Прости и не прощайся

— До свидания, Форд. И… спасибо за то, что приехал, — сказала она, и голос у нее сорвался.

Он улыбнулся:

— Ты не должна меня благодарить. Я твой муж, не забыла?

Он стоял и ждал, когда она отъедет. Высокий, широкоплечий мужчина стоял, засунув руки в карманы и слегка приподняв плечи. Он выглядит таким сексуальным. И она беременна от этого потрясающего мужчины… ее мужа. Ей бы чувствовать себя самой счастливой женщиной в мире…

Глава 7

Изабелл, должно быть, стояла у окна, поджидая ее, потому что в ту минуту, когда Мелани подъехала к дому, передняя дверь распахнулась.

— Мелани, дорогая. — Изабелл стояла, опираясь на трость, которой стала пользоваться после перелома бедра. — Ты можешь уделить мне пару минут, прежде чем пойдешь в сад? — крикнула она, когда Мелани захлопнула дверцу пикапа.

Решив покончить с этим поскорее, Мелани прошла в дом.

— Я как раз приготовила кофе и хотела отнести чашку милому Джеймсу и еще угостить его фруктовым кексом, который он так любит, — сказала Изабелл, направляясь на кухню, со вкусом обставленную в деревенском стиле. Джеймс очень быстро стал «милым Джеймсом», что нисколько не удивило Мелани. — Сядь, пока я займусь Джеймсом, и отрежь себе кекса, хорошо? И налей нам обеим кофе.

Мелани боялась, что сейчас расплачется, и молча кивнула. Когда она еще жила с Фордом, то по утрам очень часто помогала Изабелл в саду, а в одиннадцать часов они обычно пили кофе с кексом, болтали и смеялись. Но сегодня ей не до смеха.

Фруктовый кекс был у Изабелл фирменным десертом. Мелани вдруг ощутила сильный голод, поскольку проспала и не позавтракала.

Вернулась улыбающаяся Изабелл.

— Такой милый мальчик этот Джеймс. Мне кажется, что он недостаточно хорошо питается. Он всегда набрасывается на кекс, словно умирает с голоду. — Серо-голубые глаза выразительно смотрели на Мелани. — А ты, дорогая? Ты хорошо питаешься? Последнее время ты что-то бледненькая. Джеймс сказал, что ты утром поехала к врачу.

Мелани проглотила кусок кекса и кивнула.

— Да, я неважно себя чувствовала, но со мной все в порядке. Я… я не понимала, но… — Мелани замолчала. Сказать, что с ней оказалось труднее, чем она думала, особенно когда видит перед собой озабоченное лицо Изабелл. — Я жду ребенка. — И поторопилась уточнить: — Ребенка Форда.

Изабелл — третий человек, кто сегодняшним утром был ошеломлен этим сообщением. Но она быстро овладела собой.

— Это замечательно, дорогая! — радостно воскликнула она и взяла Мелани за руку. — Когда младенец должен появиться на свет?

— Весной, в мае. — Как похоже на Изабелл — не задавать очевидных вопросов! Мелани была ей за это благодарна. Но все-таки надо кое-что пояснить. — Форд приехал ко мне как-то вечером в августе, чтобы обсудить… обсудить мою работу здесь, у вас в саду. И… и само собой… — Мелани смутилась и замолчала.

— Я рада за вас обоих, — сказала Изабелл. — А Форд знает?

Мелани кивнула:

— Он приехал к приемной врача, когда я уходила оттуда. — Затем быстро добавила: — Но это не значит, что мы снова будем вместе, Изабелл.

Наступило молчание, которое нарушила Изабелл:

— Я правильно понимаю — ты больше его не любишь?

— Нет. Я люблю Форда. Конечно, я его люблю.

— И я знаю, что он тебя тоже любит. Очень. Поэтому прости меня, но я не совсем понимаю…

Мелани изо всех сил старалась не расплакаться, что ей не удалось. Ее рыдания не были похожи на изящный дамский плач. Она рыдала громко и душераздирающе, слезы лились потоком, из носа капало, и даже когда она почувствовала, как руки Изабелл обхватили ее, она не могла остановиться. Она оплакивала Мэттью, своего дорогого мальчика, оплакивала Форда, чье сердце она разбила, оплакивала все мечты и надежды, обратившиеся в прах. И еще она плакала от боли за этого нового ребенка, крошечного человечка, который не просился на свет…

Плач перерос в икание и всхлипывание. Изабелл принесла влажную холодную салфетку и полотенце и вытерла ей лицо, словно она была трехлетней девочкой, а не тридцатилетней женщиной. Измученная Мелани неподвижно сидела на стуле, голова у нее раскалывалась, глаза щипало, а тем временем свекровь сварила свежий кофе. Поставив на стол две дымящиеся кружки, Изабелл тоже села и взяла руки Мелани в свои, похожие на пергамент.

