Правда (СИ)

— Дженифер, ты удивительная. Я не знаю, что и сказать. Ты прекрасная дочь. — Эти слова с трудом срывались с моего языка. Я волновался. Ведь я показывал свои чувства к ней, к другому человеку. Для меня это было в диковинку, меня беспокоило, как она на это отреагирует.

— Спасибо, Абель. А расскажи мне про свою семью.

— Ну… Мама, она — добрая. Да, наверное, так. Очень красивая и добрая. Блондинка. Мы были очень близки, а сейчас отдаляемся. Ну, я расту, а в ее глазах я все тот же мальчик. По правде говоря, я не сильно интересуюсь, что там происходит в ее жизни. Она живет со своим мужем в Италии. Не знаю, как это объяснить, наверное, я вырос, и материнская любовь больше мне не нужна, знаешь, так, возможно, происходит у всех мужчин. Но я ее люблю и скучаю. — Я почувствовал легкий теплый ветерок, который придавал этому вечеру особое очарование. Я сделал глубокий вдох и продолжил. — А отец, я с ним не вижусь почти. Раз в год, может два. Он только перечисляет деньги на мой счет, и на этом его забота заканчивается. Он не интересуется тем, что происходит у меня в жизни, а мне совершенно все равно, чем живет он. Он высокопоставленный военный. У него своя семья — жена, дочь. Он бросил нас. Меня и маму. Сначала я его ненавидел. А затем, с возрастом, ненависть сменило равнодушие. Вот и вся семья. Есть еще бабушки, дядя и дальние родственники, но это не в счет. Как-то так, Дженифер. — Я шел, опустив голову и рассматривая свои кроссовки, засунув руки в карман куртки. — Я, честно признаться, всегда хотел семью. Нормальную полноценную семью, понимаешь? Посмотреть, каково это, когда есть отец и мать. Когда вы вместе лепите снеговика. Когда отец учит тебя водить машину, колоть дрова. Семью, где ценности на первом месте, где за праздничным столом собираются все, где все это ценится и воспитывается. Но у меня такого никогда не было. Я благодарен маме за то, что она хотя бы постаралась дать мне частичку того самого «семейного счастья». — «Ну вот. Вот ты и приподнял занавес, Абель. Теперь ты уже не такой загадочный». Слишком быстро я открывался, но на этот раз мне хотелось это делать, не было никакой лени, с каждым словом становилось только легче.

— Абель, у тебя будет семья. Ты сам ее создашь. И воспитаешь достойных детей. В твоем доме будет царить уют и любовь. — Она посмотрела на меня взглядом, полным надежды, а затем вдохнула аромат роз и широко улыбнулась.

— Да, да. И умрем мы с женой в один день. А наши дети будут слагать о нас легенды. Дженифер, все это… Не знаю, не для меня, что ли.

— Для тебя. Как раз для тебя. Под этой маской хладнокровия и циника я вижу романтика и мечтателя.

— Маской?

— Именно. Это лишь маска, чтобы не сближаться с другими. Чтобы не почувствовать боль от предательства и лжи. Чтобы не быть обязанным ничем и никому. Не связывать себя никакими оковами. Не впускать никого в свой мир. Но ты не такой, и я это чувствую.

— Ты слишком высокого мнения обо мне, Дженифер.

— Нет, я вижу тебя насквозь. Проводи меня домой. А по пути я постараюсь поднять твое настроение.

========== Сон ==========

Наши отношения развивались стремительно. Слишком сильное притяжение было между нами. Мы встречались еще пару раз перед тем, как я показал все свои козыри и вывернул все свои чувства наружу. Она лишь взяла с меня слово: не отпускать ее никогда.

И я не отпускал. Никогда. Я засыпал и просыпался с мыслью о ней. Мы почти всегда были вместе, а когда нас все-таки разлучали различные обстоятельства, мы скрашивали разлуку переписками. Я начал писать стихи для Дженифер. Она меня вдохновляла, наполняла мое сердце теплом. Ради нее мне хотелось творить. Я писал ей любовные письма, в которых признавался в своих чувствах. Искал самые романтичные композиции и пересылал их ей. Утро начиналось с сообщения: «Доброе утро, Ангел». Ночь наступала с сообщением: «Добрых снов, Ангел».

