю эту чушь, чтобы просто узнать мою реакцию? — с трудом выговорила она.

— И мне это неплохо удалось!

— А почему это вызывает столь бурное веселье? — спросила она. Его неудержимый смех вновь разжег ее ярость. — В конце концов, как ты сам говоришь, нередко старые мужчины женятся на молодых женщинах.

— Да… Но Рональд?! — едва выдавив эти слова, он задохнулся от нового приступа смеха. Продолжая хихикать, Стивен свернул на аллею, ведущую к поместью. — Нам повезло, ворота открыты!

— И что смешного в том, что молодая женщина захочет выйти замуж за пожилого профессора? — спросила Эстелл с вызовом.

— Не сомневаюсь, что многие молодые создания, достигшие брачного возраста, будут счастливы быстренько ухватить его, — ответил Стивен. — Но невозможно представить, чтобы такой мужчина, как Роналд, смог когда-нибудь осуществить их мечту. — Он остановил машину перед входом в лабораторию. — С какой стати мы затеяли этот сумасшедший разговор? — спросил он, вылезая из машины.

— Это ты его затеял! — обвиняюще воскликнула Эстелл, следуя за ним.

— Да, это сделал я, — сказал он, растягивая слова и сбрасывая пальто, — сознательно и с определенной целью! — Стивен неожиданно улыбнулся. — Но я получил не совсем такую реакцию, на которую рассчитывал.

Ей следует прекратить это немедленно, подумала Эстелл, переодеваясь, и вошла вслед за ним в лабораторию.

— А какой реакции ты ожидал? — немного погодя спросила она с удивившей ее саму настойчивостью.

— Мне казалось, что ты либо завопишь как сумасшедшая, — произнес он самодовольно, — либо прореагируешь как «жеманная скромница»!