— Поговори со мной, — тихо сказала она.

— Ох, Изабелл, я не знаю, как это объяснить. — Мелани медленно покачала головой.

Старая дама вздохнула:

— Ты — дочь, которой у меня не было. Ты ведь это знаешь, да? И это никогда не изменится, что бы ни сулило будущее. Но винить себя за то, что не было твоей виной, надо прекратить, дитя мое.

Мелани посмотрела на нее сквозь мокрые ресницы:

— Я не чувствую, что имею право на счастье после того, как потеряла Мэттью, и я боюсь…

— Чего боишься? — спросила Изабелл.

— Я боюсь, что с Фордом что-нибудь случится, если я буду с ним, а теперь ребенок… — Мелани положила ладонь на живот. — Думаю, я должна жить одна, Изабелл.

— Глупости, моя дорогая, — заявила Изабелл, которая всегда говорила без обиняков. — Ты пережила трагедию, потом у тебя началась депрессия — и до сих пор продолжается. Если бы ты согласилась полечиться, то, вероятно, сейчас чувствовала себя лучше.

Мелани вскинула подбородок.

— Я не хотела никакого лечения. Мэттью заслужил того, чтобы я горевала о нем. Это было все, что я смогла для него сделать. — Она вытерла глаза и высморкалась. — Я знаю, что вы желаете мне добра, Изабелл, но я должна сама решить, что мне делать дальше.

— Да, дорогая, но не сделаешь ли ты для меня одну вещь? Для всех нас? Повстречайся с Фордом… сейчас. Он очень тебя любит. Просто поговори с ним, объясни, что ты чувствуешь. Не отстраняй его. Этот ребенок также и его ребенок.

Мелани кивнула, проглотила ком в горле и сказала:

— Я встречаюсь с ним сегодня вечером.

— Вот и хорошо. А теперь выпей кофе и съешь еще кусочек кекса. Лучше два. Ты должна поддерживать свои силы, и помни — ты ешь за двоих.

— Диетологи сделали бы вам выговор за такую точку зрения.

— Не сомневаюсь, но я никогда не прислушивалась к тому, что говорят диетологи, и не собираюсь делать это сейчас. — Изабелл засмеялась. — Ты же знаешь — я своевольная старая дама.

— Вы прелестная дама, — с нежной улыбкой ответила Мелани, а у Изабелл увлажнились глаза.

Мелани съела еще два куска кекса, они поговорили о том, как продвигается работа в саду, о погоде и на другие нейтральные темы, после чего ушла сообщить новости Джеймсу, а Изабелл тут же стала звонить Форду.

Джеймс по просьбе Изабелл был занят сооружением большого пруда, искусно укладывая камни, чтобы подчеркнуть перепады воды. Зная, как трепетно Изабелл относится к дикой природе, Мелани предложила по краям пруда посадить стелющиеся растения, чтобы они вились по отмелям и там могли бы укрыться мелкие рыбешки и амфибии, а птички могли попить воды и побарахтаться.

Джеймс поднял голову, услышав шаги Мелани, и с тревогой посмотрел на ее лицо с воспаленными после слез глазами и покрасневшим носом. Он встал с колен.

— Не волнуйся, — сказала она, предвидя его вопросы. — Но мне надо кое-что тебе сообщить, потому что я не смогу какое-то время поднимать и переносить тяжести. Я жду ребенка.

Джеймс сделал шаг назад с таким видом, будто опасался, что она родит прямо здесь.

Мелани не удержалась от смеха, а Джеймс со смущенной улыбкой спросил:

— Это Форд?

— Разумеется, — кивнула Мелани. — Кто же еще?

— Значит, вы снова вместе?

— Не совсем.

— Понятно.

Хорошо, что Джеймс принимал людей такими, какие они есть. Ей предстоит достаточно объяснений разным людям, но хоть Джеймсу ничего не нужно объяснять.

— Ребенок родится в начале мая. Не лучшее время, я понимаю. Мы обычно очень заняты уборкой после зимы.

— Ничего, справимся, — улыбнулся Джеймс.

— Я уже думала о том, чтобы нанять еще кого-нибудь, чтобы подготовиться к весне. — И уточнила на случай, если Джеймс сочтет, что его ущемляют: — Они будут твоими помощниками.