Романы в книгах. Мелодрамы на экранах. Мы обожали кинематограф и почти жили в кинотеатрах. Это было наше любимое времяпрепровождение. В нашем любимом кинотеатре нас знал весь персонал. Будка для фотографий делала самые красивые снимки в своей истории. На этих маленьких фотографиях запечатлена моя радость, моя любовь, мое счастье.

Когда мы шли рука об руку, все смотрели нам вслед. Мы прекрасно сочетались. Молодые, красивые, всегда одеты со вкусом. Нам это нравилось.

Дженифер никогда не выставляла наши отношения напоказ, ее подруги меня не знали, а социальные сети не видели ни одной нашей общей фотографии. Дженифер утверждала, что счастье требует тишины, а люди слишком завистливы и имеют злые языки, поэтому наша любовь должна быть только нашей. Она была слегка суеверна. А я бы сделал что угодно, лишь бы она была счастлива.

Ссорились мы редко, а когда это случалось — сходили с ума. Пару раз мое плохое настроение и скрытность доводили ее до слез, и когда она начинала плакать, мое сердце сжималось от боли. Я ненавидел себя. Ведь я вызвал слезы у самого прекрасного создания в мире. У моего ангела. Я хуже нее, я более жестокий. Я явно не заслуживал ее. Но Дженифер утверждала обратное. Она меня меняла. Я преображался, становился добрее, моя улыбка становилась шире.

Дженифер была религиозна, но не пыталась сделать меня таким же. Она с уважением относилась к моему мировоззрению. Если раньше я всегда высмеивал верующих людей, как законченный атеист, то сейчас относился к этому терпимей и даже посещал католические церкви вместе с ней. Но не для молитв, а для просветления. Эти иконы, фрески, расписные стены — вся церковная тематика манила меня. Сама атмосфера была настолько загадочной, что вызывала у меня интерес. А проводник в этот мир был настолько прекрасен, что я не мог устоять.

Виниловые пластинки, проектор на простынях, черно-белое кино, Фрэнк Синатра — мы как будто пытались убежать от удобств современного мира, хотя пользовались ими так же, как и остальные, но, когда был выбор, предпочитали процесс результату.

А как она играла. Ее уроки музыки на фортепьяно… Я мог часами слушать ее игру. Я был самым преданным фанатом и поклонником, а она всегда смущалась, перебирая пальцами по клавишам. Еще ее пение, оно было завораживающим. Порой мне казалось, что она нереальна. Ведь не может в этой хрупкой девушке поместиться столько таланта, красоты, доброты. Она точно была ангелом. Нежное создание, посланное мне. Только я не понимал — за что. И не хотел знать, если они перепутали адрес доставки, то было уже поздно. Я бы ни за что не расстался с ней.

Мы с Дженифер любили воду, и летом проводили возле нее много времени. Прогулки на катамаранах, катерах, лодках доставляли мне удивительное удовольствие. Все, что мы делали вместе, было волшебно.

Постоянные променады. Мы могли гулять часами по паркам, городу, наслаждаясь компанией друг друга. Для нас было нормой начать танцевать посреди улицы. Мы прижимались друг к другу, и Дженифер тихонько напевала какую-нибудь песню.

Совместные походы в магазин, готовка еды. Все было волшебно. Мы делали салат и кидались кусками овощей, лепили тесто и сыпали друг в друга муку. Понимаете, о чем я? Сам процесс был главнее всего. Делая что-то сообща и вместе, мы были счастливы.

Не осталось ни одного места ни в моей, ни в ее квартире, где бы мы не занимались любовью. А делали мы это постоянно. Как только оказывались ближе друг к другу, чем стоило бы. Я порвал кучу ее белья, зато всегда был повод купить ей что-то еще. Персонал в магазине женского белья меня уже знал. Девушки застенчиво улыбались мне.