Огонек в ночи

7

Годдард впервые видел Слая, так сказать, вживую. Сходство со Сталлоне определенно присутствовало. Точнее, с тем Сталлоне, который громил врагов на ринге в четырех частях «Рокки» и пяти частях «Рэмбо». Высокий, черноволосый, нос слегка крючковатый, губы тонкие. И только глаза другие – серые, холодные, неживые. Дорогой, явно пошитый на заказ костюм из тонкой шерсти. Неброский галстук. Черные туфли от Гуччи. Маникюр.

– Джейк, можешь идти. – Годдард поднялся, вышел из-за стола и сделал шаг навстречу гостю. – Мистер?..

– Называйте меня Слаем. Я знаю вас, Стэнли. Надеюсь, документы проверять не станете?

Ловкач рассмеялся и протянул руку.

– В этом нет необходимости. Мы же деловые люди.

– Тогда давайте перейдем к делу. Не люблю тратить время на пустую болтовню. Думаю, вы так же не любите тратить впустую деньги.

– Итак, – подвел итог продолжавшегося полчаса разговора Слай, – моя задача состоит из двух пунктов: первый – достать кассету, второй – устранить девчонку. Так?

Не поднимаясь из-за стола, Годдард достал из бара бутылку виски «Шивас ригал» и два низких, с квадратным дном стакана, плеснул в каждый янтарной жидкости на два пальца и подтолкнул один стакан гостю.

– За успех.

– За успех.

Выпили. Годдард предложил киллеру сигару, а когда тот отказался, с явным наслаждением закурил сам.

– Я понимаю, что вам нужна кассета, но зачем убирать женщину? Она же ничего не знает. – Слай комфортно развалился в кресле, закинув ногу за ногу.

– Может быть, не знает, – согласился Ловкач. – Может быть, знает. Не люблю оставлять концы. К тому же она видела Джейка и Зака.

– Понимаю. Здесь вся информация? – Гость постучал пальцем по лежащей на столе тонкой папке.

– Вся. Уверены, что успеете за два дня?

– Не был бы уверен, не взялся бы.

– Отлично. Буду ждать звонка.

Слай поднялся и, не попрощавшись, направился к двери. У порога он остановился, повернулся вполоборота и, сверкнув зубами, бросил:

– Кстати, вы сказали, что девчонка видела Джейка. А Джейк ведь видел меня.

Грейс осторожно выскользнула из-под простыни, спустила ноги на пол и медленно встала с кровати. Она собрала разбросанные вещи и на цыпочках вышла из спальни.

Майкл открыл глаза и посмотрел на часы. Скоро надо вставать, ведь он обещал отвезти Грейс в Сиэтл. А если она захочет остаться?

О черт. Еще двенадцать часов назад, откупоривая бутылку вина, он допускал мысль о небольшом, ни к чему не обязывающем, на одну ночь романе. Сейчас ситуация выглядела совсем иначе. Почему?

Во-первых, потому что Грейс оказалась девственницей. Вот уж сюрприз так сюрприз. Что ни говори, это налагало определенные обязательства.

Во-вторых, его тянуло к ней. И не только в сексуальном смысле. Накануне вечером, во время ужина и после него, он вдруг почувствовал… Что? Как назвать то, что шевельнулось, проснулось в нем?

Да, Грейс вдохнула в него жизнь. Впервые за месяцы, прошедшие после смерти Анны, он ощутил себя живым. Но означало ли это, что он готов впустить в эту новую, едва обретенную жизнь совершенно незнакомую молодую женщину?

Ответа не было.

Солнце уже встало. Оно еще не поднялось из-за горной гряды, но небо поголубело, за окном привычно защебетали птицы, а воздух нес запах свежести и распускающихся цветов.

Пора.

Грейс стояла у окна с чашкой в руке. Услышав шаги, она не обернулась, но как будто сжалась, напряглась.

Майкл обнял ее за плечи. Прижался губами к еще влажным, пахнущим шампунем волосам.

– Прости…

Грейс вздохнула.

– Я не знал… все получилось так неожиданно…

– Ты ни в чем не виноват. Я сама этого хотела. – Она поставила чашку на подоконник и повернулась к Майклу лицом. – Ничего, что я надела твой халат?

– Мне нужно кое-что сказать тебе.

Его взгляд скользнул по ее высокой шее, опустился ниже, туда, где под разошедшимися полами белел холмик груди, и все слова вылетели у Майкла из головы. О чем он собирался говорить? В чем каяться? Что объяснять?

Грейс призывно раскрыла губы, и он тут же откликнулся на приглашение. Желание кипело в них обоих, огонь охватывал все новые территории, сомнения таяли и растворялись в сокрушающей, сметающей все на своем пути страсти.

Их языки переплелись, словно два борца, ведущих схватку за сладчайший приз. Голод многолетнего воздержания требовал насыщения. Здесь и сейчас.

Грейс запрокинула голову, почувствовала, как соскальзывает с плеч халат. А потом все исчезло, утонуло в захватившем ее стремительном водовороте страсти.

Грейс попросила высадить ее в паре кварталов от редакции. Она так и не рассказала Майклу о том, где работает и к кому отправляется сегодня. Впрочем, он и не спрашивал. Может быть потому, что и сам не горел желанием рассказывать о себе. Наверное, именно так и должны строиться отношения мужчины и женщины в начале двадцать первого века: у каждого своя жизнь, своя работа, свой дом и счет в банке, а общее – обед в ресторане пару раз в неделю, театр или кино, уикенд или небольшой отпуск где-нибудь на экзотических островах. Никаких обязательств, никаких претензий. Жизнь у каждого отдельная, и в этой жизни хватает трудностей, проблем и забот, так что взваливать на себя лишний груз совсем ни к чему.

Она открыла дверцу, поцеловала Майкла в щеку, подхватила сумку и уже поставила ногу на тротуар, когда Майкл наконец спросил:

– Позвонишь?

– Да. Но не обещаю, что сегодня. Пока.

– Пока.

Проводив ее взглядом, Майкл посмотрел на часы. Надо поспешить – у него тоже есть дела.

Они уже ждали ее в редакции. Все трое.

– Грейс! – Лиз бросилась к подруге, обняла, потом отстранилась и заглянула в глаза. – Ты как? Все в порядке?

– Конечно.

Грейс улыбнулась Грегу и лишь затем решилась посмотреть на Уилбура Макински. Тот вел себя так, как будто ничего не случилось.

– Я так беспокоился. – Он шагнул к ней, и Грейс невольно подалась назад. – Обошлось? Как вам удалось…

– Поговорим об этом потом! – резко бросила она. – Надеюсь, планы не изменились. Когда выезжаем?

– Даррелл согласился принять нас в одиннадцать. Твой ноутбук у меня. – Грег указал на лежащий на столе чемоданчик. – Если ты готова…

– Я еще успею переодеться? – Грейс повернулась к зеркалу.

– Пройдем в фотолабораторию. – Лиз взяла ее за руку. – Я захватила кое-что из твоей одежды.

– Спасибо, ты такая внимательная. Не хотелось бы показываться перед знаменитостью в несвежей блузке и мятой юбке.

– Дорога до Такомы заняла около сорока пяти минут. Проехав по центру города, Грег остановил машину напротив Лютеранского университета. Макински посмотрел на часы.

– Почему мы остановились? – спросила Грейс.

– Даррелл изменил правила игры, – ответила Лиз. – Заявил, что примет нас на нейтральной территории.

– Где же?

– Мы не знаем. Он позвонит Уилу на сотовый ровно в половине одиннадцатого и даст дальнейшие инструкции.

– Странно, – пробормотала Грейс. – С чего бы это такие перемены?

Лиз пожала плечами.

– У знаменитостей свои причуды. Может быть, у него есть основания опасаться за свою жизнь.

– Парень просто набивает себе цену, – не согласился с ней Грег. – Вот увидите, он явится на интервью в резиновой маске и с кучей телохранителей. Боюсь, эта штука, – он похлопал по фотоаппарату, – мне не понадобится.

У Макински зазвонил телефон.

– Да? – Пауза. – Да, мистер Даррелл. Мы у Лютеранского университета. Синий «бьюик», регистрационный номер… – Уил продиктовал номер. – Да… Понял. Нас четверо, двое мужчин и две женщины. – Снова пауза. – Да… Карту, – прошептал он, поворачиваясь к Грегу. Тот ловко развернул уже приготовленную карту. – Мотель «Пасифик»? Нашел. Будем через четверть часа.

– Ну что? – обеспокоено спросила Лиз.

– Едем к мотелю «Пасифик». – Макински ткнул пальцем в карту. – Двигай, Грег. Нам нужно быть там через пятнадцать минут.